Александр Прозоров - Присяга Российской империи Страница 22

– Это я понимаю, товарищ полковник, – кивнул Илья. – Но только что я смогу сделать в штабе? О том, что янки готовят против нас, можно узнать только в Америке.

– Готовят не янки, готовит Фема, – вздохнул Чупара, ушел за стол и опустился в кресло. – Да ты садись, садись. Для феминистов нет границ, поэтому планы операции могут составляться в Англии, Португалии, или даже Чили. Исполнителями являются представитель ЦРУ и чеченская банда, но не факт, что они даже примерно представляют истинный смысл всей операции. Их могут использовать «втемную».

– Тогда откуда о ней могут знать в нашем штабе?

– Правильно мыслишь, майор, – кивнул Чупара. – Однако в штабе ТОФ есть оперативная информация, которая может подсказать тебе цели противника, прикинуть методы противодействия. От тебя, Илья, в Америке никакой пользы не будет. Не думаешь же ты, что тебя так сразу и допустят к секретам Фемы? А за Халдзатом и Нахчием там и без тебя приглядывают, не беспокойся. Мы уже пару раз требования отправляли о выдаче этого урода. У тебя есть компьютер, на который будет поступать информация оттуда, у тебя будут данные из штаба. Чего еще нужно?

– Нужны силы для оказания противодействия противнику! – твердо потребовал Ралусин.

– А они у тебя есть, и в достатке, – усмехнулся Чупара. – Командира Первого авиаполка ты знаешь, и он тебя тоже. Командиру Хабаровского авиаполка я о тебе сообщу, дам рекомендацию. Так что, если понадобится дополнительная проверка какой-то местности, они всегда смогут организовать «учебные разведывательные полеты». Для других целей существуют финансовые рычаги. Деньги у тебя есть, государь позаботился. А при наличии реальных фактов и конкретного, физического, а не предполагаемого противника, достаточно сообщить в местное управление ФСБ. По устранению диверсантов или лазутчиков они отработают в лучшем виде без лишних стараний с твоей стороны. Так что, силы для борьбы с Фемой на Дальнем востоке у тебя есть. Я надеюсь, воспользоваться ими ты сумеешь. И не забывай Илья, что самая главная сила русского человека – это его голова. Даю два часа на оформление документов, а новые погоны подошьешь в самолете. Все, товарищ майор, действуйте.

Тяжелый атомный авианосец «Карл Винсон», Тихий океан. 05 декабря 1999 г. 14:35

Море штормило. По небу стремительно проносились низкие рваные облака, четырехметровые волны прокатывались по серой поверхности океана расшвыривая, словно пустые банки из-под пива, легкие рыбацкие суда и крупные сухогрузы. Семь баллов, не забалуешь. Однако, в то время, как эскадренные миноносцы и крейсера сопровождения зарывались носами в воду, а по их палубам прокатывались тонны холодной воды, флагманский авианосец шел ровно и легко, невозмутимо выплевывая в воздух многотонные штурмовики; палубная команда торопливо бегала, заправляя крылатые машины, подкатывая ракеты и бомбы, раскрывая крылья истребителей, словно работали не в штормовом море, а на твердой земле.

Впрочем отсюда, с летной палубы, вознесенной над водой на высоту пятого этажа, волнение выглядело совсем не опасным, даже игрушечным. Ну, идет рябь по морю – и что из этого? А что входящие в эскадру Седьмого флота легкие авианосцы «Китти Хок» и «Констелейшен» не могут работать из-за сильной качки – так это просто их лень, и ничего более.

Море не казалось спокойным и всепогодному ярко-желтому «Си-Кинг»[7], рубящему лопастями воздух в попытке опуститься на свободный пятачок между палубной надстройкой и ширококрылым авиаразведчиком «Виджилент»[8]. По счастью, на помощь противолодочному вертолету кинулся один из матросов и, присев на корточки перед кабиной, жестами указал пилотам, куда направить машину, сколько ей осталось до палубы и когда наступил момент касания. «Си-Кинг» занял свое место и его турбины с облегчением смолкли. Сдвинулась бортовая дверца, на палубу авианосца бодро спрыгнул одетый в строгую светло-коричневую пару, подтянутый темноволосый с проседью мужчина лет пятидесяти – и тут же сморщился, схватившись за правое колено. Впрочем, он тут же взял себя в руки, выпрямился и, слегка прихрамывая, направился в сторону корабельной надстройки.

Десять минут спустя он появился на мостике, вызвав недоуменные взгляды находящихся там офицеров, и только адмирал Либби, удивленно приподняв брови, двинулся навстречу.

– Рональд?! Какой ветер занес вас в эти широты, господин полковник?

– По вам соскучился, дорогой адмирал, – пожал протянутую руку Халдзат. – Мы не могли бы прогуляться на свежем воздухе?

– Вы с ума сошли, Рональд, – покачал головой моряк. – Нас же за борт сдует, не успеем глазом моргнуть. Может, ко мне в каюту?

– В то самое место, куда ставят подслушивающую аппаратуру в первую очередь? – ответил вопросом на вопрос гость.

Адмирал покачал головой, вздохнул:

– Вечно вы выбираете для разговоров самое неудобное из всех возможных мест, Рональд. Ладно, я предложу вам другой вариант. Менее удобный, чем каюта, но более безопасный, нежели палуба. Капитан Эссель! – обернулся командующий флотом к своим офицерам. – Продолжайте отработку полетов.

– Как вам здесь? – поинтересовался Халдзат, чтобы поддержать разговор, пока они еще не прибыли в безопасное место.

– Плохо, – пожал плечами один из высших военачальников США, подходя к трапу. – Надоело смотреть, как другие летают, да командовать курс против ветра. Назад, в небо хочу. Штурвал почувствовать, свист ветра за стеклом. Как кресло на вираже давит ощутить, скорость… Лучше бы я в штабе сидел, Рональд. Черт бы побрал всех этих врачей!

Словно желая показать свое здоровье, адмирал оперся руками о поручни, толкнулся и без труда перемахнул лестничный пролет. Развернулся – и перемахнул следующий. Рональд Халдзат, не имея такого же опыта беготни по трапам, с грохотом помчался по узким железным ступеням, но неумолимо отставал от худощавого товарища. Уже через минуту он сбился со счета, и когда, наконец, уткнулся, тяжело дыша, в поджидающего его моряка, не мог сказать точно – на десять этажей они спустились, или на все пятнадцать.

– Пойдемте, – поманил его ничуть не запыхавшийся адмирал, повернул в узкий коридор, не имеющий ни окон, ни дверей и подсвеченный только редкими светильниками из толстого стекла, отстающими друг от друга на полтора десятка шагов.

– Где мы?

– На глубине десяти метров, – не оборачиваясь, сообщил Либби. – Слева оружейные погреба, прикрытые трехдюймовой броней, справа внутренняя стена корпуса. За ней шпангоуты. Это ремонтный тоннель. Под нами линии электропроводки и люки доступа в межкорпусное пространство.

– А куда мы…

Моряк остановился перед люком, открыл запоры, вошел внутрь, пропустил гостя, запер поворотные рычаги.

– Впереди еще пятнадцать таких отсеков. Пойдем дальше? Вы как, дорогой Рональд, здесь тоже поставили бы свои микрофоны?

– Есть автоматы, включающие устройства при звуках голоса, и отключающие по окончании разговора.

– Тогда двинемся дальше. Третья секция проходит рядом с лифтом подачи боеприпасов. Там такой грохот, что ни один микрофон не выдержит.

– Не нужно, – Халдзат понял, что перегибает палку. – Вряд ли какой-то из компьютеров способен отследить разговоры во всех уголках этого плавучего города. Я хотел сказать вам, адмирал, что совет посвященных принял мой план. И этот план уже начал осуществляться. Дипломатические миссии и командиры отдельных частей готовят соответствующие планы действий, которые будут немедленно приведены в действие после удара. Кроме того, внешняя разведка трех стран готовится создать условия внутренней нестабильности на территории противника.

– Какого удара?

– Примерно через три недели в Желтое море, в Корейский залив войдет русский сейнер с чечено-русским экипажем. Они сбросят перед бухтой Ксингхайтуна атомный боеприпас и попытаются уйти в открытое море. Примерно через час произойдет взрыв. Террористов неминуемо задержат. Сами китайцы не смогут – мы поможем. Чеченцы заявят, что купили бомбу у русских, а взорвали ее в знак протеста против поддержки Китаем войны в Чечне.

– Вы сума сошли, полковник! – невольно повысил голос адмирал. – Русский флот стоит на приколе и еле дышит. Никто никогда не поверит, что у них на бортах сохранился хоть один боеприпас, годный к применению! Подумают в первую очередь на нас, на мой флот! Подумают, что мы или выстрелили по Китаю, или помогли террористам. Я контролирую все морское пространство от Аляски до Тайваня! Неужели кто-то поверит в то, что американский Седьмой флот, обладая лучшим в мире вооружением, передовыми разведывательными технологиями, пропустит мимо себя незамеченным частный кораблик с ядерным оружием на борту? Да нас, со всем нашим оборудованием, на смех поднимут! Подплывай, кто хочет, на старом баркасе с бомбой под брезентом, к боевому охранению, и подрывай половину флота? Кто поверит, что мы может прозевать таких террористов?! Да я их никуда и не пропущу!