Сергей Зверев - Небесный шторм Страница 23

Аккуратно, как-то даже вкрадчиво, он пристроил трубку на рычаг и уставился на нее так, словно она продолжала о чем-то вещать…

На детской площадке во дворе заурядной московской пятиэтажки кипела бурная деятельность. Малышня возилась в песочнице, шумно выясняя отношения. Чуть поодаль детишки повзрослее валтузили щенка пекинеса, пытаясь разобраться, где у него зад, а где перед. Лавочки вокруг площадки оккупировали мамы и бабушки, они тоже энергично общались, опасливо поглядывая на небо – подходила туча. Мужчина на «второй линии» – русоволосый, в темных очках, потертых джинсах – скрутил рекламную газету, потянулся, переправил ее в урну. А когда вернулся на место, рядом с ним сидел плотный господин в голубой сорочке и с ухмылкой разворачивал аналогичную газету.

– Приходите по-русски, не здороваясь, Родион Ефремович? – пошутил первый.

– Здравствуй, дорогой, здравствуй. – Мужчины обменялись рукопожатием, плотный господин с любопытством разглядывал визави. – Сколько лет, сколько зим, как говорится… – он понизил голос. – А ты не меняешься. Оперативный псевдоним – Татарин, боевое прозвище в бытность работником спецназа – Варан… Рад тебя видеть, между прочим, Рауль.

В чертах русоволосого парня не было ничего татарского, разве что скулы выпирали из черепа, намекая, что татары там все же могли быть.

– Спасибо за комплимент, Родион Ефремович. А ничего, что мы тут?..

– Слежки нет, – проворчал Родион Ефремович. – Это, пожалуй, единственное, что я знаю наверняка.

– Ваши сотрудники работают под малолеток? – засмеялся Рауль. – Или под их бабушек?

– Надеюсь, на этой площадке нет твоего ребенка? – парировал собеседник.

– Детей не имею, – пожал плечами Рауль. – Жену не нажил. Скромная квартира – большую часть времени пустующая. Родственников нет – за исключением похороненной позавчера тетушки по материнской линии, по поводу чего я, собственно, и прибыл из Ливии. Могилка в порядке, нужно что-то делать с квартирой. Вам ведь об этом известно, Родион Ефремович, нет?

– Непривычно, должно быть, в Москве, Рауль?

– Привыкаю, – пожал плечами молодой человек. – Уже отличаю Вангу от Ваенги, а «Билайн» от Билана.

– Хорошая шутка, – кивнул Родион Ефремович. – Из Ливии вылетел без проблем?

– Я ливиец, – улыбнулся Рауль. – Пусть не преданный режиму до мозга костей, но в определенных кругах пользуюсь уважением. Вернусь, кстати, тоже без проблем.

– Догадываюсь, – отмахнулся собеседник. – Из своих тридцати шести ты прожил в России только первые годы детства и остаток молодости – восемь лет, посвященных спецназу. Напомни, если ошибаюсь – с 98-го по 2006-й? И долгие годы тайной службы на царя-батюшку… Кстати, не уверен, Рауль, что твое возвращение на вторую родину пройдет как по маслу. Это связано не с происками ливийских официальных лиц.

– Разжуйте, – нахмурился Рауль.

– С некоторых пор… – Родион Ефремович глухо кашлянул, покосился по сторонам, – в стране, к которой приковано столько заинтересованных глаз, кое-что изменилось…

Несмотря на сложное вступление, Родион Ефремович повествовал лаконично и по делу. Не забывая проверяться на наличие посторонних ушей.

– Нужно срочно вернуться в Ливию, Рауль.

– Родион Ефремович, я, собственно, и собирался…

– Но так, словно ты не в Ливии. И не тяни резину, немедленно. Эта тайна должна быть нашей. Ты жил там много лет, у тебя знакомства, связи, таких знакомств и связей нет даже у нашего любимого полковника Каддафи. Есть мнение, что если ты вернешься обычным путем, то немедленно попадешь под наблюдение и не сможешь выполнить поставленную задачу. Мы должны опередить другие спецслужбы, а они слетаются в Ливию, как мухи на мед. Наше положение в этой почтенной компании, Рауль, незавидное. Отстаем по всем показателям. Впрочем, как и везде…

– Сильно отстаем? – посочувствовал Рауль.

– Ну, примерно в середине турнирной таблицы, – допустил Родион Ефремович. – Начальство считает, что тебя следует забросить в Ливию тайно – никаких самолетов, пароходов. Сменить внешность, работать быстро, подключая все имеющиеся связи. Имеется канал – через Египет…

– Ничего себе, – присвистнул Рауль. – Побойтесь бога, Родион Ефремович…

– Не спорю, Рауль, – нахмурился собеседник. – Наше начальство не всегда принимает мудрые и взвешенные решения, но в данном случае оно право. Тебе ведь несложно проехать из Киренаики в Триполитанию через половину охваченной войной страны? Тысяча километров, пустяки. Никаких Триполи и прочих наводненных шпионами мест – ни в коем случае там не появляйся. Наша тема – не там. Нашу тему спрятали в какой-нибудь захолустной деревушке, и отчасти нам это на руку. Обрати внимание на Хомс и окружающие его поселения. Пускаться одному в такое путешествие, конечно, грустно. Собери группу – двух, трех, не больше. Почернявее, знающих язык… хотя бы на интуитивном уровне. Будут страховать тебя в дороге. Остались хорошие знакомые в 45-м полку специального назначения? Отбирай, мы пошлем запрос в Кубинку. Рейс на Каир – туда летит масса россиян, вас никто не заметит. По нашему каналу группу переправят вертолетом к египетской границе. Пересечете ее юго-восточнее ливийского Тобрука – лазеек хватает, кого сейчас интересует граница по пустыне? Деньги, транспорт, надежные перевозчики – все включено…

– В том числе, проблемы? – усмехнулся Рауль.

– В Киренаике идут бои, все смешалось. Войска полковника пытаются оседлать основные трассы, а мятежники теснят их в пустыню. Вас высадят с вертолета уже на ливийской территории. Надеюсь, его не успеют сбить, гм… Поверь, Рауль, таким путем будет лучше. Тысяча километров – десять часов езды на машине. Дороги там хорошие… если научитесь объезжать воронки. Ерунда для наших «голубых беретов», согласись? Обычный марш-бросок по слегка пересеченной местности.

Куратор замолчал, проследив за взглядом собеседника. На балкон пятиэтажки выбрались из квартиры двое юношей – один в облегающей майке, другой по пояс обнаженный. Нежно почирикали, потом обнялись, не смущаясь многочисленных мам и бабушек, манерно поцеловались и, придерживая друг дружку за талии, удалились в квартиру. Рауля чуть не вырвало.

– Зрелище не для слабонервных, дружище? – рассмеялся куратор. – Это тебе не Ливия. Согласись, Рауль, даже странно. «Голубые береты» – а так не любят голубых…

Очки с полупрозрачными защитными стеклами журналистке Мари были очень к лицу. Но ей не нравился обзор – солнечный день заметно блек, люди, обтекающие по тротуару столики кафе, теряли индивидуальность и резкость. За соседним столом семья немецких туристов с жадностью поглощала пасту – не наедаются у себя в Германии – и громко о чем-то спорила. Немецкий язык Мари не знала, иначе вся бы извелась. Гортанные лающие звуки были неприятны – словно ножом карябали миску. Площадь Пьяцца ди Спанья жила обыденной жизнью, на Мари никто не косился. Кроме собеседника, сидящего напротив и разглядывающего ее с большим сомнением. Паренька звали Сайед Фатх, он работал репортером в местной второразрядной газете, по происхождению был ливийцем и, судя по полученной из «независимых источников» информации, обладал нужными Мари сведениями. Она допила кофе, украдкой посмотрела по сторонам. Первый день, вернувшись из Сицилии, она отсыпалась – в новой гостинице. Второй – собирала информацию, мобилизовав всю свою изворотливость, связи и умение. Передвигаться по Риму приходилось перебежками, вращая головой на триста шестьдесят градусов. Пару раз ей мерещилась слежка – она плутала по боковым улочкам, терялась в торговых центрах, вновь сменила цвет волос, вернувшись к привычному образу брюнетки.

– Сайед, ты можешь на меня положиться. – Она сняла очки и строго взглянула на визави. – Держу пари, перед встречей ты наводил обо мне справки и знаешь, что, невзирая на свои недостатки, Мари Клер никогда не закладывает людей, дарующих ей информацию.

– Информация не даруется, – проворчал паренек. – Информация продается.

– Прости, не так выразилась, – Мари улыбнулась. – Конверт в сумочке, в нем две тысячи евро. Договорились именно так, и не вздумай вздувать цену.

– Да тише ты… – прошипел Сайед, стрельнув глазами.

– А что, кто-то спит? – удивилась Мари и рассмеялась как можно непринужденнее. – Сайед, веди себя естественно. Мы в городе, где основная масса населения беззаботна и праздна. Будешь шептать и делать загадочное лицо – у людей появится соблазн подслушать. Итак, повествуй. Совершим сделку купли-продажи, и все у нас будет хорошо. – «Пока смерть не разлучит нас» чуть не сорвалось с языка, но Мари его своевременно прикусила.

– Сестра у меня – Зейнаб, – пробормотал Сайед. – Бойкая девушка, работает в Хомсе журналисткой в местной газете… Чего уставилась, Мари? Вы, европейцы, сами дикие и весь мир таким считаете. Ливия, да будет тебе известно, прогрессивное цивилизованное государство, где женщины имеют много прав. В нашей стране самый высокий индекс развития человеческого потенциала в Африке. Почти сплошная грамотность, средняя продолжительность жизни – как ты думаешь, сколько? 75 лет! Бесплатные образование и медицина, множество продвинутых вузов… Вы, европейцы, еще на деревьях сидели, а у нас, между прочим, была высокоразвитая культура, прекрасные города, цивилизованное общество, наши университеты выпускали превосходных эрудированных специалистов…