Сергей Алтынов - Предателей казнят без приговора (Сборник) Страница 22

– Никаноров тебя вроде не узнал? – спросил я у Степаныча, когда мы отошли на край деревни.

– Узнал, – кивнул Нефедов. – Просто с объятиями лезть не любитель… Зрители должны бы уже подойти, – посмотрев на часы, проговорил Степаныч.

Я согласился.

– Должны.

Между тем с правой стороны появились двое никаноровских бойцов с высоко поднятым белым флагом. Это означало, что зрители подошли. В таких вещах полковник Анд не ошибается. Стало быть, наш спецназовский спектакль начинается. Без звонка и без занавеса…

Итак – отделение первое!

Глава 15

Кравцов и Млынский взяли обоих парламентеров на мушку, сами при этом остались в укрытии. Я вышел навстречу никаноровским бойцам, держа перед собой обе руки, ладонями вперед. За моей спиной возник Степаныч, держа оружие стволом вниз, но готовый пустить его в ход при первой же необходимости. С боков появились Водорезов и Игорь, как бы страхующие, на самом деле лишь отвлекающие на себя внимание.

– Где ваш командир? – не слишком любезно поинтересовался я у парламентеров.

– Ждет, – без какой-либо интонации ответил тот, что держал белый флаг.

– Пусть идет сюда, – проговорил я.

– Такого уговора не было, – произнес флагоносец.

– А что тут такого? – развел я безоружными руками. – Вот я же здесь и ничего.

– Ничего, – послышался из-за спин парламентеров знакомый глухой голос, принадлежащий полковнику Анду.

Самого Никанорова видно не было.

– Говорить будем или в прятки играть? – спросил я, стараясь выглядеть предельно непринужденным.

– Пусть два твоих автоматчика из укрытий выйдут, – послышалась жесткая команда Никанорова.

– Не понял, – как-то по-дурацки отозвался я.

– Даю четыре секунды! – еще жестче скомандовал в ответ Никаноров.

Вместо ответа я махнул правой рукой и издал свист, похожий на крик редкой птицы. Через пару секунд в поле зрения нашего противника появились Млынский с Кравцовым.

– Так-то лучше. – Андриан вырос за спинами обоих парламентеров и шагнул мне навстречу.

Теперь весь мой отряд был под прицелом никаноровских бойцов. В реальной жизни я бы никогда такого не допустил. Но сейчас был спектакль, а в пьесах всегда одна сторона немного глупее другой. В жизни, впрочем, тоже. Иногда.

– Что ты хочешь предложить мне и моему отряду? – перешел наконец к переговорной части Никаноров.

– Деньги и гарантию безопасности, – ответил я строго по тексту нашей «пьесы».

– Что ты можешь нам гарантировать? – заметно и, пожалуй, несколько по-театральному нервничая, спросил Никаноров. – Ну-ка давай подробней!

– Не «нукай», не запряг! – В свою очередь, и у меня сдали нервы. Как мне показалось, чуть менее театрально, чем у моего собеседника.

– На полтона ниже, подполковник!

С этими словами Никаноров выхватил из-за пояса пистолет «люгер» и направил его в мой корпус. Что ж, эпизод из положения экспозиции перешел к усложнению.

– Вот этого не надо, – чуть опустив ладони, проговорил я недобрым голосом.

Наши зрители мало что понимают сейчас – что за «гарантии», что за подробности с деньгами, но смотрят с большим интересом, ожидая развязки. И она наступает.

– Суки рваные! – слышу я за своей спиной истошный вопль Млынского.

И тут же слышится автоматная очередь. У нашего невыдержанного майора башню на сей раз сорвало окончательно. Видеть оружие, направленное в грудь командиру, оказалось для Сереги невыносимым испытанием. Никаноров вскрикнул, выронил «люгер» и схватился за грудь, которая секундой раньше буквально взорвалась фонтанчиками крови и рваными лоскутами камуфляжной куртки. Да, умели когда-то спецэффекты делать на «Мосфильме». Мне пришлось отпрыгнуть в сторону, упасть в канаву, одновременно выхватывая пистолет Стечкина с холостым зарядом. К слову сказать, в потайной кобуре у меня находилось оружие и не с холостыми патронами. Точно так же, как и у всех моих бойцов. В свою очередь, у Никанорова и его гвардии тоже кое-что имелось. Краем глаза я увидел, как Кравцов и Водорезов рухнули в пыль. Их естественной пластике позавидовали бы и голливудские мастера трюков и киношных боев. Однако, в отличие от киношного боя, бой реальный (тем более на открытой местности) должен быть скоротечным. Иначе зрители нас освищут… Я чуть приподнялся из канавы, направил «стечкин» в сторону флагоносца, который полусидя «поливал свинцом» моих гвардейцев. К счастью, я оказался в его поле зрения, он выронил автомат и схватился за живот. Рухнул же он куда менее эффектно, нежели Коля с капитаном Кравцовым. Между тем переводчик Игорь исхитрился «сразить» автоматчика, который прикрывал Никанорова со спины. Но и самого Игоря почти сразу же «свалила» на землю вражеская пуля. «Раненый» автоматчик, что лежал рядом с флагоносцем, ухитрился перезарядить свой пистолет-пулемет и открыть огонь. «Задел» он и меня. Я нажал кнопку микропульта, замаскированного на ладони, и на моем правом плече тут же обозначилось темно-бурое пятно. Я зарылся лицом в жесткие, колючие кусты, имея при этом возможность наблюдать финал боя. Дольше всех держался опытный Степаныч, но и его «сразил» раненый никаноровский боец, сумевший укрыться за одной из сохранившихся построек…

Итак – пауза!

Не слишком длинная, но дающая возможность оглядеть поле битвы и оценить наши актерские способности. На это уходит минуты полторы, если не больше. Смотреть на часы я не могу, я ведь, как минимум, тяжело раненный.

– Эй, бойцы! Есть кто живой?

Итак, отделение второе. На сцену выходят сразу несколько новых персонажей. Текст свой они произносят по-русски, без акцента:

– Отзовитесь, мужики!

– Неужели всех?! – спрашивает один из «новых героев», судя по виду и манерам, старший группы ликвидаторов.

– Даже поверить трудно, – отзывается другой.

Я хорошо его вижу и слышу. Высокий, бородатый, и акцент у него весьма заметный. Это чеченский боевик. Лет шесть назад его фоторобот имелся у всех командиров спецподразделений, так как он находился в федеральном розыске за целую серию терактов в российских городах.

– Аллах на нашей стороне! – усмехнувшись, говорит старший чеченцу.

– Ты в Аллаха не веришь, – довольно недобро усмехаясь в ответ, произносит чеченец.

Старший вообще ни в кого не верит, хотя у него есть свой бог и имя его – Доллар. Он не кавказец, явно из наших, боюсь, что даже из средней полосы. Когда-то окончил военное училище, уже при нынешних властях окончил, он ведь молодой, лет двадцать восемь-тридцать, не более. И вот нашел себя. Тоже, как говорит Андриан Куприянович, первичное накопление капитала.

Пленный вертолетчик не обманул, ликвидаторов и в самом деле было двенадцать. И все они оказались на нашей «сцене». Это было очень неосмотрительно с их стороны, но, как я уже заметил, – в жизни, как и в пьесах, одна сторона зачастую оказывается чуть глупее другой. Стало быть, играть той стороне придется по законам нашей драматургии. Что и происходит. С правого фланга раздаются пулеметные очереди. Что ж, Никаноров весьма грамотно разместил и замаскировал своего пулеметчика! Четверо тут же рухнули, точно скошенные невидимым серпом. Остальные восемь рванулись, заметались на пятачке, паля наугад. Тут-то и произошло самое интересное. В драматургии это, кажется, называется кульминацией. Редко мерзавцы такое видят, ох редко! Убитые ими покойники оживают и вершат свой суд. Такого даже в голливудских блокбастерах не припоминаю. Ожившие Кравцов, Степаныч и Водорезов в считаные мгновения уничтожили еще троих. Млынский исхитрился обезоружить и скрутить четвертого, который, на свое несчастье, оказался слишком близко с истекающим киношной кровью Серегой. Пулеметчик замолкает, чтобы не задеть нас, но его огневая мощь нам сейчас не особенно и нужна. Пятого и шестого успешно укладывают Игорь и Коля. Ноги седьмого, старшего, подсекает оживший Никаноров и успешно обезоруживает. Восьмой прыгает прямо на меня, он еще не понял, что покойнички живехоньки, пытается перезарядить свой пистолет-пулемет. Обезоружить восьмого для меня лишь дело техники, уж больно в удобном положении он оказался надо мною. Точно как в учебном пособии по рукопашному бою.

– Чего еще умеем, – слышу я над ухом довольный голос Никанорова.

– Совсем немного, но умеем? – ответил я, обернувшись.

– Спасибо, Андриан! – произнес Степаныч, вытирая с физиономии и усов киношную кровь.

– Гриша… – только и произносит Никаноров, точно впервые увидел Нефедова. – Здорово, инструктор!

Только сейчас давние приятели позволили себе обняться, но ненадолго.

– Трое пленных, остальные там, куда должны были отправить нас, – произнес неожиданно разговорившийся молчун и увалень Кравцов.

Среди пленных был старший и еще двое, не слишком похожие ни на славян, ни на кавказцев. Все трое молча и угрюмо ждали своей участи. Сергей оглядел трупы погибших, остановился рядом с чеченцем, которого застрелил Степаныч.