Александр Бушков - Дикарка. Неизвестный маршрут Страница 22

– Опять врешь, – сказала Марина. – Точнее, недоговариваешь. Когда я к тебе подсела там, в «Кассиопее», у тебя было такое лицо, словно ты меня узнала. А это возможно в одном-единственном случае – тебе показали мою фотографию... Ну?

– Ага...

– В смысле, показали?

– Да. Бородин.

– Когда?

– Позавчера.

– Не врешь?

– Позавчера утром...

Этого не может быть, подумала Марина растерянно. Этого просто не может быть!.. Получается, Бородин узнал, кого именно пошлют сюда, буквально через час-другой после того, как в конторе приняли решение. Возможности крупных концернов известны... Но неужели они настолько сильны, что могут моментально получать информацию от нас?

– Что еще?

– Да все, пожалуй, – плаксиво заверила Женя. – И началась не жизнь, а преисподняя. Бородин пугает, ты угрожаешь... Я совсем не хотела лезть в эти ваши дела...

– Кто вас спрашивает... – рассеянно пробурчала Марина. – Знаешь, где эта квартирка? Где засел твой братец?

– Чисто теоретически.

– То есть?

– Улица, дом. Он мне его однажды показывал, ради прикола. Даже подъезд знаю. Квартиру – нет...

– Ну, это уже детали! Поехали, покажешь.

– Я не хочу больше играть в ваши...

– Знаешь, чем наши игры характерны? Тем, что люди, вроде тебя, по собственному желанию со сцены ни за что не смоются. Только когда разрешит режиссер. А режиссер у тебя нынче один – я!

– Но Бородин...

– Знаешь, – задушевно сказала Марина, – когда я разделаюсь с твоим Бородиным, то позову тебя посмотреть на то чучело, которое из него набью. Видывали и покруче... Есть одна существенная разница. Бородин при всей своей крутизне – не более чем сторож на фабрике. А я работаю на правительство Северной державы. Не на марионеток типа ваших, а на Северное правительство! И мне, скажу тебе по секрету, чертовски нравится на него работать. Потому что это единственно подходящее для честолюбивого человека занятие – служить могучей стране, и не в канцелярском кресле над бумагами, а на полях сражений. В этом есть отзвук древних времен, прекрасных, по-настоящему варварских, когда силами мерились не в судах, а в чистом поле... Ладно, тебе это наверняка неинтересно. Тебя гораздо больше волнует твоя судьба, правда? Жизнь, здоровье... А все это теперь зависит исключительно от меня. Пожалуйста, я не буду настаивать. Катись на все четыре стороны! Только когда твой Бородин узнает – а он непременно узнает! – что ты проболталась, он тебя и в самом деле придушит. Но сначала вдумчиво допросит. А парни, вроде него, не колеблясь, загоняют девочкам, вроде тебя, иголки под ногти, если есть такая производственная необходимость. Можешь поверить, я сама такая... Веришь?

– Верю... – тихонько пробормотала Женя, шмыгая носом.

– Зато, если будешь мне полезной, понадобишься мне живая. В качестве свидетеля. Вскоре непременно возникнет ситуация, когда понадобятся словоохотливые свидетели... Ну?

– Поехали...

– Молодец, – сказала Марина. – Смотри только, без глупостей, а то я могу опять разозлиться...

Глава девятая

Птица-призрак

Едва поднявшись на вершину откоса, Марина увидела поодаль знакомую машину и затейливо выругалась про себя. Ничего не понимаю, подумала она с некоторой растерянностью, притворяясь, будто не замечает опостылевшего «Датсуна». Никаких «маячков» нет, я специально проверяла... Как он ухитряется падать на хвост, что за приемчик придумал?!

Медленно тронула машину, свернула направо, в тихий двор, и резко нажала на газ, повернула с классическим визгом тормозов, едва не сшибла прохожего. Вырвалась на пустую улицу, увидела в зеркальце, далеко позади, радиатор «Датсуна» и вновь выжала полный газ, свернула в переулок на красный свет, погнала наудачу, свернула, еще свернула, резко развернулась на сто восемьдесят градусов, снова проскочила на красный свет...

И оторвалась, конечно. Однако без всякой уверенности, что и в этот раз избавилась от преследователя, так что следовало выиграть во времени.

Минут через двадцать она и без подсказок Жени поняла, что достигла нужного района.

Вокруг красовались – если только это слово уместно – огромные и унылые дома из серых бетонных плит, одинаковые, как мелкие монетки, изрисованные надписями и картинками этажа до третьего. Улицы усыпаны разнообразным мусором, колеса машины мерзко по нему шуршали. И Марина внимательно следила за дорогой, чтобы не проткнуть покрышку, наехав на ржавую острую железяку, которых тут валялось предостаточно. Других машин почти не было. Те, что поновее и покрасивее, проскакивали на большой скорости, развалюхи ехали гораздо медленнее – сразу видно, здешние. Там и сям торчали кучки неряшливо одетых парней, провожавших машину цепкими специфическими взглядами. Брели пьяные, справа бушевала нешуточная драка, человек на двадцать, в воздухе мелькали не только палки с велосипедными цепями, но и доски. Марина специально притормозила, присмотрелась, хмыкнула – ничего интересного, крайне убогая по исполнению махаловка – и нажала на газ. Покосилась на пригорюнившуюся Женю, фыркнула:

– Не нравятся социальные низы, благородная госпожа?

– Дрянь какая...

– Даже жаль, что я не коммунистка, – сказала Марина. – А то прочитала бы тебе лекцию о классовой эксплуатации и революционной ситуации.

– Какая тут революционная ситуация? Этому стаду ничего не надо, кроме дешевой водки!

– Вот тут ты ошибаешься, – сказала Марина. – Им еще нужна и дешевая закуска, точно тебе говорю. Ну, показывай дорогу.

– Эти сараи все на одно лицо. Ага, вон табличка... Сейчас – направо, вон туда...

– Туда?

– Ага. Вон там, где пьяный лежит. По-моему, тот подъезд...

– По-твоему или точно?

– Точно.

Предосторожности ради Марина остановилась через два подъезда от нужного. Вышла, захлопнула дверцу и задумчиво огляделась, морщась от устойчивой вони, заливавшей все вокруг. Нельзя было определить, чем именно воняет – всем сразу, что только можно вообразить.

– Эй, нечего эстетствовать! – буркнула Марина, увидев, что Женя закрывает нос кружевным платочком. – Мы и так привлекаем внимание чистеньким видом и относительно новой машиной, а ты еще будешь принцессу изображать.

– Меня стошнит...

– Перетерпи, – безжалостно сказала Марина. – Дыши ртом.

Она зорко огляделась, прекрасно понимая, что машину нельзя оставлять просто так, без присмотра. Даже если авто останется на месте, колеса непременно улетучатся, и целых стекол не останется, тут и гадать нечего.

Засунула два пальца в рот, громко свистнула, помахала.

Двое подростков в мешковатых штанах и пестрых майках, с одинаковыми татуировками на левом плече, приблизились к ней со звериной осторожностью, двигаясь зигзагом, пытливо приглядываясь. Остановились метрах в десяти, глядя исподлобья. Один ухмыльнулся:

– В рот берешь или порошок толкаешь?

– А сам как думаешь, дитя джунглей? – безмятежно спросила Марина.

Он ухмыльнулся уголком рта.

– Для соски больно чистенькая... Порошок толкаешь?

– Мимо, – сказала Марина. – У меня тут свои дела. – Показала глазами на татуировку. – Банда как называется?

– «Вампиры», – все так же глядя исподлобья, ответил подросток.

Марина пожала плечами.

– Ничего особенного, почти стандартно. Видишь эту бумажку? Что это, как по-твоему?

– Десять долларов. Синих.

– Молодец, – сказала Марина. – Быть тебе финансистом! Держи. Она настоящая. Через полчасика я вернусь, и, если за это время с моей тачкой ничего плохого не случится, получишь еще полсотни. Задача ясна?

– А что тут непонятного... – проворчал мальчишка, кивнул приятелю, и оба, обхватив руками колени, присели прямо на потрескавшийся асфальт рядом с машиной.

О машине можно было больше не беспокоиться. Марина подтолкнула Женю и направилась к нужному подъезду.

– Эй, симпотная! – крикнул ей вслед мальчишка. – Там, в подъезде, пацаны тусуются, так что ты смотри!..

– Не волнуйся, чадо, – ответила Марина, не оборачиваясь. – Твой полтешок я свято сберегу, лишь бы тачку укараулил!

И первой вошла в подъезд, стала подниматься по усыпанной мусором лестнице. Стены, конечно, изрисованы, как и двери, в основном железные. Откуда-то сверху доносился шум множества голосов.

Женя приостановилась.

– Слышишь?

– Ну и что? – пожала плечами Марина. – Детишки играют в какую-то интеллектуальную игру. Милые, наивные, благовоспитанные детишки.

– Ты что, не понимаешь?..

– Пошли, – сказала Марина. – Обойдется.

Вскоре стало ясно, что миновать неожиданную преграду попросту невозможно. Одна из дверей была распахнута, оттуда валил табачный дым, доносилась музыка, а на площадке сидели человек шесть – все в мешковатых штанах, пестрых майках, с татуировками «Вампиров». Еще двое стояли в дверном проеме, они-то и заметили девушек. Остальные казались всецело поглощены какими-то костяшками, которые гоняли по площадке.