Михаил Серегин - Особая миссия (Сборник) Страница 22

– Ты прав, мистер Поль, – ответил Симпсон, – задание наше завершено – мы нашли всех, но… просто не сумели их сохранить, чтобы доставить на базу, в Кайдабад. Мы с вами плохие спасатели. «Искать» у нас получилось лучше, чем «спасать»…

Он помолчал, оглядывая нас с Полем ироничным взглядом, прокрутил свои усы.

– Ну что ж? Давайте устроим ему последний приют… Камней здесь хватает… Ничего лучше мы все равно не придумаем…

…Мы положили Судакова посередине двора и начали обкладывать его тело камнями от забора, которых валялось на восточной стороне оставшегося в нашем распоряжении пятачка на вершине скалистого утеса более чем достаточно. Через полчаса тело Судакова было погребено под грудой камней. Теперь, по крайней мере, можно не опасаться, что его труп станет добычей грифов, которые уже кружили над ущельем, в которое рухнул дом с нашего утеса, погребя в пропасти Линева. Следом за ним туда же отправился и Карпов… Так хоть Судакова похороним по-человечески… Чтобы его останки грифы не растащили.

Мерзкие, надо признаться, создания. Одна из птиц кружила прямо над нами, и мне удалось рассмотреть ее достаточно подробно… Небольшая голова с крючкообразным клювом, длинная, словно у гуся, шея, какой-то совершенно идиотский воротничок из белых перьев, напоминающий жабо, и противный, пронзительно-скрипучий голос, в котором слышались нотки какой-то истерической радости…

Самым неприятным оказалось то, что каменная лестница, по которой мы ночью поднимались на скалу, выходила прямо на тот кусок дороги, который лежал теперь на дне пропасти…

Грег, оставив нас с Полем отдыхать после того, как мы натаскали камней для могилы, решил спуститься по лестнице, насколько окажется возможным, и посмотреть, нет ли другого пути…

Мы с Полем сидели молча, прислонившись спинами друг к другу. Разговаривать не было никакого желания. У меня отчаянно болела правая рука, кожа на которой с внутренней стороны оказалась содранной от локтя почти до плеча. Грег залил мне ее йодом, умело залепил пластырем, но любое прикосновение причиняло боль, и мне приходилось постоянно отводить локоть в сторону, держать руку на весу… Мелочь, конечно, по сравнению с возможностью умереть, но о таких мелочах забываешь только когда ситуация обостряется до предела… Не могу сказать, что я боюсь боли, но не испытывать же ее постоянно! Могу терпеть достаточно долго, но не бесконечно… Я сразу же подумала о наркотике, которого у меня осталось совсем немного. Несколько шприц-тюбиков. Если станет совсем уж невмоготу, придется им воспользоваться, чтоб хоть какое-то время отдохнуть от боли… Я выбрала из кармана-аптечки четыре оставшихся дозы и сунула в нагрудный карман, чтобы не искать в случае необходимости.

Поль сидел молча, не пытался со мной заговорить, вообще выглядел подавленным. Я чувствовала, как слегка шевелится его спина в такт спокойному дыханию, но это был единственный признак, по которому можно было судить о том, что он еще жив…

Грег вернулся через полчаса, злой, но возбужденный. В нем не было заметно и тени апатии. Он остановился перед нами с одного бока, потом зашел с другого, посмотрел сначала на меня, сплюнул, потом наклонился к Полю и помахал у него перед глазами рукой.

– Эй, парень! – сказал он. – Возвращайся из страны теней на свет божий… Мы не ангелы, улететь отсюда не сможем, придется спускаться по скалам. Мне показалось, что на запад можно пробраться до соседнего утеса… Плохо только, что этот путь простреливается талибами. Они все удрали на восточную сторону, там, кстати, дорога уцелела… Вертолет, возможно, тоже… Но на запад не пройти – это раз. Там полно талибов – это два. И вертолет может оказаться поврежденным – это три. Пробираться туда даже пытаться не стоит. Ставлю вопрос на голосование. Кто за? Я. Остальные – воздержались. Значит, принято единогласно… Люблю, когда все заодно, когда никто не спорит с командиром… Я, например, со своим командиром никогда не спорю.

Грег засмеялся, но мы с Полем его не поддержали. В конце концов, он претендовал на роль лидера, вспомнила я, вот пусть теперь и играет эту роль…

Симпсон, видно, понял, что от нас с Полем сейчас толку мало. Решение придется принимать ему. Мы примем любое, кроме самого абсурдного. Ну, например, в пропасть прыгать не станем. Сдаваться талибам – тоже. А что еще остается – только пытаться спуститься… А там уже – куда тропа выведет… Так что ж тут решение-то принимать, когда оно и так ясно?

– Обрушилась только центральная часть нижней дороги. – Грег решил все же ознакомить нас с результатами своей рекогносцировки. – В западной остался небольшой карниз, но на него еще нужно суметь спуститься… Талибы до нас не доберутся, но помешать нам выбраться отсюда – смогут. Особенно если у них есть хорошие стрелки, снайперы…

Симпсон замолчал и сказал раздраженно:

– И последнее. От Джури сюда максимум полчаса лёта. Если они раньше не успели сообщить туда о стычке и перестрелке с нами, теперь непременно свяжутся, потому что остались отрезанными от дороги вниз. Им помощь нужна. А заодно и по наши души архангелов вызовут. С вертолета нас здесь теперь из рогатки перестрелять можно… Нам срочно нужно уходить.

Поль вздохнул и тяжело поднялся.

– Хватит языками трепать, – сказал он, хотя, кроме Симпсона, никто рта не раскрыл. – Пошли…

Я слегка поныла, что у меня болит рука, что никуда я идти не могу, но на меня ни один из них не обратил внимания, и я тоже поднялась. Но предварительно спросила у Грега его фляжку, достала несколько ампул анальгетика, высыпала их себе в рот и запила глотком виски… Грег смотрел на все это совершенно равнодушно, даже не ерничал…

И мы пошли. Сразу же, без всяких сборов и раздумий. Грег шел впереди, за ним – я, последним – Поль.

Они, не договариваясь, распределили места, что меня вовсе не удивило. Грег разведал местность, значит, ему идти первым. А меня, когда рядом двое мужчин, не поставишь ни первой, ни последней. Так что же тут рассуждать? Метров на двадцать мы спустились по уцелевшим ступеням лестницы. Они шли и дальше, еще метров на десять, объяснил Грег, но затем обрывались прямо в пропасть, и, кроме того, – простреливались талибами с другой стороны обрыва, метров с пятидесяти…

Но дальше спускаться и не требовалось. Единственное место, где можно было перебраться на соседний утес, находилось именно там, где мы остановились.

Идти предстояло по узенькому карнизу, шириной не более двадцати сантиметров. Следуя изгибам стены, он тянулся с равномерным подъемом в западную сторону, затем сворачивал немного на юг, открывая идущего по нему человека обстрелу талибов, а затем резко сворачивал на запад и скрывался за поворотом.

Грег сообщил, что за этим поворотом мы будем уже в безопасности. Карниз расширяется там до метра и хорошо защищен скалой от выстрелов талибов.

Я удивлялась, как Поль и Грег без слов понимали друг друга. Я, наверное, была слишком неопытным спасателем, чтобы чувствовать, как ситуация сама диктует и образ действий, и распределение ролей. Только много позже я поняла, что спасатели понимают друг друга без слов, даже если не знают ни одного общего языка. Их коммуникационное пространство – это их опыт. Именно он подсказывает спасателю единственно правильное решение, и, поскольку оно единственное, другой спасатель не ждет от него ничего иного.

Так и Поль с Грегом – не сказав ни слова друг другу, разошлись в разные стороны. Поль спустился по ступеням вниз, а Грег отправился первым по карнизу.

Я тут же поняла, что по-другому и нельзя было обеспечить хоть какую-то возможность удачного перехода через простреливавшееся пространство. Пока идет Грег, его прикрывает Поль выстрелами с лестницы. Потом они оба прикрывают мой переход на другую сторону расщелины. Последним идет Поль, которого прикрывает Грег с карниза. Хуже всего, конечно, приходится Полю. К тому времени, пока до него дойдет очередь, талибы успеют пристреляться к карнизу. А к тому же несколько секунд Поль будет идти вообще без прикрытия, так как окажется на линии огня Грега, – и тому придется прекратить перестрелку…

Грег перешел по карнизу практически без проблем. Под выстрелами нужно было пройти всего метров десять. Пять метров он прошел вообще незамеченным. Автомат Поля залаял только тогда, когда Грег был уже на середине открытого пространства.

Талибы не сумели даже обстрелять карниз, их внимание отвлек Поль, который, судя по всему, поливал огнем любую цель, появлявшуюся в его секторе стрельбы.

Грег благополучно скрылся за поворотом, и автомат Поля замолчал.

Нужно было идти мне.

Глава девятнадцатая

Я всегда считала, что не боюсь высоты. Но только на этом карнизе поняла, что такое настоящая высота. Человек не может, например, «представить» себе высоту. Чтобы испытать ощущение высоты, нужно постоять на узком двадцатисантиметровом карнизе над полукилометровой пропастью и хорошо рассмотреть открывающееся тебе во весь горизонт огромное пространство…