Платон Обухов - Спарринг со смертью Страница 21

— Что-то долго ты гулял… Тебя задержали?

— Да нет… — Виктору не хотелось рассказывать о своих неприятностях. Он шагнул к Ирине.

— Ну что, так и будешь стоять? — Глаза Алмазовой улыбались Быкову и одновременно были серьезны.

Виктор приблизился к ней. Алмазова стояла с опущенными вдоль тела руками. Потом слегка подалась вперед. Быков бережно заключил ее в объятия. Его пальцы вздрагивали, поглаживая и прижимая к себе плечи Алмазовой.

— Ну же… смелее! — прошептала она. Их губы встретились, и Быков задохнулся от переполнявших его чувств. В его руках была самая восхитительная женщина, которую он когда-либо знал… Он забыл обо всем и обо всех — о Вере, об Оле, о детях, о своем центре бокса — и видел только Алмазову, одну Алмазову.

— Можешь взять меня на руки… и отнести туда. — Ирина кивнула на кровать.

Быков легко поднял ее.

— Не отпускай меня… — попросила Алмазова.

Он готов был держать ее на руках целую вечность. Он понимал, насколько тонка связавшая их сейчас ниточка… И в то же время в нем зародилась смутная надежда — вдруг это только начало, за которым последует продолжение?

— С тобой мне хорошо… — прошептала Ирина. — Подожди. — Она достала из сумочки какой-то тюбик.

— Будешь? — Она насыпала на стекло дорожку кокаина, аккуратно разровняла ее.

Быков отрицательно покачал головой. Он испытывал отвращение к наркотикам, суеверный ужас перед их разрушительным воздействием на организм. И сейчас он со страхом смотрел на Ирину. Ему казалось, что как только она примет дозу, начнется необратимый процесс распада и деградации. Прямо у него на глазах.

Ирина вскинула голову:

— Хорошо… — Ее глаза загорелись озорным блеском. — Ты зря… отказался. — Она протянула руки к Быкову: — Иди же ко мне… иди скорее!

Игорь Кузин подошел к Василию Долгих:

— Ты выглядишь озабоченным. Если я могу как-то поправить твое настроение, скажи мне…

— Все отлично, Игорь. — Долгих подхватил шампанское и поднял вверх: — Пью за твое здоровье! До дна! — Он осушил бокал и улыбнулся. Но как только Кузин отошел, улыбка сползла с лица Долгих. Алмазова несколько раз заговаривала с ним. Совершенно недвусмысленно приглашала его к себе. Долгих знал этот сорт женщин — развязных и изнеженных светских львиц, привыкших к тому, что любое их желание мгновенно исполняется. В том числе и сексуальное. И Долгих готов был с радостью подчиниться ее приказам. Ирина не просто нравилась ему — она притягивала, заставляла мечтать о себе. И вдруг она исчезла. Ушла, не попрощавшись. А тем временем до него донесся шепоток о том, что она удалилась с московским боксером. Приятелем Игоря Кузина. И Долгих не находил себе места.

— Тебе понравилось? — Ирина лежала, широко раскинувшись на кровати.

Быков восхищенно разглядывал актрису.

— Ты меня всю изучил, — рассмеялась она.

— Да! Хочу навсегда тебя запомнить!

— И потом рассказывать другим? Слова ничего не выражают. И никому это не будет интересно. Твои чувства — вот что имеет значение. Прислушивайся к своим переживаниям. Запоминай их.

Присутствие Ирины завораживало. Быков словно перешел в другое измерение… Он наслаждался каждой секундой близости с актрисой…

— Может, все-таки примешь? — Алмазова соорудила новую дорожку кокаина.

Быков покачал головой.

— Нет… — Он пристально смотрел на Ирину: — А ты… не слишком ли злоупотребляешь?

— Дорожки-то маленькие… — Ирина жадно втянула кокаин. Ее глаза на мгновение затуманились, а затем снова заблестели.

— Хорошо. — Ирина откинулась на подушки. — Как хорошо…

Быков принялся ласкать ее прекрасное тело, но Ирина реагировала вяло… вернее, никак не реагировала. Видимо, кокаина было слишком много…

— Дай мне спокойно полежать, — шепнула она. На ее губах скользила туманная улыбка.

Быков приоткрыл окно. В саду негромко стрекотали цикады. Темноту прорезали лучи света — от виллы отъехала машина. В Сочи не затихала ночная жизнь, как и во всех крупных городах, но атмосфера курорта придавала этой ночной активности оттенок мягкости, освобождала ее от нервозности, характерной для многомиллионных мегаполисов.

Быков вглядывался в бархатистую темноту и чувствовал себя счастливым. Счастливым и удачливым. И в то же время — если бы ему задали вопрос: «Согласен ли ты променять Ольгу на Ирину Алмазову?» — он не был готов дать ответ.

Он присел на краешек кровати. Ирина по-прежнему тихо улыбалась. Вдруг с ней стало твориться нечто невообразимое — она изогнулась, глаза закатились, и неожиданно она обмякла, неестественно подогнув руки и ноги. В уголках ее губ показалась пена.

— Что с тобой, Ира?! — Быков встревоженно склонился над ней.

Алмазова молчала.

Быков тронул ее, похлопал по щекам. Никакой реакции.

Дверь скрипнула. Он обернулся. В дверях стоял Василий Долгих.

— Что здесь происходит?! — Долгих заметил неподвижно скрючившуюся Алмазову и кинулся к ней. Приложил ухо к груди, повернул к Быкову исказившееся лицо:

— Ты убил ее!

— Хочешь, я объясню тебе, как было дело…

— Ты убил ее! Ты — убийца! — Долгих ничего не слышал, размахивая руками, в которых вполне сохранилась рельефная мускулатура бывшего борца.

Быков с трудом оторвал его руки от своего горла:

— Она умерла от кокаина… видимо, передозировка! Я пытался удержать ее… Не получилось!!

— Передозировка?! — Долгих размахнулся и ударил Виктора по лицу. Быков не успел среагировать. Удар вышел сильный и хлесткий, Быков покачнулся.

Увидев, что его хотят ударить снова, Быков отскочил в сторону. Кулак Долгих просвистел рядом. Это привело его в еще большую ярость. Он бросился на Виктора. Быков среагировал профессионально: он ударил коротким правым боковым в висок, добавил левой в подбородок и нанес третий завершающий удар правой — опять в голову…

В виске Долгих что-то хрустнуло, и он рухнул на пол.

Только мгновение спустя Быков осознал, что произошло. В правой руке он продолжал ощущать такую силу, что ему самому стало страшно. Она была как стальной рычаг… и этим рычагом он только что ударил Долгих в левый висок. Височная кость не выдержала.

— Проклятье… — пробормотал Быков. В комнате, где он находился, лежали два трупа. Что же делать?!

Дверь скрипнула, он запоздало рванулся к ней, досадуя, что не запер ее.

На пороге стояла Ольга.

— Что стряслось?! — В ужасе она глядела на распростертую на кровати Алмазову, на Долгих на полу… Потом перевела взгляд на руки Виктора: — За что ты убил их, Виктор?!

— Все получилось совсем не так, — пробормотал Быков. Он в панике ловил все звуки, которые доносились до него. Каждый мог означать, что сюда, в эту наполненную мертвецами комнату, идут люди…

— Я просила тебя не ходить сюда, не ходить к ней… но ты меня не послушал… — Оля схватила себя за голову: — Я знала, что все это закончится кошмаром… и не ошиблась! — Она зарыдала.

— Оля, все произошло совсем не так… — твердил Быков.

— Вы схлестнулись из-за нее… Эта женщина — колдунья. Она свела тебя с ума, — Оля кивнула на Ирину, — и ты убил его. Ты боксер, у тебя смертельный удар.

— Он пришел сюда, увидел мертвую Ирину и напал на меня… Мне пришлось защищаться… Я действительно сильно ударил его, но я сделал это, защищаясь…

— Тебе никто не поверит, Витя. Все знают, что ты — серебряный призер чемпионатов страны, дважды призер… все знают, что у тебя своя школа бокса и поставленный удар, которому можно позавидовать. Все решат, что это ты напал на Василия из-за Алмазовой и, воспользовавшись своим умением драться, устранил соперника. Разве не так?! — Оля глядела в глаза любовнику, и Виктор с трудом выдерживал ее взгляд. — А отчего умерла Алмазова?! Тебе не понравилось ее поведение в постели? Чем она провинилась перед тобой? Не захотела выполнять все твои эротические причуды?

— Оля… не надо!

— Что не надо, Витя?! — с отчаянием воскликнула она. — Что — не надо?!! Ты стал автором двух трупов… Ты понимаешь это?!!

— Я не убивал Ирину!!!

Аросьева смотрела на него полным ужаса взглядом, в котором ясно читалось: «Да кто же тебе поверит?!»

Внезапно он осознал, что у него на руках Два трупа и действительно никто не поверит, если он примется рассказывать, что он ни при чем.

Быкова бросило в дрожь.

— Что же ты теперь будешь делать, Витя?! — вернул его к реальности голос Оли.

— Я… не знаю, — глухо ответил Быков.

— Придется вызывать милицию…

Виктор содрогнулся. Итогом разбирательства будет только то, что милиция уедет из дома — вместе с ним. «Так я попаду в тюрьму», — лихорадочно подумал Быков.

«Убийца… убийца — вот как меня будут называть, — пронеслось у него в голове. — Все от меня отвернутся… Никто не захочет подать мне руки… А когда Вера узнает, она может расстаться со мной… взять детей, развестись! Сейчас на меня наденут наручники, отвезут в тюрьму. И это будет длиться не год, не два и не три, а годы… многие годы!» Быков вытер холодный пот со лба.