Виктор Степанычев - Невозвращенцы Страница 23

— Ты, Серафимыч, нюх случайно не потерял? Или совсем рассупонился от спокойной жизни, пригрелся за моей спиной? — почти зловеще произнес Анчар, так что Бес в лице несколько переменился. — Это я сегодня зампред и прочая, и прочая, а завтра буду никем, и мало того, одиозной фигурой, бросающей тень на партию. Понял, ты, старая ищейка! А то расплылся яичницей: вы же состоите…

Высказавшись, Дмитрий Васильевич устало опустился в кресло. В кабинете вновь воцарилось молчание.

— Возможно, вы и правы, Дмитрий Васильевич, — после долгой паузы согласился с Анчаром Белявский. — Если Гордеев не врет, то инцидент в ночном клубе, назовем его так, действительно смахивает на провокацию.

— Да не вру я, Евгений Серафимович! Не вру! — едва не с отчаянием в голосе сказал Станислав.

— Помолчи, сынок, — наигранно-ласково обратился к нему Белявский. — Ты свое дело сделал, теперь моя очередь настала потрудиться.

— Вот иди и работай, — мрачно поддержал инициативу Беса Анчар. — Прикинь расклад, дай предварительные распоряжения — не мне тебя учить. А я хочу парой слов с Гордеевым перекинуться. Только ты, Серафимыч, далеко не убегай, еще понадобишься.

— Да я здесь, в приемной буду, — махнул головой Белявский в сторону двери и покинул кабинет.

Глава 13. Пора в путь-дорогу…

Дождавшись, когда начальник службы безопасности уйдет, Дмитрий Васильевич поднялся из кресла и прошелся по кабинету. Его лицо было по-прежнему непроницаемо.

— Да-а, ситуация… — наконец выдавил из себя Анчар. — Ясности никакой, одни дурные вопросы без ответа. Но я думаю, да почти уверен, что ты, Станислав, говоришь правду. Тем более Анна, в частности, подтверждает твои слова, а дочери я верю, как самому себе. Но труп в наличии, и показания свидетелей утверждают тебя на роль убийцы. Из этого следует, что влип ты, парень, в весьма неприятную историю.

— Вы же сами сказали, что все произошедшее — провокация, — угрюмо возразил Гордеев. — И будто организована она против вас.

— Это еще надо доказать, — скептически усмехнулся Дмитрий Васильевич. — И что касаемо подозрений по поводу моих политических врагов, так только это и спасло тебя от камеры предварительного заключения.

— Спасибо, дяденька, что не сдали, — криво усмехнулся Станислав.

— Не ерничай, мальчишка! — повысил голос Анчар. — Ты еще не понял, что на тебя убийство повесили с «отягчающими»? Против тебя показания свидетелей, за тебя — голый нуль.

— Они же явно куплены, эти свидетели…

— А ты перекупи их, — язвительно хохотнул Анчар. — Что, не можешь? С финансами напряг? Так молчи в тряпочку. Ты, Станислав, в дерьме по самые уши. Сегодня только свидетели на тебя указали, а завтра, голову на отсечение, найдутся и другие, не менее важные детали, подтверждающие, что именно ты убийца. Отпечатки пальцев, следы на одежде…

— Отпечатки пальцев с танцовщиц, которых я якобы лапал, снимать будут? — с сарказмом уточнил Гордеев, но тут же его словно пронзило молнией, и он тихо переспросил: — Так Андрея, охранника клуба, убили огнетушителем?

— Да, именно им. А в чем дело? — насторожился Анчар.

— Я держал в руках огнетушитель, — упавшим голосом сказал Станислав.

— Как держал? — едва не возопил Дмитрий Васильевич. — Ты брал его в руки? Точно брал? Не ошибаешься?!

— Когда Андрей меня выпускал… он попросил… он хотел спрятать его… Может, это совсем и не тот огнетушитель? — сбивчиво попытался объясниться Стас, но замолк.

Возможно, только теперь до Гордеева дошло, в какой капкан он угодил, а вернее — как его лихо подставили.

— Твою же… — Анчар выдал длинную замысловатую фразу, сочности которой искренне позавидовал бы боцман с китобойного судна. Переведя дух, он не остановился, а выстрелил дополнительной порцией ненормативной лексики, не менее красочной как по форме, так и по содержанию. Станислав выслушал сольное выступление генерала, опустив голову.

— Вот теперь тебе точно кранты, — примерно минуты через две уже вполне благопристойно подвел итог Анчар. — И мне тоже неприятности…

— Что же теперь делать? — потерянно спросил Гордеев.

— Что делать, что делать? Пока не знаю, — покачал головой Анчар и, чуточку помедлив, словно сомневаясь, сказал: — Но до тех пор, пока не разберусь с этим делом, сдавать тебя не намерен.

— Спасибо, Дмитрий Васильевич, — тихо произнес Станислав.

— Не меня благодари, — неожиданно резко бросил Анчар, заставляя додумать сказанное, и исподлобья остро глянул на Гордеева. — И последнее… Анна — вполне взрослая и разумная женщина и имеет право на личную жизнь, на увлечения. Ты, надеюсь, понял, что я имею в виду. Только увлечения приходят и уходят, а жизнь идет своим чередом и вносит коррективы в наши мысли и чувства. В сложившейся ситуации я не вижу оснований для продолжения ваших… — Дмитрий Васильевич замешкался, подыскивая нужное слово, — вашего общения. С этого дня вы с Анной не должны видеться. Это мое последнее слово. Тебе, капитан, все понятно?

Стасу пока было понятно, что папа Анчар в курсе того, что произошло между его дочерью и им этой ночью. А вот остальное требовалось уточнить.

— Анна в курсе того, что вы сейчас мне сказали? И она согласна с тем, что наше… общение следует прекратить?

— Да, — коротко и властно сказал, как отрезал, Анчар.

— Значит, так тому и быть, — глухо произнес Станислав. — Что мне делать дальше?

— На сборы десять минут. Белявский организует эвакуацию тебя в безопасное место. Пока окончательно не разберемся с инцидентом в ночном клубе, не узнаем, кто за ним стоит и какие цели преследуются, придется тебе посидеть взаперти.

— Преступника изолируют от общества, — иронически констатировал Гордеев.

— Относительно изолируют, — уточнил Дмитрий Васильевич. — Общение организуем с себе подобными и скучать не дадим. Такими, как ты, не разбрасываются. Не хвалю, просто имею на тебя виды. К тому же я обещал, что, если ты не справишься с обязанностями телохранителя, подыщем другую работу.

— Я что, завалил службу? — вопросительно глянул на Анчара Станислав.

— Ты в целом справился, но вмешались посторонние силы, не будем возвращаться к уже сказанному, — обрезал Дмитрий Васильевич. — Собирай вещи и поступай в распоряжение Белявского, я дам ему соответствующие указания. Шагай в приемную и позови ко мне Евгения Серафимовича.

Гордеев молча кивнул и вышел в приемную. Белявский, сидевший за столом на месте референта, вскинул на него глаза.

— Ну что? — тревожно спросил он. — Какое решение приняли?

— Зайдите к Дмитрию Васильевичу, он вам все объяснит, — сказал Стас. — Мне дали десять минут на сборы.

Похоже, Белявского его слова не удивили. Гору даже показалось, что во взгляде Евгения Серафимовича мелькнули искорки — не торжества, но удовлетворения. А возможно, ему это просто показалось.

— Жди меня здесь, — бросил Станиславу Белявский и скрылся за дверью кабинета.

Несколько минут, которые Стас провел в ожидании Беса, оказались достаточными, чтобы окончательно осмыслить произошедшее. А еще принять решение. Гордеев не был уверен, правильно ли поступает, однако его положение было критическим и иного выхода не было.

Мотивация слов и действий Анчара по отношению к Станиславу была убедительной, однако кое-какие сомнения у бывшего капитана оставались. С одной стороны, Дмитрий Васильевич не хотел лишиться ценного, по его словам, кадра, с другой — хотел разобраться в подоплеке сшитого на Гордеева дела. Политические соперники генерала? Возможный вариант, но уж какой-то чересчур тонкий подход. Очернить думского деятеля через телохранителя своей дочери? Мелковато смотрится. Возможно, Станислав чего-то не понимает, но червячок сомнения по поводу того, что его использовали как фигуранта политической интриги, где-то внутри свербит.

А если все же подставу устроил этот отморозок Семенец? А почему бы и нет?! Захотел Сева проучить неучтивого холуя, ан не сумел, ускользнул тот из рук. По горячим следам вышли на охранника Андрея, как бишь его — Карпухина, не успел парень слинять, и взбешенный Сева своим горячечным умом придумал, как достать Гордеева, повесив на него убийство. А могли просто Андрюху в порыве гнева забить, а потом, чтобы с себя подозрения снять, решили Станислава подставить. Паре проверенных девиц-стриптизерш и секьюрити за ложное свидетельство, не скупясь, отстегнули «зеленых» — и дело сшито. Попробуй теперь докажи, что Гордеев не убийца.

А тут еще огнетушитель с его отпечатками пальцев! Стоп! А кто, кроме Андрея, видел, что Станислав держал в руках баллон?

Вопрос, конечно, интересный. Допустим, что тот секьюрити, которого охранник клуба «приласкал» огнетушителем, мог со злости ответить тем же и пуще, так, что Андрюха дух испустил. Но если на огнетушителе высветятся отпечатки пальцев Гордеева, значит…