Евгений Сухов - Месть смотрящего Страница 22

Все четверо были облачены в импортные костюмы, на ногах дорогие кожаные полуботинки. Они были без багажа, только один из них, плечистый и крепкий, похожий на борца сумо или, скорее всего, на батон формового хлеба, нес в одной руке одежный портплед, а в другой – тяжелый саквояж.

Патрульный сразу их вычислил: питерская братва прибыла на побывку в столицу. Хозяева жизни. Они имели и делали все, что хотели. Им было море по колено – безбрежное «зеленое» море, что плескалось у их ног…

Патрульный завистливо вздохнул и перевел взгляд на плотного господина в очках, в низко надвинутой на лоб соломенной шляпе. В руках черный чемоданчик. Видать, ученый, профессор, стал гадать патрульный. Доцент Ленинградского университета. Триста двадцать рубликов в месяц. На такие не разгуляешься.

И в следующую секунду он уже изучал загорелые стройные ноги брюнетки в коротком белом платье, которая торопливо цокала каблучками, вертя круглой тугой попкой.

Прибывшую четверку питерских гостей встречали долгопрудненские, с которыми у Шрама издавна сложились дружеские отношения. Подвалили Гриня и Прыщ, едва отмотавшие по «трешке» за хулиганство (долгопрудненский судья получил хорошую подмазку, а не то париться бы мазурикам по полной «десятке»), а в двух черных внедорожниках «Шевроле» дожидались Бегемот Курский и Ванька-Борщ, с которыми Шрам еще пять лет назад ставил на счетчик челноков с вещевых рынков Подмосковья.

Загрузившись по машинам, они рванули в ЦМТ – там долгопрудненские забронировали питерским корешам люкс в «Международной».

По пути Шрам коротко поведал Бегемоту и Ваньке о своих последних напастях, хвастанул своей победой над Придановым и его командой. Но на долгопрудненских этот рассказ не произвел впечатления: в Москве о Придане не слыхали (не тот масштаб), так что сугубо локальная победа славы Шраму не прибавляла. Александр тут же смекнул, что его региональные дела совершенно не интересуют москвичей и, злобно прикусив язык, сменил тему и пустился выспрашивать о китайских и вьетнамских бригадах.

Бегемот знал общую ситуацию в Москве, а лучше всего разбирался в делах Северного округа. Тут, по его словам, китайцы вели невидимую войну с азербайджанцами за контроль над продовольственными рынками. Китайцы оказались на удивление настырными и проворными. Все началось лет семь назад с невинных чартерных рейсов в Москву из Владивостока, забитых до самого отказа мелким ширпотребом и пуховыми куртками. На «пуховиках» китайцы себе капитала не сколотили, зато обзавелись прочными связями: забили себе хазы, внедрили своих людей в торговые точки и на рынки, покорешились с ментами и таможней. А когда года три назад в Москве как грибы после дождя стали возникать китайские рестораны, китайские прачечные да китайские палатки на оптовых рынках, мало кто это заметил, мало кто обратил внимание.

Кроме азербайджанцев, конечно, которые уже контролировали практически всю московскую овощную торговлю – не только «колхозную», перекупая на дальних подъездах к столице и овощные и фруктовые обозы у липецких, смоленских, рязанских, тульских и волоколамских крестьян, но даже и государственную – через сеть магазинов «Овощи-фрукты».

Мало-помалу азербайджанцы, пришедшие в Москву с арбузными «КамАЗами» и перетянувшие потом за собой всю свою родню, наводнили столицу, так что никакие облавы и «зачистки» нового мэра не способствовали их искоренению.

И только пришлые китайцы – «золотодраконники» – начали их медленно выдавливать с насиженных мест. Сначала они перехватили торговлю морскими и рыбными консервами, потом наложили лапу на доходные сахалинские поставки (икра и морепродукты), потом подмяли под себя овощной импорт. Трения между «черными» и «желтыми» не раз выливались в последние годы в кровавые разборки, и после крупной драки, с резней и перестрелкой, на улице Маршала Берзарина, возле «Шанхая» – одного из самых дорогих китайских ресторанов, азербайджанцы и китайцы объявили друг другу кровную месть.

Все это Шрам услышал за те двадцать минут, что они неслись по московским улицам. Но в этом рассказе для него также не было ничего нового. Он мало интересовался делами Москвы, но кое-какая информация до него, конечно, доходила, тем более что Калистратов и другие большие люди, с кем он тесно общался, пил водку, парился в бане, регулярно обрисовывали ему ситуацию в стране, намекая, а то и в открытую предлагая ему заняться «наведением порядка в России».

– Не отдавать же это важное дело на откуп всякой шантрапе вроде «Национального единства» – там же одни дебилы! У нас там одна забота – только бы их в узде удержать! – повторял ему в последнее время Коля.

Шрам понимал, что рано или поздно, особенно когда его – даст бог! – выберут смотрящим по России, придется жесткой рукой поставить на место и азеров, и китайчат, и дагестанцев, и чеченов… И сейчас ему важно было показать в Москве, что он хочет – и главное, может – поставить всех на место в самое ближайшее время.

Александр попросил Бегемота устроить встречу с китайцами, и как можно побыстрее. Шрам знал, что Бегемот водит дружбу с химкинской братвой, а те контролировали весь московский Северо-Запад, в том числе и те микрорайоны, где развернули свой бизнес китайцы.

Разместившись в трехкомнатном люксе на десятом этаже «Международной», Шрам сразу же принялся названивать по всем имевшимся у него верным телефонам.

Первым делом он связался с Жорой-Грузином и после цветастых приветствий сразу взял быка за рога – попросил найти для него связь с китайским «папой» Юй Цуном. Жору просьба несколько удивила: он сразу напрягся, заподозрив неладное. Но Степанов уклончиво сказал, что хочет разобраться с чужими в Питере. После некоторого колебания Георгий согласился помочь, но с условием, чтобы Шрам на встречу взял и его тоже. Не иначе как хотел, собака, летом, если подфартит, войти в долю.

Через час Жора перезвонил и сообщил, что встречи с Юй Цуном пока не будет, так как пахан московских китайцев находится в Гонконге, но должен прилететь со дня на день. Шрам только выругался: хрен ли ему тут торчать и ждать у моря погоды. Но делать было нечего.

Мысленно обматерив Жору, Шрам созвонился с Тофиком Бакинским – своим старинным приятелем по первой еще отсидке. Уже тогда пятидесятилетний Тофик, который отсиживал по «экономической статье», был большой человек в азербайджанской мафии: он контролировал все поставки в Москву овощей и фруктов с южных маршрутов. После выхода и реабилитации (он и этого сумел добиться!) Тофик стал официально числиться директором «Салюта» – крупнейшего в Москве универмага, продолжая крутить штурвал всего продовольственного рынка столицы. Тофик был большой человек и внешне – похожий на гигантский арбуз с налитыми щеками и узкими щелочками глаз под арками черных бровей, он своей внушительной статью и громовым голосом производил неизгладимое впечатление на всех, с кем ему доводилось встречаться, – от региональных рыночных «контролеров» до членов городских властных структур.

Тофик шумно обрадовался звонку Шрама и через три минуты назначил ему встречу в ресторане «Акбар» на Комсомольской площади, посулив познакомить с двумя «харошими людми, да? умними людми, да? каторые фсе панимают, да?».

Шрам после разговора с Тофиком повеселел.

Вот деловой человек – не то что Жора, интриган хренов: тот из любой пустяковины готов сделать китайскую церемонию – и Шрам усмехнулся придуманному им удачному каламбуру.

Но подготовленная Тофиком встреча сорвалась самым непредвиденным образом. Шрам уже облачился было в свою выходную форму – коричневый двубортный пиджак от Армани и песочные брюки от Кардена, как позвонил сам Тофик Байрамович и злобным голосом сообщил, что четверых его «людэй» повязала московская ментура за нарушение паспортного режима, хотя «я сам, да? дэлал им паспорты, да? аны два мэсяц жили в Маскве – фсе било нармально, да? Апят придеца в мэрии славэчко замолвить!» – кипятился человек-арбуз. Он попросил отсрочки до следующей недели. Шрам бросил трубку. Ему фатально не везло…

Глава 15

Покушение

Сержант знал Шрама как облупленного. Он прекрасно представлял себе, куда мог бы пойти Шрам, оказавшись в Москве. В столице у Шрама отношения были почти со всеми натянутые. Не то чтобы плохие – просто не столь откровенные. Возглавив питерских воров, Шрам в Москве появлялся редко, а когда наезжал, то обычно заявлялся в «Арагви». Он сильно уважал «Славянский базар», но с тех пор, как знаменитый купеческий ресторан сгорел, больше в Москве Шраму, обожавшему широкий, лихой разгул, податься было некуда.

Сержант был уверен, что раз Шрам в Москве, то как-нибудь вечером он непременно появится в «Арагви». И с этим расчетом Сержант, остановившись в гостинице «Центральная», решил в первый же вечер отведать шашлык под бутылку «Цинандали».