Александр Белов - Бригада 15. Тень победы Страница 22

А Лайза... Что Лайза? Объясняй не объясняй, все равно она ничего не поймет.

—          Да, наверное, ты права, — примирительным тоном сказал он. — Тренер поступил разумно...

Только сам он, конечно, так не думал! Все крутилось, как карусель, но крутилось вокруг одной и той же оси. Полотенце, тренер, белошляпый.

Белошляпый, тренер, полотенце... Но больше всего Белова задевало то, что Степанцов решил, будто он с Буцаевым заодно.

«Конечно, завелся парень. Проиграл. Я бы на его месте...» — здесь в рассуждениях Белова наступала остановка. Он анализировал ситуацию и приходил к выводу, что он бы на месте боксера прежде всего попробовал бы разобраться.

Белов оглянулся на двери ведущие в служебные коридоры. Где-то там должна быть раздевалка Сергея. На пятачке перед дверью он увидел своего помешанного на белом цвете знакомца и рядом с ним — двух небритых чернявых молодцев, недобро посматривающих по сторонам.

—          Пойдем в номер, дорогая! — Белов подхватил Лайзу под локоть и ускорил шаг.

—          Куда ты так торопишься? Мы не заглянем в казино?

—          Милая, ты же знаешь: я не люблю азартные игры, — ответил Белов.

—          Ни за что бы не поверила, — усмехнулась Лайза. — Я не встречала человека, более азартного, чем ты. Одни твои вулканы чего стоят...

—          Ну, как ты можешь сравнивать, лучик? — с мягким укором сказал Белов. — Вулканы — это одно. Там экстрим настоящий, а здесь дурацкий.

Подумаешь, шарик прыгает, и фишки на столе лежат. В чем азарт? Отдать деньги за то, чтобы посмотреть, Как прыгает шарик?

—          Конечно, тебя этим не проймешь, — подхватила Лайза. — Тебе надо, чтобы все вокруг горело, извергалось и взрывалось. И чем опаснее — тем лучше.

—          Точно! — охотно согласился Белов. — На том стоим...

Они вышли из «Тадж-Махала». До «Кристалла» было совсем недалеко. Они прошли два квартала по ярко освещенной улице и оказались на пороге своего отеля.

—          Вот растяпа! — воскликнул Белов. — Я же совсем забыл спросить у него...

—          Что забыл? — насторожилась Лайза.

—          Да так, ничего существенного, — Саша пожал плечами, будто речь шла о каком-то пустяке. — Ничего особенного, но спросить надо. Поднимайся в номер, я скоро приду. Ладно?

Лайза пробовала возразить, но Белов запечатал ее рот нежным поцелуем. А потом попросил:

—          Закажи в номер ужин и, пожалуйста, побольше шампанского.

—          Шампанского? Что ты собрался отмечать?

Белов обезоруживающе улыбнулся.

: — Еще один день, прожитый вместе, моя прелесть!

Этот маленький бар размещался неподалеку от зала игровых автоматов, и публика здесь была соответствующая. Не миллионеры, просаживающие за рулеткой и блэк-джеком целые состояния, а мелкие чиновники, школьные учителя и водители, выбиравшиеся в Лас-Вегас два-три раза в жизни, — в основном для того, чтобы сделать фотографии на память и проиграть пару сотен баксов на «одноруких бандитах».

—          Шампанского? — переспросил бармен.

—          Да-да, мне нужна бутылка шампанского, — нетерпеливо ответил лысый коротышка.

На груди у него красовалась табличка сотрудника казино. Бармен согнулся под стойкой, долго там копался, потом извлек на свет Божий бутылку дешевого шампанского.

—          Только оно не очень холодное, — нерешительно начал бармен.

На человеческом языке это означало, что шампанское попросту теплое. Холодильник был забит более ходовыми напитками; теми, что разбирали в первую очередь — джин, недорогой виски, ром, «Кока-кола» и тоник. Другое дело — в центральном зале. Вот там шампанское лилось рекой, соседствуя с коньяком и виски как минимум двенадцатилетней выдержки.

—          Это хорошо, — ответил коротышка, протягивая деньги. — От холодного у меня болит горло.

Бармен стал отсчитывать сдачу, но коротышка остановил его.

—          Не надо, — и поспешил прочь от стойки.

—          Эй, мистер! — крикнул ему вдогонку повеселевший бармен. — Будьте осторожны, когда начнете открывать! Оно ведь...

Коротышка не дослушал. Он криво улыбнулся, и в следующее мгновение его уже не было. Исчез, словно испарился.

Сергей Степанцов, мрачный и подавленный, вошел в раздевалку. На входе по-прежнему стояли те же самые «гориллы». Один из охранников сочувственно улыбнулся боксеру, но Сергей не обратил на это внимания. Все! Карьера рухнула. Одному богу известно, скольких трудов ему стоило пробиться на американский профессиональный ринг. И какие надежды он возлагал на этот поединок. Скоро — титульный бой: Если бы он победил, то через два месяца встречался бы с Робином Куком, чемпионом мира в полутяжелом весе. А это уже другой уровень.

О деньгах он почти не думал. Сейчас они беспокоили его меньше всего. Главное — пробиться. Профессиональный бокс — то же самое шоу. Здесь как в Голливуде. Важно не то, как ты бьешься, а то, на кого люди приходят посмотреть. Сотни, а то и тысячи превосходных бойцов по всему миру остаются невостребованными — только потому, что публике в них что-то не нравится. Сергей наконец-то получил заветную путевку, и вдруг... Такая обидная осечка! Но самое обидное было то, что другого такого случая больше не представится. Судьба не дает второго шанса, если ты прозевал первый.

Степанцов расшнуровал боксерки, скинул трусы и пошел в душевую. Там он включил сразу два соседних душа: один сделал горячим, а второй — холодным и так по очереди переходил от одного к другому, постепенно приходя в себя.

Хлопнула дверь. В раздевалку вернулись Савин с Альбертом. Они вполголоса переругивались, но Сергей не прислушивался к их разговору. Ему еще предстоял серьезный разговор с тренером, а пока он хотел одного — обо всем забыть. Смыть с себя горечь поражения, сбросить тяжесть позора. Вода шумела так успокаивающе... Он встал посередине между обоими душами и уперся руками в стену, чувствуя, как левой половине тела становится горячо, а правую — пробирает приятный холодок...

—          Что это у тебя в руках? — спросил Буцаев, показывая на коричневый бумажный пакет.

—          Бомба, босс. Сначала я подумал о пожарной сигнализации, но потом решил, что это слишком банально, — пояснил Реваз.

Буцаев понял едва ли половину из того, что он сказал.

—          Банально? — переспросил он.

—          Ну конечно. Это уже было как минимум в шестидесяти голливудских боевиках. Вспомните: «Крепкий орешек»... — коротышка начал загибать пальцы.

—          Достаточно, — отмахнулся Роман Остапович. — Я все равно не понимаю, как ты ухитрился протащить сюда бомбу. Здесь такая охрана... И такие металлоискатели, что они реагируют даже на железные зубы Хасана.

—          Золотые, босс, — оскалился Хасан, демонстрируя блестящие клыки.

—          Значит, у них хреновые металлоискатели, — отрезал Буцаев. — Что дальше?

—          Очень просто, босс, — ответил Реваз, — предоставьте это дело мне... — он взял Хасана под руку. — Пойдем со мной, джигит!

—          Куда? — насторожился Хасан.      .

—          Пойдем, пойдем. Вот увидишь, тебе понравится. Ты давно .уже хотел туда попасть. А ты, — обратился Реваз к Fore, — следи за охранниками у двери раздевалки. Как только они уйдут, путь свободен.

—          Я понял, — хохотнул Гога, — тут мы заходим и берем его тепленьким.

—          И везем в пустыню, — заключил Буцаев...

Реваз с Хасаном прошли по коридору мимо раздевалки русского боксера, повернули за угол и остановились перед белой пластиковой дверью. Реваз отдал ему сверток.

—          Как только я уйду, — сказал он, — зайдешь внутрь, досчитаешь до пяти и дернешь вот за это колечко, — Реваз приоткрыл пакет и показал на проволочное кольцо.

В это время дверь открылась, и на пороге появилась женщина в вечернем платье. Она неодобрительно покосилась на странную парочку, надменно поджала губы и пошла по коридору в сторону главного зала казино. Хасан зачарованно смотрел ей вслед.

—          Эй! Приди в себя, я здесь! — Реваз пощелкал перед его носом пальцами.

—          А? — Хасан попытался сконцентрировать внимание, но в этот момент мимо них прошла еще одна роскошно одетая — точнее, раздетая — женщина. На сей раз — шатенка. Взгляд ее был еще более презрительным, чем у предыдущей. Она фыркнула, открыла дверь и вошла внутрь.

—          Ты все понял? — спросил Реваз.

—          Да, слушай! Сколько можно говорить?

—          Заходишь, считаешь до пяти и дергаешь за колечко. Потом — сразу же выбегаешь и — в раздевалку.

—          Понял я, понял, — сказал Хасан. — Иди уже, слушай, да?

—          Хорошо, — коротышка похлопал его по плечу, завернул за угол и стал ждать.