Сергей Зверев - Русская рулетка Страница 22

– Я сам разберусь в этом деле, – решительно заявил прокурор.

Дежурный майор пытался что-то возразить, но прокурор не дал ему и рта раскрыть.

– Восьмой кабинет свободен? Тогда распорядитесь, чтобы открыли и давайте туда Романчука.

Лукьянов стоял у зарешеченного окна кабинета, глядя на снежные хлопья, засыпающие землю. Услышав звук открывающейся двери, обернулся.

Сопровождаемый сержантом через порог переступил Виктор Романчук.

– Вы свободны, – сказал прокурор милиционеру.

Тот козырнул и закрыл дверь.

– Ну что, красавец, проспался? – сумрачно смерив Виктора взглядом, произнес Лукьянов. – Хорош гусь, нечего сказать.

Романчук в измятом, порванном на плече пиджаке и грязных брюках переминался с ноги на ногу. Его распухшее лицо было покрыто синяками и ссадинами. Ободранной рукой он приложился к щеке, облизнул языком пересохшие, потрескавшиеся губы. Затем мутным взглядом посмотрел на Лукьянова и шумно потянул носом воздух.

– Сушняк замучил… – хрипло произнес он.

– Сушняк его замучил! – возмущенно покачал головой Лукьянов. – Жаль, здесь зеркала нет, я бы тебе показал, на кого ты похож. Тебя как будто из задницы вытащили, обалдуй!

– Да ладно вам, Алексей Борисович, не травите душу…

Еле передвигая ноги, Виктор подошел к стоявшему возле стенки стулу и тяжело опустился на него.

– Ему – ладно! – продолжал возмущаться Лукьянов. – Скажи спасибо, что живой остался!..

– Кому сказать? – вяло отреагировал Романчук.

– Что?

– Кому спасибо сказать?

– Господу богу! Во что ты машину превратил?!

Романчук увидел на обшарпанном деревянном столе графин с водой и потянулся к нему, не обращая внимания на гневные возгласы прокурора.

– Точно говорят, дуракам везет! Другого бы на твоем месте по кускам собирали, а тебе – хоть бы хны…

Опустошив графин, Романчук громко рыгнул и снова опустился на стул.

– Борисыч, хватит мудеть, – вяло махнул он рукой. – Надоело.

– Ах, ему надоело!.. – возмутился прокурор. – Нет, Витя, ты слушай, если хочешь быть моим зятем. Я, между прочим, не обязан был сюда приезжать и лично с тобой разбираться. Но уж если приехал, значит, сиди тихо и мотай на ус.

– Да я и сижу, – Романчук демонстративно отвернулся.

– Не понимаю… И как только Лариска с таким, как ты, связалась?

– А че, я – хуже других, что ли?

– Другие посреди ночи в пьяном виде машины не разбивают!

– Борисыч, далась тебе эта машина! – ухмыльнулся Романчук. – Я ж не бедный… Эту разбил – другую куплю, еще лучше. А дочка ваша, между прочим, между нами, мальчиками, говоря, тоже не подарок. Ох не подарок…

– Ты вот что, Виктор, прекрати! Я с тобой серьезно разговариваю! – возмущенно воскликнул Лукьянов. – Что еще ты вчера натворил?

– Да ничего особенного, – пожал плечами Романчук. – Ну выпил там, то да се…

– Выпил? То да се?.. А кто вчера дебош устроил?!

– Какой дебош? – икнул Романчук. – Не помню я никакого дебоша…

– А, так тебе напомнить?!. Кто вчера на открытии казино подрался? И не отворачивайся, не отворачивайся, когда я с тобой разговариваю! Мне все известно!..

Романчук вдруг затих.

– Что известно? – неуверенно проговорил он.

– Как ты подрался с каким-то жлобом.

– Да?

– Да. И как тебя охранники с позором выгнали оттуда…

– Фигня это все, – скривился Романчук. – Никто меня не выгонял, я сам ушел.

– Ага, значит, помнишь?

– Ну, это помню, – неохотно признался Виктор.

– А помнишь, что было потом? Как ты нахамил сотруднику ГАИ, находящемуся при исполнении служебных обязанностей?..

– Это было не «потом», а до того.

– Значит, так? – хмыкнул прокурор. – Ну, хорошо. Детали значения не имеют. А ты знаешь, что этот сотрудник ГАИ заявление накатал, и против тебя может быть возбуждено уголовное дело по статье 318 Уголовного кодекса Российской Федерации, часть первая?..

– Да бог с ней, с этой частью. Я ничего такого не делал.

– А вот он написал, что ты ему хамил, угрожал, чуть не порвал ему форменную одежду.

– Не трогал я этого говнюка. А то, что он там намазюкал, – это ему приснилось.

– Допустим, с этим еще можно разобраться, – неожиданно согласился прокурор. – Но ведь это еще не все.

– Чего еще?

– Субъекта, с которым ты повздорил в казино, потом, уже вечером, кто-то пытался убить. – Лукьянов подошел к Романчуку и, наклонившись, заглянул в глаза. – Не знаешь, кто именно?

– Не знаю, – сморщился, отворачиваясь, Виктор.

– А вот я, кажется, догадываюсь, – выпрямился Лукьянов. – У тебя в багажнике нашли ружье, и, насколько я понимаю, это тот самый «ягуар», который я тебе подарил на день рождения.

Романчук молчал, ощупывая ссадины на лице.

– Можешь не прикрываться! – в сердцах воскликнул Лукьянов. – Вижу, как у тебя глазки забегали. Ты хоть понимаешь, дурак, что наделал? Столько дерьма после себя оставил, что мне теперь долго разгребать придется. Это ж надо умудриться за один вечер столько наделать?..

– Да что вы меня как пацана отчитываете? – со злостью бросил Романчук. – Собираетесь своего будущего зятя сдать ментам? Ну так сдавайте! А если нет… Не хрен душу из меня выматывать. Мало ли, чего я наделал, со всяким бывает.

Лукьянов тяжело вздохнул и, отвернувшись, долго смотрел в окно.

– Ну, ладно, – уже более спокойно сказал он, снова поворачиваясь к Виктору. – Только ради Ларисы и дружеских отношений с твоим отцом. Слушай меня внимательно. Пока у милиции на тебя ничего нет, кроме заявления этого гаишника и ружья. Со всем этим я разберусь. Заявлению хода не дадим, в крайнем случае отделаешься штрафом.

– А ружье?.. – уныло протянул Романчук. – Оно ж без регистрации.

– Эх, дурак, – покачал головой Лукьянов. – Что бы ты без меня делал? Я же тебе еще на прошлой неделе говорил – зайди ко мне, забери документы.

Лукьянов вынул из плаща, лежавшего на подоконнике, какие-то бумаги и показал Виктору.

– Здесь членский билет Общества охотников и рыболовов, разрешение из ОВД на приобретение и хранение гладкоствольного охотничьего ружья. По этим документам ружье тебе вернут. Сразу же избавься от него, как только заберешь.

– Как это «избавиться»? – недоуменно спросил Романчук, пряча документы во внутренний карман пиджака.

– А вот так. В лесу закопай или в речку выбрось, мне все равно. Но чтобы этот ствол навсегда исчез. Если что – скажешь, что украли. В реанимации лежит человек, на котором от дроби живого места нет. Твое счастье, что он в живых остался…

– Вот падла, – засопел Романчук. – Жалко, не те патроны взял…

– Замолчи! – крикнул Лукьянов. – Больше об этом ни слова, никому. Понял? – Понял, понял.

– И вообще, до выяснения всех подробностей, тебе лучше уехать из Запрудного.

– А как же Лариска? У нас после Нового года свадьба должна быть.

Терпеливо, как учитель, читающий нотацию туповатому ученику, Лукьянов сказал:

– Я хорошо помню, что у вас с Ларисой должна состояться свадьба. Именно потому и прошу тебя уехать из города. Неожиданностей уже вполне достаточно.

– Куда ж я поеду? – криво усмехнулся Романчук. – На деревню к дедушке?..

– Езжай в Москву. Столица, слава богу, недалеко, деньги у тебя есть, поживи в гостинице или у друзей. От этого будет двойная польза. Надеюсь, ты не забыл о некоторых делах в Москве?

– Не забыл, – шмыгнул носом Романчук.

– Вот и хорошо. Твое присутствие там должно обеспечить хороший старт.

– А чего там обеспечивать? Мое дело – свести Трошина с Неупокоевым. Я свой процент за это получу, а дальше они пусть сами между собой разбираются.

– Вы, кажется, вместе учились?

– С кем? С Валеркой Неупокоевым? Да, было дело. И бизнес кое-какой вместе делали.

– Вот и хорошо. Только очень прошу тебя, Виктор, постарайся больше не попадать ни в какие истории. Хватит! – утомленно произнес прокурор и, помедлив мгновение, добавил: – А теперь вставай, пойдем. Тебе здесь больше делать нечего.

Глава 11

Игнат Панфилов вошел в офис фирмы «Лидер», которая по-прежнему занимала старый, но хорошо отремонтированный двухэтажный особняк на тихой улице. Стряхивая снег с куртки и черного берета, который делал его похожим на студента художественного училища, Игнат огляделся по сторонам.

«Sic transit gloria mundi [2 – Так проходит мирская слава (лат.).]», – подумал он, обозревая пустые коридоры.

Перемены были видны, начиная с самого входа. Раньше посетителей офиса у самого входа встречали двое охранников в аккуратных костюмах и белых рубашках, в кабинетах кипела жизнь, гудела аппаратура, трещали принтеры. Сейчас все было по-другому.

Единственный охранник, молодой парень в серой униформе, исполнявший по совместительству и обязанности вахтера, в ответ на вопрос Игната: у себя ли Константин – лишь молча кивнул головой. Игнат прошел по лестнице наверх, на второй этаж, открыл дверь кабинета, миновал пустой предбанник и без стука вошел к старшему брату.