Виталий Дёмочка - Спец Страница 21

— Все, хорош! Готов!

Гора взвалил Доцента на спину и понес вниз по лестнице.

Малой первым выскочил на улицу, огляделся и махнул парням рукой, показывая, что никто не смотрит в их сторону и можно нести. Доцента бросили в багажник одной из машин как мешок с песком, и машина сорвалась с места. Вторая, с Малым за рулем, осталась. Ждали, пока выйдет Енда, ему была уготовлена такая же участь.

С трассы съехала колонна из четырех машин, возглавлял колонну белый «Лэнд Крузер», в просторном багажнике которого лежал окровавленный Енда. Ему повезло меньше, Доцента вырубили сразу, и дальнейших ударов он не чувствовал, не чувствовал, как хрустнула локтевая кость левой руки, не чувствовал, как стекло разбитых очков разрезало щеку. Енда чувствовал все, каждый удар. Он задыхался от злобы и боли, сначала кричал и сопротивлялся, потом затих, сил уже не было, но он был в сознании.

Колонна машин остановилась в небольшом леске, Доцента и Енду выволокли из багажников, бросили на землю и принялись избивать ногами, задавая один и тот же вопрос:

— Где машины, сука? Где машины, бля? Где вы их спрятали?

Доцент отвечать не мог, он был давно уже без сознания, но разгоряченные шустрые, опьяненные видом крови и безнаказанностью, продолжали молотить бесчувственное тело.

Енда лежал на земле под градом ударов, из последних сил пытаясь закрыть руками голову. Его били и спрашивали лишь одно:

— Куда дели машины?!

Время на ответ они не давали, как будто ответ им был не важен, даже и знал бы Енда, где эти проклятущие машины, но все равно бы не мог ничего сказать, шустрых было много, и каждый хотел выпустить свою давно скопившуюся на бандеровцев злость. Шустрые брали Доцента и Енду в качестве «языков», но превратили их в кровавое месиво, не дав им сказать ни слова.

Когда горячие парни несколько выпустили пар и злоба их немного утихла, они наконец увидели, что Доцент мертв, а Енда не многим от него отличался.

— Да, переборщили, — без особого сожаления сказал один из парней, доставая из машины Сайгу.

— Да, тихо, ты! Людей соберешь, — поняв намерение товарища, произнес Малыш и, достав из-за пояса пистолет с глушителем, выстрелил в голову Доцента.

Выстрел прозвучал сухо и негромко, будто сломали ветку, давно мертвое тело Доцента даже не дернулось, никак не отреагировав на выстрел. Малыш направил ствол пистолета на голову Енды и нажал на спуск. Опять раздался звук сломанной сухой ветки, оборвавший короткую молодую жизнь.

Трупы бандеровцев обнаружили достаточно быстро. И когда заместитель начальника оперативного отдела положил перед капитаном Филатовым пачку фотографий с места происшествия, на которых были изображены Доцент и Енда с пулевыми отверстиями в головах, он понял все и коротко спросил:

— Когда?

— Только что, — ответил помощник, — из Баневурово прислали. Копылов со своими уже там был.

Капитан узнал убитых, и он прекрасно понимал, кто это сделал и почему. А еще он понимал, что в городе назревают события, в сравнении с которыми рэкет Шустрого и подставы Спеца скоро покажутся мелкими детскими шалостями. Капитан понимал, что Бандера по понятиям должен дать ответку, и если он начнет стрелять, то мало никому не покажется. А он начнет, капитан в этом не сомневался.

А вот черные сомневались. Когда они узнали, что убиты двое бандеровцев, они поняли, чьих рук это дело. И страшно обрадовались, им это было как нельзя на руку.

— Ну вот, они уже начали крошить друг друга!

Но один из черных, Аслан, не был уверен в том, что Бандера будет отвечать.

— Вряд ли, — сказал он, — Бандера не будет отвечать. Он уже не тот, что раньше.

— Это за двоих-то убитых не станет отвечать? — с удивлением спросили его товарищи, у джигитов не укладывалось в голове, как такое возможно.

— Его Толстый с моей знакомой встречается, рассказывает, что у того крыша едет. Всех на путь истинный наставляет. Работать не дает, только по своей теме, — объяснял друзьям Аслан.

— В Бога что ли уверовал? — со смехом спросил один из них Аслана.

— Хрен его знает, подробности я не знаю, она не спрашивала его об этом, побоялась.

— Надо тогда самим убить кого-нибудь из шустрых. Они сразу на бандеровцев подумают. И сразу на них попрут.

— А если у Бандеры еще кого-то грохнут, он сразу забудет про своего Бога. И тогда точно война начнется.

С этим согласны были все. Но сами решили не светиться, а пригласить человека со стороны. Аслан достал телефон, набрал номер и сказал в трубку:

— Али! Подъезжай, работа есть.

Посреди гаража напротив Бандеры молча стояли Рустам, Толстый и Винт. Молчал и Виталий.

— Ну, че делать будем? — наконец подал голос Толстый.

Виталий задумался, глядя куда-то в сторону, будто там был ответ, достал ключи из кармана, и направляясь к выходу, тихо сказал:

— Езжайте, организуйте похороны.

Рустам и Винт не понимающе промолчали, а Толстый возмущенно и резко почти крикнул вслед Бандере:

— Ну, что делать-то будем? Ты что, с ума сошел что ли?

Толстый, да и парни тоже, ни на секунду не сомневались в том, что именно следует делать. Хотя доказательств в причастности группировки Шустрого к убийству Енды и Доцента у них не было, тем не менее, вину они возлагали именно на шустрых. А на кого ж еще? И парни не понимали, почему старший медлит, чего тянет, ведь прекрасно понимает, что ответить надо. Они давно настроились на войну, по их мнению, она была неизбежна.

Но Бандера напряженно думал, он в отличие от своих парней понимал, что стоит им только ответить, начнется такая война, в которой, возможно, не будет победителя. Он, решив, что пусть уж лучше худой мир, чем война на истребление, тянул время, авось что-то прояснится, появится решение. И потом не факт, что это шустрые, хотя, с другой стороны, если не они, то кто?

— Пока ничего, — еще тише ответил Бандера на вопрос Толстого, глядя в открытые ворота гаража, — потом разберемся. «Спринта» отгоните на станцию.

И уже почти выйдя из гаража, Виталий остановился и, предупреждая агрессивные мысли Толстого, не глядя на парней, резко произнес, четко расставляя слова:

— Толстый! Без меня — ни шагу!

7

Шустрые ждали дальнейших действий Бандеры, но Бандера молчал. В их среде уже появилось мнение, особенно среди молодежи, что Бандера совсем сдал и ответа не будет. Вспоминали, как он легко уступил новосибирских на стрелке, хотя был полностью прав. И вспоминали, какой он был раньше: один против всех, ничего не боялся. А тут…

Нет, ответа не будет!

Но кто постарше и поумнее думали по-другому: Бандеру не просчитаешь, так что нужно быть на стороже, удар может последовать в самый неожиданный момент. Расслабляться не стоит. И потом, это не чужие новосибирские, это его близкие по зоне, их он не простит.

Приехавшего Али прямо у вагона встретил Арсен. Они поздоровались как старые знакомые, обнялись. Арсен вкратце объяснил киллеру его задачу, показал фотографию объекта. Али пристально вгляделся в молодое лицо и, улыбнувшись, молча кивнул головой, мол, сделаем, все будет о'кей. В планы Арсена не входило долго светиться с Али на людях, и после того как все детали были обговорены, он исчез.

Али давно занимался подобными вещами, но только для своих, проверенных. Он появлялся в городе, где его не знает ни одна живая душа, делал пару выстрелов и исчезал. Ищи его свищи. Это были своеобразные идеальные убийства, вычислить его было практически невозможно. За несколько часов в чужом городе даже при желании следов много не оставишь. В таких случаях подвести может только какая-нибудь случайность. Заказчики же на это время организовывали себе железное алиби.

Али был убийцей хладнокровным, расчетливым, не было еще случая, чтобы он не выполнил заказ. За это его ценили, и работа его щедро оплачивалась. Сам он относился к ней как к любой другой, ни разу не испытав угрызений совести или хотя бы жалости к жертвам, они были для него не людьми, а объектами. Столяр ведь не испытывает жалости к дереву, которое он обрабатывает, вот и у Али просто не было никаких чувств к людям, которых он обрабатывал.

К дому жертвы Али поехал не сразу. Он отошел от вокзала на несколько кварталов и только на Пролетарской становил машину. Не доезжая несколько кварталов до нужного ему дома, Али расплатился и вышел. Он уселся за столик летнего кафе, расположенного прямо напротив выезда с автостоянки, на которой стояла машина обреченного, заказал чашку кофе и стал ждать. Он знал, что рано или поздно хозяин подойдет к своей машине.

Ждал Али долго, человек все не выходил, пачка сигарет на столике пустела, а пепельница наполнялась окурками. Кофе в чашке давно остыл, Али допил его одним глотком, достал из кармана носовой платок и аккуратно стер отпечатки своих пальцев, на всякий случай, береженого — бог бережет. Между тем клиент все не появлялся, и пригреваемый солнышком Али начал задремывать.