Александр Тамоников - Умереть дважды Страница 21

– О чем договориться?

– О грузе, естественно!

– Не понял тебя?

– Ты ничего не сможешь с ним сделать.

– А что сможешь ты?

– Во-первых, узнать, что находится внутри контейнеров; во-вторых, оценить груз, узнать его истинную цену; ну и, в-третьих, найти покупателя, который за хорошие деньги купил бы его. И вывез отсюда.

– С каких это пор ты решил заняться бизнесом, Шакур?

– Мне надоела бестолковая, непрекращающаяся война, которая в конце концов приведет либо к уничтожению Афганистана как государства, если западная коалиция и далее будет продолжать свою безмозглую политику, – а Штаты не намерены уходить из республики. Следовательно, со временем Афганистан превратят в безжизненную пустыню. Мы просто все вымрем или вынуждены будем бежать в Пакистан. Либо, если западная коалиция вдруг решит уйти из страны, власть захватят талибы, которые разгромят страну быстрее натовцев. Или превратят ее в единый концлагерь. Ты же сам талиб, пусть уже в прошлом, и помнишь, что за власть установили талибы, захватив Кабул. Власть, цель которой – геноцид народа, истребление неверных и всех тех, кто не желает жить по законам марионеток. У Афганистана нет будущего, Джума. Только возврат в прошлое. Темное, рабское прошлое. И это в лучшем случае. Поэтому я решил покинуть страну. Да, да, ты не ослышался. Я, Шакур Акрани, намерен бежать из Афганистана. Как и твой бывший и покойный босс, саиб Ахадрад, он же Тимур Абадзе, намеревался, получив деньги за рабынь, что скрывались у тебя, в Гудли, улететь в Эмираты вместе с шейхом Абдулазизом аль-Гальятом! Он не знал, что Тургай нападет на ваши базы, и оставлял тебя за командира, рассчитывая, что ты сам, получив власть над всеми отрядами, ведомый желанием уничтожить кровного врага, Тургая, двинешь их на Галистан, тем самым обеспечив его незаметный уход из страны. Но в одном просчитался Абадзе. В том, что русские не посмеют устроить охоту за ним здесь, на юге Афганистана, на территории, подконтрольной талибам. Однако те не только посмели, но и успешно провели акцию ликвидации Абадзе и освобождения девушек-рабынь, похищенных в России.

Наджиб подозрительно посмотрел на Акрани:

– Откуда тебе все это известно, Шакур? Создается впечатление, что ты в курсе всего, что происходит на юге Афганистана, и не только. Или, может, ты работаешь на русских?

Акрани сохранял спокойствие.

– Если честно, Джума, я, возможно, и согласился бы работать на русских, но, к сожалению, они утратили интерес к Афганистану.

– А как насчет акции их спецназа против Абадзе?

– Это совсем другое дело. Они провели акцию возмездия против конкретного лица, за преступления, совершенные им на территории России. А в общем, Москву мы интересуем постольку-поскольку. А жаль. Россия реально могла бы помочь Афганистану подняться. Но этого не произойдет. В Кабуле будут править либо американцы, либо талибы, но в итоге все закончится плачевно для простого народа. Уходить же с пустыми руками или с тем капиталом, что удалось сколотить за многолетнюю службу, значит жить на чужбине в нищете. А тут подвернулся такой случай. Поэтому во имя собственного будущего я готов пожертвовать своими прежними принципами, до которых, впрочем, сейчас никому нет никакого дела. Я сумел убедить тебя в том, что имею к контейнерам лишь коммерческий интерес?

Наджиб, прищурив глаза, посмотрел на Акрани:

– Знаешь, Шакур, если б то, что я услышал от тебя, мне сказал кто-нибудь другой, ни за что не поверил. Тебе верю. Значит, предлагаешь продать контейнеры?

– Да! И давай договоримся сразу: деньги, вырученные за груз, делим на двоих и поровну.

Главарь мятежной банды усмехнулся:

– А может, по-честному?

– Поровну! Тебе половина, мне половина. Я должен был запросить больше, на мне вся основная работа, но груз у тебя – значит, торг неуместен.

– Как ты узнаешь, что находится в контейнерах?

– Это мое дело. Как и то, как и где я найду покупателя.

– Согласен, но сумму обговариваем вместе.

– Хоп. Только обеспечь сохранность груза. Моей разведкой Тургай не ограничится.

– Думаешь, он вновь решится атаковать мою базу?

Акрани отрицательно покачал головой:

– Сейчас – нет. Сейчас он не в том положении. Тургай, получив запрос руководства движения по авиакатастрофе, умолчал и о контейнерах, и о пилотах. Точнее, насчет экипажа он ответил уклончиво, а именно высказал заведомо ложное предположение, что скорее всего русские летчики погибли при крушении.

– Но это могут проверить?

– Проверка ничего не даст. От взрыва самолет разнесло в клочья. Останки же пилотов, если бы они находились на борту, за ночь сожрали бы стаи голодных шакалов. Ты знаешь, сейчас их в ущельях очень много, как никогда раньше. Да и квалифицированных специалистов у руководства нет.

– Значит, проклятый Тургай утаил от руководства, что держит летчиков у себя? – ощерился Наджиб. – Это хорошо. Этим он показывает, что ничем не лучше покойного Абадзе и заслуживает той же кары, что и Тимур. В этой ситуации, ты прав, Хизаят не решится открыто выступить против меня.

– Открыто Тургай не выступит, но попытается завладеть контейнерами втихую.

– Думаешь, он может выслать сюда один из своих отрядов?

– Я не исключаю этот вариант. Он найдет способ спровоцировать столкновение. И, если решится, будет действовать быстро.

– Но об этом узнают в руководстве. И ему придется отвечать за свои действия.

– Не забывай, Джума, что ты в немилости у руководства движением. Тебя считают предателем. Однако, повторяю, Тургаю не выгодно, чтобы о столкновении узнали в Пешаваре. А значит, он замаскирует свой отряд либо под подразделение правительственных войск, либо под блуждающую банду, которые сейчас во множестве бродят в горах, воюя со всеми, а попросту говоря, занимаясь грабежом и насилием. Американцы создали для этого все условия и негласно поддерживают эти банды. Им выгодно, чтобы в стране продолжалась гражданская война. Твоя база находится в труднодоступном месте. Укрывшись в пещерах перевала, твои бойцы в состоянии держать оборону. Но надо ли доводить дело до этого? Споткнувшись о сопротивление твоих людей, Тургай наверняка отдаст приказ на уничтожение кишлака Джилак. А это будет означать гибель населения. В том числе родственников тех, кто влился в отряд, когда ты отошел к селению. Не уверен, что они останутся в пещерах, а не выйдут спасать семьи. И тогда банда Тургая получит решающее превосходство и сумеет разбить тебя. Или я не прав, Джума?

Наджиб сплюнул на землю:

– Прав, шайтан бы тебя подрал, Шакур; как всегда, прав. И что предлагаешь?

– К Джилаку можно подойти только отсюда. С этого плато, через «зеленку», дорогой, которой ты воспользовался, приехав сюда. Значит, что? Значит, вывод напрашивается сам. Необходимо взять под контроль это плато. И с перевала, и из «зеленки». Здесь банда Тургая не будет ожидать нападения, и твои люди малой кровью смогут нанести противнику такой урон, что у того останется одно желание – как можно быстрее убраться восвояси.

– К Джилаку можно подойти и с севера.

– Незначительными силами, группой человек в десять-пятнадцать; а что смогут сделать эти десять-пятнадцать человек против тех твоих бойцов, что останутся защищать селение? Ничего. Ты легко разобьешь эту группу.

Наджиб вновь задумался.

– Что ты доложишь Тургаю по результатам разведки?

– То, что никаких следов сброса контейнеров не обнаружил. Но это не будет доказательством тому, что падающий самолет действительно ничего не сбрасывал перед тем, как рухнуть в Карбанское ущелье. Повторяю, у Хизаята есть свой человек в твоем окружении. И он, судя по всему, верит ему.

– Надо вычислить крысу.

– Это сделать несложно. Кто видел опускающиеся на парашютах контейнеры?

– Мальчишка-пастух. Ах, шайтан, да ведь это сын Халима! Второй его сын служит у Тургая... Как же я раньше не подумал об этом? Теперь понятно, каким образом Хизаят узнал о грузе. Я сегодня же отрежу языки и старому шакалу, и его выблядку. А потом повешу на воротах собственного дома, чтобы другие знали, что ожидает тех, кто решит выступить против меня!

– А вот этого делать не следует. Сейчас тебе обострять обстановку в кишлаке, а значит и в отряде, нельзя. Достаточно того, что ты знаешь, от кого Тургай узнал о контейнерах. Установи наблюдение за этой семьей. А разделаться с ней ты сможешь в любое время, после того как мы избавимся от груза. Перед отходом из страны. Впрочем, ты можешь остаться, а я уйду!

– И вновь ты прав. Сейчас мне невыгодно настраивать против себя население кишлака. Но Халим ответит за предательство. И Тургай ответит за смерть сестры. Я не успокоюсь, пока лично не отрежу голову этому шакалу!

– Это твое право. Не забывай только, что всему свое время.

– Скажи, Шакур, а русские не могут прислать сюда свой спецназ искать контейнеры? – спросил Наджиб.

– Вряд ли. Пилоты уверены, что после сброса груза тот был уничтожен зарядами самоликвидаторов, иначе командир экипажа не вел бы себя так спокойно. И потом, если контейнеры были снабжены маяками, то первыми их сигналы перехватили бы американцы. И тут же высадили бы прямо у кишлака батальон своих пехотинцев – не забывай о военном соперничестве России и США. Но американцы не появились; следовательно, маяков в контейнерах нет. Думаю, и в Москве уверены в том, что груз уничтожен. И если русский спецназ появится в Афганистане, то только для того, чтобы вытащить своих пилотов, да и то в том случае, если русские узнают, что экипаж жив. Тургай же не намерен афишировать, что пилоты живы. Ведь он сможет продать летчиков. А Хизаят жаден. Но расчетлив. Поэтому торопиться он не будет. С решением судьбы летчиков – не будет. А вот по контейнерам начнет действовать совсем скоро. Так что тебе надо успеть заблокировать это плато.