Альберт Байкалов - Исполнитель приговора Страница 21

Шах проснулся задолго до рассвета. Рядом, отвернувшись к стене, мирно посапывала Настя. Некоторое время эмиссар лежал, находясь под впечатлением сна. Который раз подряд он видел одно и то же. Будто, прячась в лесу от огромного медведя, он забрался в пещеру, из которой не может найти выход. Связав это со сменой привычной обстановки, а настоящую тайгу Шах увидел только сейчас, по пути в Завитаевск, он посмотрел на фосфоресцирующий циферблат часов. Половина четвертого. Бесцеремонно, словно куклу, взял Настю за плечо и перевернул на спину. Она томно потянулась и неожиданно напряглась.

«Сначала ей показалось, что жених будит, – догадался Шах, забираясь на не успевшую прийти в себя девушку и раздвигая своими ногами ее бедра, – потом поняла, что я».

– Хажбек, – едва слышно и жалобно протянула она. – Давай поспим. Устала.

Но его мало волновали ее слова. С настырным упорством он продолжал делать свое дело. Провел рукой по бархатистой коже груди, потрепал пальцами сосок, пытаясь пробудить в девушке встречные чувства. Урча от возбуждения, ухватил губами мочку уха. Неожиданно его словно ударило током. Грохот, донесшийся из прихожей, заставил сердце сжаться в комок. Спина вмиг покрылась испариной, а дыхание перехватило. Забыв обо всем на свете, перебирая коленями по разомлевшему женскому телу, Шах бросился к креслу, стоящему в изголовье кровати.

От неожиданности и боли Настя закричала.

– Молчи, сука! – зло прошипел он, натягивая штаны.

Нащупав под подушкой рукоять пистолета, террорист весь превратился в слух.

«Где Ризван? – вглядываясь в темный прямоугольник дверей, удивился он. – Неужели так крепко спит?»

Вновь постучали. Уже более настойчиво. В коридоре мелькнул наконец силуэт охранника. Затаив дыхание, Шах наблюдал, как в сумерках телохранитель крадется к двери, чтобы выглянуть в «глазок». «Кто заложил?» – стучало в висках. Он посмотрел на кровать. Настя сидела, прислонившись к висевшему на стене ковру. Закутавшись в одеяло, она не сводила наполненного ужасом взгляда с руки чеченца, которой он сжимал пистолет. Либо быстро светало, либо страх обострил зрение, но можно было разглядеть даже выражение ее лица. Вид оружия шокировал девушку. «Она точно не могла, – подумал Шах. – Скорее кто-то из эмиссаров работает на ФСБ. Только кто?» Он был уверен, в такое время могли прийти только для того, чтобы арестовать.

В это время Ризван, уже почти добравшись до дверей, споткнулся о подставку для обуви. На лестничной площадке шум услышали и вновь забарабанили:

– Лизка, сука… У-у! Открой!

– Это менты, – едва слышно пробормотал Шах, не зная, как поступить. – Они всегда так делают, чтобы впустили. Представляются то слесарями, то почтальонами. Сейчас еще ночь. Один из этих шакалов решил разыграть из себя перепутавшего дверь мужика.

Шах не был паникером и обладал незаурядной хитростью, которая компенсировала физическую немощь. Именно эти качества стремительно подтолкнули его в свое время сначала на должность секретаря комсомольской организации школы, а затем дальше по служебной лестнице, от комсорга завода до заместителя секретаря райкома комсомола. Зачастую в чеченских школах и на предприятиях с пренебрежением относились к таким должностям. Большинство населения и знать не хотело, что такое «идеи партии и правительства». В памяти чеченцев были свежи воспоминания о сталинских репрессиях, не забылась и война на Кавказе. Поэтому на выборах основная масса кандидатов отказывалась от предлагаемых перспектив. Он избегал различного рода стычек, отчего в глазах учителей казался примерным и тихим учеником. Много читал, в отличие от своих сверстников. Кроме этого, умел красиво и убедительно говорить. В армии он также занимался комсомолом. Служить пришлось вдалеке от родных мест, под Хмельницком. Там он заматерел. Еще бы, его окружали в основном славяне, со спокойным и сдержанным нравом. Чеченцев было всего несколько человек, но никто из солдат других национальностей не решался перечить горячим парням с Кавказа, у которых даже от косого взгляда, небрежно брошенного в их сторону, глаза наливались кровью, и начинались выяснения отношений. Дальше по накатанной дорожке. Вернулся домой практически в один день с подписанием договора, поставившего точку на истории некогда могучей страны. Чеченцы сразу заговорили, что имеют такие же права, как отделившиеся от России республики. Наделенный талантом оратора, он живо включился в работу, помогая продвигать эту идею в массы. Его заметили…

После очередного удара терпение Ризвона лопнуло. Он открыл дверь и выскочил на площадку. Хажбек четко видел, как, метнув по сторонам взгляд, телохранитель сунул за пояс «ТТ», схватил упавшего от неожиданности пьянчужку за отвороты старенького пиджака, надетого прямо на майку, и, подняв, с силой приложил затылком о стену.

– Ти зачем людей будишь, шайтан! – Последовавший затем удар ладонью в ухо окончательно привел незадачливого мужичка в чувство. С ужасом посмотрев в сторону двери, тот залепетал что-то несуразное и устремился прочь, вверх по лестнице.

От пережитого напряжения руки Хажбека тряслись, а ладони вспотели. Он устало опустился на край кровати.

– Вы бандиты? – едва слышно прошептала Наташа.

– Что? – вздрогнув от неожиданности, спросил он. – А, ты имеешь в виду оружие? – Он деланно рассмеялся. – Нет, дорогая. Я же говорил тебе, бизнес. Просто у вас в России плохо относятся к кавказцам, вот и приходится немного нарушать закон.

Ложиться не имело смысла. До восхода солнца оставалось совсем немного. В течение дня у них запланирована серьезная встреча с эмиссаром из Турции. Выдворив девушку на кухню, оба боевика приступили к утреннему намазу.

Глава 5

На глазах редких зевак, которые, невзирая на страх, высунулись из окон соседних домов, Болта, воющего от боли, и его дружка всунули на заднее сиденье «Мерседеса» Полынцева. Дрон уселся рядом с ними, Антон впереди. Подняв клубы пыли, Полынь лихо развернул машину и рванул прочь из села.

– Это кто же тебя так разукрасил? – разглядывая сидевшего рядом со связанными руками парня, присвистнул Дрон. – А, – словно догадавшись о причине густой синевы на лице, неожиданно спохватился он, – я понял, это новое направление в искусстве. Такая татуировочка…

– Дрон, – одернул его сидящий впереди Антон. – Не до шуток.

Они доехали до того места, где оставили машину. Антон быстро выгнал ее на дорогу, и эскорт устремился дальше. Используя навигатор, выбрали для разговора с пленниками достаточно глухое место. Опасаясь шума в селе, долго петляли по лесным дорогам, пока не оказались в распадке, по дну которого, среди вековых сосен, бежал небольшой ручеек.

Вытащив упирающихся бандитов из салона, немного поднялись в гору. Не раздумывая, Антон толкнул едва держащегося на ногах Болта в огромный муравейник.

– Где человек, которого вы похитили у гостиницы?

Вместо ответа, извиваясь и морщась от укусов рыжих муравьев, вмиг добравшихся до самой макушки, Болт стал оправдываться:

– Братва, это все Лоцман! Он заставил…

– Пацаны, вы с него спросите! – взвыл не своим голосом вконец павший духом Матрос. – У него еще пара своих отморозков есть. Все конченые… Урки… Те нас как рабов…

Неожиданно он рухнул на колени и завыл. По щекам потекли слезы.

– Вашего Лоцмана здесь нет! – Дрон шлепнул закатившего истерику бандита по затылку ладонью. – Поэтому мы с вами пока говорим!

Тем временем, раздавив и размяв муравейник, чем еще больше разозлил миллионную армию больно кусающихся и поливающих кислотой бестий, Болт откатился в сторону. Но это мало его спасало. Он извивался как червяк, вскрикивал, сдувал с лица, смешно выпячивая губу, пришедших в ярость насекомых и часто моргал глазами, словно пытаясь давить их веками.

– Ваш человек на молокозаводе, – осипшим голосом выдавил из себя Матрос. – С ним Лоцман остался и еще пара бугаев…

– Черт, – заволновался Полынь. – А Волков туда один пошел.

Он многозначительно посмотрел на Антона.

– Не дурак же, – отмахнулся тот, уверенный в том, что старший лейтенант не полезет на рожон. Причем трое, пусть повидавших жизнь, рецидивистов однозначно уступают по всем параметрам офицеру элитного спецназа.

– А где он живет, этот самый Лоцман? – Антон вновь развернулся к Болту.

Лицо бандита до неузнаваемости распухло от укусов, глаза слезились, искусанные от боли губы кровоточили.

Не задумываясь, он с ходу назвал адрес и номер «Волги», на которой тот разъезжал по своим делам.

– А какое отношение имеет к вам Шах? – решил на всякий случай взять на пушку разговорившегося бандита Дрон.

– Какой Шах? – простонал Болт.

Он уже разговаривал, крепко зажмурив глаза, из которых ручьем текли слезы.

– Хажбек Бакуев, – уточнил Дрон расстроенным голосом.

Уже по интонации Болта он понял: Шаха эти отморозки не знают.