Сергей Зверев - Антидиверсанты Страница 21

– Что же такое? – бормотал Митин. – Как же я мог ошибиться? Ведь по плану здесь только один бункер…

Пусто! – коротко бросил командир двум бойцам, дожидавшимся его у входа в подземный коллектор. – Надо смотреть с внешней стороны вход в ближайший тоннель.

Запад, не дожидаясь приказа командира, кивнул и призрачной тенью выскользнул на дневную поверхность. Митин его не остановил, поскольку понял, что парень хочет самостоятельно исследовать снаружи соседнюю часть стены. Он только сделал знак Северу оставаться на месте.

28

Черкассы

17 августа

10.12

Они говорили уже полчаса. И чем дальше, тем больше Широковский убеждался в том, что к Службе безопасности эти люди не имеют никакого отношения. Более того. По-видимому, вообще не имеют отношения к официальным армейским или государственным структурам Украины. Поэтому инженер отвечал на задаваемые вопросы коротко, двусмысленно, недостаточно четко и ясно.

– Нас не устраивают, Владимир Леонтьевич, подобные объяснения, – не выдержав, произнес мужчина в темном костюме (его кофр во время беседы стоял около кресла в комнате инженера). – Потрудитесь, пожалуйста, говорить максимально основательно. Надеюсь, вы понимаете, что это и в ваших интересах.

Широковский долго молчал. Его не торопили. Инженер сидел в кресле, потирая руки, низко опустив голову (оба незваных посетителя предпочитали находиться на ногах, опровергая известную истину, что в своих нижних конечностях нет правды; один молча стоял у окна, время от времени бросая незаметные взгляды вниз, а старший в темном костюме неспешно прохаживался вдоль книжных шкафов).

– А вы понимаете, уважаемые гости, что я довольно опытный человек? – наконец произнес Широковский, цепко взглянув на собеседника. – Вы же должны знать, что по литерной системе допуска к военной тайне я имел в те годы наивысший статус. Поэтому у меня нет сомнений, что в киевских спецслужбах вы не работаете. Я догадываюсь, кто вы. И если я сообщу ту информацию, которая вам нужна, то, извините, самым естественным образом перейду в разряд изменников собственной родины. Я уж не говорю о том, что ваша деятельность здесь является абсолютно противозаконной. Вот так, товарищи москвичи…

Мужчина в темном костюме внимательно выслушал эти довольно смелые сентенции, переглянулся с напарником, подошел к противоположной стене комнаты, сделав вид, что рассматривает репродукцию картины какого-то малороссийского художника девятнадцатого века на отрывном календаре, где несколько гарных дивчин у плетня с живописными крынками весело общались с группой веселых хлопцев. Не оборачиваясь, стал говорить:

– Видите ли, данное дело сейчас имеет особое значение. В самое последнее время нашими старыми разработками заинтересовались за границей. И нельзя сказать, что это дружественная по отношению к России страна. Именно поэтому сведения, которые мы надеемся от вас получить, для нас столь важны. Советую вам, во избежание нежелательного развития событий, все-таки изложить информацию максимально точно.

Широковский усмехнулся:

– Вы считаете, что вы, представители спецслужбы чужой страны, можете приказывать мне? А что, если я сейчас наберу номер Службы безопасности Украины? У меня, между прочим, там приятель работает. В высшем звене.

Мужчина в темном костюме резко развернулся и шагнул к столику у кресла. Прямо глядя в глаза Широковскому, жестко произнес:

– Не советую этого делать. По одной простой причине. Если мы не получим необходимых сведений здесь, на месте, то реализуем запасной вариант. Вряд ли он вам понравится.

– И какой же это вариант?

Широковский уже все понял, но пытался «держать марку». Он сохранял на лице некое подобие презрительной ухмылки.

– Нелегально вывезти тебя в Россию. Сомневаюсь, что в этом случае ты сможешь вернуться обратно.

– А вот пугать меня не стоит. Я уже перебоялся. Впрочем, – инженер прищурился, – я думаю, что те сведения, которые вы так стремитесь получить от меня, легче всего обнаружить непосредственно в Москве. Почему, можете вы спросить? А вот почему. Вам нужно понять, чем я занимался во время и сразу после закрытия Полигона? Зачем же было ехать так далеко с поддельными документами Службы безопасности Украины? Мне приказывали люди из Москвы, не имеющие отношения к моему непосредственному командованию. Я так полагаю, что они были как раз из вашего родного центрального департамента.

– Мы не из ФСБ, – произнес человек в темном костюме и улыбнулся. – Откровенность за откровенность, Владимир Леонтьевич.

– Ладно, слушайте, делать нечего. – Широковский встал с кресла, налил полстакана пива «Оболонь» из открытой бутылки, выпил, потом подошел к собеседнику. – Все очень просто. Меня вызвал Начальник Полигона. Это было уже через месяц после официального закрытия. Там вывезли все оборудование, размонтировали все установки. Полк военных строителей доламывал наземные сооружения. Начальник Полигона был убежден, что все два яруса бункеров около Центра управления просто взорвут, потом навалят земли во внутренние полости и разровняют сверху. Но вот он вызвал меня и сказал, что люди из центрального аппарата КГБ требуют для каких-то своих целей прислать на Полигон того самого специалиста, который занимался обслуживанием инфраструктуры нижних помещений. Догадываетесь кого?

Широковский говорил отрывисто и резко. Чувствовалось, что он серьезно разозлен на нежданных дознавателей.

– Представитель КГБ сказал мне следующее: «Мы передаем вам компоненты генераторов, которые тестировали в московской лаборатории и на самом Полигоне. Никто лучше вас не знает расположения подземных коллекторов. Вам надлежит в кратчайшие сроки оборудовать в одном из нижних бункеров тайник и поместить туда двадцать четыре образца усилителей. Код доступа будет известен только вам и мне». Потом еще попугал меня немного. Мол, если я кому-нибудь когда-нибудь… Но не на того напал. Я всю жизнь с военными тайнами дело имею, научился язык за зубами держать. Вы вроде это уже поняли?

Собеседник весь напружинился, подался вперед, понимая, что получает сейчас вожделенную сверхсекретную информацию, которую ему, по приказанию ГРУ, нужно было как можно быстрее сообщить в Москву.

– Но какой был в этом смысл?

– Я думаю, – Широковский налил себе еще пива в стакан, – что этот товарищ вел свою игру. Вероятно, компоненты генераторов, как экспериментальные разработки, предполагалось уничтожить. И вот он решил для каких-то своих нужд сохранить усилители. Теперь понятно, – он улыбнулся, – для каких. Все на продажу…

– Как его фамилия?

Гэрэушник с уважением смотрел на пожилого инженера. Он с такой скоростью выстроил безупречную, с точки зрения логики, цепочку причинно-следственных связей, которой порой не хватало самым матерым представителям разведки.

– Стеклов. Игорь Стеклов. Кстати, имейте в виду, – Широковский пристально посмотрел в глаза собеседнику, – подчеркиваю это… Там хранятся не обычные генераторы лучей, а усилители, опытные образцы. Я не знаю результатов работы московской лаборатории Ревякина, но по тем двум контрольным испытаниям, которые провели на Полигоне, могу утверждать: убойная штука.

– Какой код? Где находится тайник?

– Г-8. Замурованный бункер на нижнем ярусе. Левый край у самого пола.

Визитеры уже собирались уходить, но Широковский их задержал. Стоя у двери, он раздельно произнес:

– Мой вам совет, москвичи. Не знаю, кто их хочет найти, но вреда от этих генераторов будет немало. Я бы, честно сказать, их вообще уничтожил…

29

Северо-восточная Украина

Полигон

17 августа

17.48

Томсон не мешкал ни минуты.

Айс и Рич достали имеющиеся в запасе портативные сверхпрочные сверла с титановыми наконечниками и приступили к вскрытию бетонной «заплатки».

– Ты думаешь?.. – начал Ник, но Томсон его прервал, коротко бросил:

– Пятьдесят на пятьдесят.

Через пять минут аккуратной работы Рич, убирая раскрошенные куски бетона, обнажил довольно широкую внутреннюю полость. Начал искать в темноте…

– Что-нибудь есть? – одновременно спросили Ник и Майк.

– Я сам, – Томсон передал ноутбук Берку, легко оттолкнул Рича, лег на пол, посветил фонариком в отверстие. Потом, просунув руку почти по плечо, долго ковырялся. Спецназовцы безмолвно застыли рядом. Никто больше не решался задавать вопросы, все ждали, что откроется там, в глубине неожиданно обнаруженного провала…

– Здесь боковая задвижка, – через две минуты произнес Томсон, поднимаясь. – Расширяйте отверстие.

Айс и Рич интенсивно крушили куски бетона еще в течение двух минут, пока свет шести фонарей не осветил наконец небольшой металлический прямоугольник.