Александр Бушков - След пираньи Страница 22

– Были, – вынужден был кивнуть Мазур.

– Вот видите? А меж тем у вас – одни словеса. Свидетели, которые могли бы подтвердить ключевые моменты, точнее, те, кого вы среди таковых свидетелей перечислили, либо мертвы, либо рисуют картину, полностью отличную от вашей. Разумеется, их можно заподозрить в злонамеренном искажении истины, но вот в чем загвоздка: самые разные люди, коих трудно заподозрить в сговоре, дают показания, решительно расходящиеся с вашими… Все напоминает известную присказку о роте, идущей не в ногу Вашу «Заимку» проверили с участием госбезопасности – и не нашли никаких улик…

– А вы что же, думали, там на видном месте вывешены некие правила охоты? – вздернул голову Мазур.

– Ну что вы, вовсе не думал… Но как прикажете поступать, когда нет и косвенных доказательств? Домик паромщика сгорел. Местонахождение лесных пожарных, да и саму их личность, установить не удалось. Экологический заповедник и в самом деле располагает вертолетом, приданным группе военизированной охраны, но ни один из членов группы не напоминает описанных вами людей. Изволите убедиться? – Он выложил перед Мазуром веер цветных фотографий. – Может быть, найдете кого-то знакомого?

Минуты через две Мазур отложил фотографии, мотнул головой:

– Абсолютно незнакомые физиономии.

– На «Заимке», кстати, тоже не оказалось описанных вами людей…

– Не удивительно.

– Заговор? – прищурился адмирал.

– Нужно же быть идиотом, чтобы не предвидеть проверки – после того, как мне удалось вырваться.

– Возможно… – адмирал играл портсигаром. – Продолжим? По милицейским данным, ни одного своего сотрудника они не отправляли в засаду на дороге. У пижманской милиции нет данных о трупах, оказавшихся в приблизительно указанном вами месте. Никто никаких трупов в тех местах не находил.

– Я же забрал у одного удостоверение, оно приобщено к моему рапорту…

– Есть такое удостоверение, поддельное, кстати. Не хватает мелочи: доказательств, что вы его действительно забрали у человека, убитого вами. Нет, кстати, доказательств, что вы и в самом деле убили кого-то… Что, вас это не утешает? Вовсе даже наоборот? – Он усмехнулся. – Интересные дела, впервые вижу человека, удрученного тем, что нет доказательств совершенного им убийства… Пойдем далее. Шишигин Павел Матвеевич, рулевой-моторист суденышка под наименованием «Таймень», вас со всей уверенностью не опознал. Хозяйка описанного вами дома помнит лишь «мужчину с милицейскими корочками» и «какую-то женщину». Других свидетелей, по-моему, в вашем списке нет?

– Интересно, а убийства двух прапорщиков тоже не было?

– Имело место, имело, – легко согласился адмирал. – Я и не говорю, будто в названных вами населенных пунктах вообще ничего не происходило. Были убиты паромщик с женой. Были убиты два прапорщика из охраны колонии. Были убиты в Пижмане инспектор уголовного розыска Сомов, капитан роты ГАИ Зыкин, заместитель начальника горотдела майор Завражнов, а также четверо граждан, если можно так выразиться, с обратным знаком – имевших прямое отношение к организованной преступности, а с ними местная блядь, список прилагается… – он щелкнул пальцем по одной из лежавших перед ним бумажек. – Только опять-таки нет никаких доказательств вашей причастности к череде сих гробовых забав. Это может выгодно свидетельствовать о вашем профессионализме, а может и служить доказательством вашего вранья… Честно признаться, я склоняюсь ко второму варианту. Вы, легко понять, предпочитаете первый. Что ж, каждому свое…

– А как насчет сомнения, толкующегося в пользу обвиняемого? – рискнул Мазур сделать намек на атакующее движение, легонький выпад.

– Мы не в трибунале, – отрезал Лаврик. – Процедура внутреннего расследования вам известна. – Он наклонился вперед: – А еще тебе, несомненно, известно, блядь такая, что своими ножками ты до трибунала можешь и не дойти – непропеченная буханка хлеба на голову упадет из окна столовой или поганка в гарнире к котлетам замешается… Известно это тебе, сука?!

Он не притворялся – глаза за чистейшими стеклами чеховского пенсне горели лютой злобой, до поры скрывавшейся. Мазура поневоле передернуло. Даже делая все возможные поправки на должность Лаврика, его личность и характер, никак нельзя было ждать столь хамского обращения.

И только теперь Мазур сообразил, что за неприметная деталь его подсознательно беспокоила – перед Крайко, под листом машинописи, лежал пистолет. Когда Лаврик клал на стол фотографии, одна задела уголком лист, тот чуть сдвинулся, и очертания пистолета четко обозначились… Это уже не просто хреново – архихреново, как выразился бы Владимир Ильич.

– Я бы попросил… – сказал Мазур разведки ради.

– Пистолета с одним патроном ты у меня, проблядь, все равно не допросишься, – отрезал Лаврик. – Не старые времена.

Наступил тот кристально просветленный миг, когда человек прекрасно понимает, что хуже ему все равно не будет, а потому лучше умереть стоя, чем жить на коленях…

– Извольте объясниться, – сказал Мазур звенящим от ярости голосом. – Пока пенсне целое.

Как ни странно, Лаврик остался спокоен. С улыбочкой открыл портсигар, постучал по крышке сигареткой, выдерживая классическую эффектную паузу:

– Будем объясняться? Или еще повозмущаетесь? Вы, мол, ножиком вражьих супостатов резали, пока я на безопасном берегу штаны просиживал? В таком ключе?

– А почему бы и нет? – сказал Мазур.

– Сигаретку в рот суньте табачком, вы ж ее фильтром пихаете…

Видимо, Мазур сделал излишне резкое движение – лист бумаги мгновенно отлетел в сторону, и в руках у Крайко оказался пистолет со взведенным курком.

– Бросьте ковбойщину, – поморщился адмирал. – Он же профессионал, прекрасно понимает, что деваться некуда…

– А может, ему в голову лезут всякие глупости насчет заложников и торга, – бросил Крайко, опустив, впрочем, пистолет.

– Ну что ему это даст? Нереально… – Лаврик поправил пенсне и нехорошо улыбнулся: – Хорошо, начнем разбор полетов. И начнем мы его с клеветнических измышлений растленной буржуазной прессы, процветающей в мире загнивающего капитала благодаря паразитированию на нездоровых сенсациях, большей частью вымышленных… Вы, насколько я помню, на данном языке читаете? Газетка довольно свежая, позавчерашняя, не угодно ли?

Мазур взял у него газетную вырезку под броским красным заголовком: «Русская акула по-прежнему голодна!». Он и в самом деле владел этим языком настолько, чтобы читать свободно, – но лучше бы не владел…

С первых строчек становилось ясно, что все рухнуло – и не только его гипотетические адмиральские погоны, речь шла о вещах посерьезнее… Рухнула сама операция «Меч-рыба», засекреченная и отработанная с учетом всех возможных мелочей – кроме подобного сюрприза, о котором речь и не шла. В статье подробно и смачно повествовалось, как доблестной контрразведкой заинтересованной державы был вовремя вскрыт злодейский замысел русских, коварно намеревавшихся выбросить в район испытаний группу боевых пловцов с хитрой аппаратурой. Естественно, те, кто готовил испытания сверхсовременного подводного аппарата, намерены теперь перенести их в другое место и до предела ужесточить меры безопасности с учетом горького опыта. Подробно перечислялись абсолютно достоверные детали: «океанографическое» судно «Азов», которому предстояло в нейтральных водах, неподалеку от острова Икс выпустить аквалангистов, рыболовный траулер «Зубатка», которому предстояло, имитировав кораблекрушение, отвлечь судно охранения и дать возможность пловцам установить аппаратуру. В довершение всего, там красовались фамилии куратора операции контр-адмирала Триколенко (сиречь Морского Змея) и непосредственного руководителя группы капитана первого ранга Мазура. В качестве иллюстрации был даже приложен предполагаемый маршрут «Азова» – насколько знал Мазур, совпадавший с реально намеченным. Это был провал – звонкий, оглушительный, безоговорочный. Всякому, кто хоть чуточку разбирался в таких вещах, ясно было: вскорости полетят погоны, свистя, словно бумеранги, звездопад начнется такой, словно Земля вновь пересекает очередной метеорный поток… Как водится, граница меж правыми и виноватыми будет чисто условной, пальба пойдет по площадям…

– Впечатления? – вежливо спросил адмирал.

– Паршивые впечатления, – честно признался Мазур.

– Отрадно слышать. Постараюсь сделать вам восприятие окружающей действительности еще более паршивым… Только вот что – я плохо верю, что вы попытаетесь устраивать танцы с саблями, но все же постарайтесь без резких движений, вы же профессионал и должны трезво взвешивать шансы… – он вытянул очередной листок и скучным голосом стал читать: – «Согласно установочным данным, поступившим по линии госбезопасности, в Эрлангене местными контрразведывательными органами задержан по подозрению в шпионаже в пользу иностранного государства подданный данной страны Герхард Скуле, в течение последних трех месяцев имевший регулярные контакты с гражданином России Ярополовым, под прикрытием коммерческой деятельности ведущим активную разведывательную работу По сообщению источника Петер, через восемь часов после задержания Скуле к начальнику отдела «111-Б» обратился представитель Ай-Ди-Эй в стране, установленный нами Реджинальд, заявивший, что Скуле в действительности выполнял для Ай-Ди-Эй функцию «почтового ящика», а Ярополов является агентом Ай-Ди-Эй, передающим информацию от источника Фрегат. Данное заявление подтверждается показаниями самого Скуле, данными им во время первого допроса. После соответствующих консультаций руководства двух служб Скуле был выпущен, обвинения сняты. Ориентированные на установление личности Фрегата источники из окружения Реджинальда к конкретным выводам пока что не пришли, однако имевшиеся на данный момент сведения позволяют заключить: Фрегат – кадровый офицер ВМС, в звании предположительно капитана второго или третьего ранга, женатый на женщине значительно моложе себя, в отношении которой в последнее время испытывает определенные подозрения и не исключает ее связи с российскими контрразведывательными органами, в связи с чем нервничает и вновь повторяет просьбу о нелегальной переброске его за рубеж. По непроверенным данным, Фрегат – либо рядовой сотрудник, либо заместитель командира группы, носящей официальное шифрнаименование «Мурена», предположительное место вербовки – Эль-Бахлак. Дальнейшая разработка проводится форсированными темпами».