Максим Шахов - Люди-торпеды Страница 22

Доктор покивал с видом: «Я же говорил», но вслух промолчал.

– Мы привлекли лучших специалистов. Кроме того, вплотную займутся охранниками. Если утечка информации была в их среде, мы ее обнаружим. Так вы, доктор, говорите, что наш канадец выглядит счастливым?

– Это несомненно. Я никогда его таким не видел. Жаль, что это чувство пришло к нему слишком поздно. Он его заслужил.

– Вот пусть и останется с ним навечно. Сделайте так, чтобы он покинул нас счастливым. Это будет прекрасной платой за его труды. Вот это он действительно заслужил.

– Но...

– Это приказ, доктор! Через... – Смит посмотрел на часы, – полтора часа мы с вами улетаем. Поторопитесь!

Оставшись в кабинете один, Смит надолго задумался. В нем не было и четверти того оптимизма, что он демонстрировал медику или всем своим подчиненным.

Можно красиво бросаться такими громкими эпитетами, как преступники, диверсанты... А что похищено? Ничего. С главного пульта не пропал и не был переписан ни один диск. Там, вообще, ничего не трогали, кроме систем охраны и сигнализации. Да и те не вывели из строя, а просто отключили на время. Ни одного пострадавшего. Поспали – и снова бодрячком за работу. Оборвалась и ниточка со снотворным: специалисты сказали, что подобный препарат вообще не зафиксирован в их каталогах! Ничего не взорвали, не уничтожили. Никого не допрашивали. Кроме этого сумасшедшего канадца.

Но как они вообще узнали о нем?! Его всего пару недель, как перевели в Центр из морской базы, потому что он уже не мог работать и нуждался в постоянных медицинских процедурах. Значит, шли не за ним? Может, за этим русским? Абсурд. Никто не знает о его местонахождении.

Чего же они хотели? И получили ли то, зачем пришли?

Так еще и этот платочек, Шайтан его раздери! Прямо шекспировский Отелло!

Смит почувствовал, что за потоком необъяснимых пока мелочей совершенно теряются истинные цели противника. О, Аллах, сколько раз он сам поступал так!

К бесспорным же фактам, о чем он не стал говорить доктору, относится то, что канадец был в курсе ядерной начинки их оружия возмездия. А пришельцы говорили с ним (и только с ним!). Значит, сейчас, не поддаваясь ни на какие уловки врага, он обязан любыми средствами защитить свой главный проект.

Что ж, идите ко мне, черные ангелы мести. Я знаю, как вас встретить…

В пути Талеев категорически запретил все разговоры о только что завершенной операции. Даже в квартире, пока с ними был Юрий, Гера лишь предельно сухо информировал его о чисто технических вопросах проникновения в Центр, поблагодарил за помощь и попрощался до завтра.

Журналист был мрачен и неразговорчив. Глядя на него, молчали и все остальные.

– Спасибо, друзья, за сегодняшнюю работу и за то, что потом не утомляли расспросами и предложениями.

– Если честно, командир, то по крайней мере у нас с Толиком это не от вежливой деликатности, а от недостатка ума, – очень самокритично констатировал Вадим.

– Что ты тут меня еще приплел, а? Мне ума вполне хватает! – возмутился Толя и тут же добавил: – Только не давайте слова этой маленькой черноволосой язве: если бы не ее издевки, моя нога перестала бы болеть еще на горе.

– Толечка, хочешь, ножку твою поцелую прямо при всех? Мы, восточные девушки, привыкли угождать мужчине-господину. – Гюльчатай смиренно сложила руки на груди и потупила взгляд.

– Во-во, смотрите, язва!

– Меня поцелуй, Галчонок! Зачем тебе это бесчувственное бревно?

Гюльчатай с притворным вздохом еще ниже поклонилась и прошептала:

– Как жаль, что у восточной девушки может быть только один господин! И тот – бесчувственный чурбан.

Талеев не вмешивался. Ему хорошо думалось под этот безобидный треп. Он даже слегка усмехнулся, потому что в последних словах девушки угадывался двойной смысл. Все в Команде знали, что Гюльчатай всем своим пылким сердцем безнадежно влюблена в красавца-журналиста. Конечно, знал это и Гера, только искренне считал, что ни роль добропорядочного мужа, ни, тем более, сердцееда-любовника в его амплуа не входят, и всеми силами старался не выпускать их отношения за дружественно-подчиненные рамки. Поэтому «бесчувственный чурбан», скорее всего, предназначался именно ему.

– Ну-ка, юная восточная леди, ты ближе всех общалась с этим канадцем, поэтому постарайся поточнее определить, что в его словах реальность, а что – бредовые галлюцинации разрушающегося мозга.

Девушка посерьезнела:

– Поточнее, командир, даже врач-психиатр не определит эту границу. Клеман живет в собственной реальности, а вот когда и насколько она совпадает с нашей, общечеловеческой...

– То есть, с одинаковой непоколебимой уверенностью он может рассказывать сказки и диктовать таблицу умножения?

– Да. Причем, сам искренне верит и в то, и в другое.

– Так-так-так...

Талеев надолго задумался, потом уверенно произнес:

– Мы не имеем права игнорировать слова Клемана об иранской торпеде с ядерной боеголовкой. Хотя, ума не приложу, откуда она у них могла появиться. Такие утраты и приобретения во всем мире не происходят незамеченными.

– Вот поэтому я считаю, что это бред сумасшедшего, – безапелляционно заявил Вадим. – Наша главная и единственная задача – поиск и спасение Редина. Вот ее и надо решать.

Анатолий лишь неопределенно пожал плечами, а командир подвел итог короткой дисскуссии:

– Вадик, ты прав. Но что-то говорит мне, что обе эти проблемы уже сплелись в один общий клубок. В любом случае наш путь теперь лежит на юг. Начнем с Бендер-Аббаса.

От Юрия Талеев знал, что «террористический акт» в Аббасе не получил широкой огласки. В первую очередь из-за того, что жертвами взрыва стали сотрудники спецслужб. Очень быстро нашлась какая-то нелегальная ультрареакционная суннитская организация, взявшая на себя всю ответственность.

В числе других пострадавших русский геолог Петров был помещен на излечение в один из местных госпиталей, а правительству России принесены соответствующие извинения на международном уровне.

Зато этот взрыв вызвал панику в рядах иранской контрразведки, но и она пока не докопалась до истинных причин трагедии. Зато режим работы своих служб в городе крайне ужесточила. Так что любую активную деятельность там даже немногочисленным агентам Юрия пришлось прервать. Группа Талеева могла рассчитывать только на собственные силы, получив от Юры лишь немногие сведения самого общего характера.

В городе располагалось одно из Управлений ВМС, ведающее в основном охраной береговой линии и маломерными военными судами: погранкатера, сторожевики. Понаблюдав пару дней за деятельностью Управления, Гера начал реализовывать свой план.

Ночью Анатолий и Вадим проникли в помещение интендантской службы, расположенное в отдельном здании и практически не охраняемое, как не представляющее стратегического интереса для врага. Они трудились почти до рассвета и не только скопировали все компьютерные файлы, но и перефотографировали ворох отчетной документации по всем поставкам ведомства чуть не за полный последний год.

Теперь вся группа занялась скрупулезным анализом добытых документов. Изучались и сравнивались расчетные ведомости и накладные, бухгалтерские отчеты и продовольственные заявки, расход горюче-смазочных материалов и ремонтные графики...

К концу второго дня адовой работы Талеев мог с полной уверенностью сказать, что где-то на побережье Оманского залива недалеко от города Джаск находится весьма крупный военно-морской объект. Причем максимально засекреченный и имеющий важное значение, так как пользуется преимущественным правом по всем каналам обеспечения. Численность его персонала составляет ориентировочно 120–150 человек, доставка грузов осуществляется водным и железнодорожным транспортом по специальной узкоколейке. Судя по набору оборудования и материалов, там ведутся строительные работы, хотя и с меньшей интенсивностью, чем в начале года. Четыре месяца назад туда доставили большой груз аккумуляторных батарей, используемых обычно на дизельных подводных лодках...

Были еще десятки незначительных подробностей, полностью подтверждающих слова Клемана о месте, где он работал над торпедой.

– Ну что, ребятки, последние сомнения отпали. Из этих бумаг мы не можем подтвердить наличие ядерной боеголовки на торпеде, но вряд ли при таких совпадениях во всех сферах эпизод с торпедой – сказка. Тем более что как раз над ней-то он и работал. Так что, принимая во внимание Галин диагноз, реальность нашего канадца в этой части совпала с нашей, общечеловеческой, на все 100%. И мне, поверьте, сейчас стало страшно. – Талеев был так серьезен, что даже вездесущий Вадим воздержался от любых комментариев. – Теперь всем отдыхать. Новые планы будем строить на свежую голову.