Александр Каменский-Мальцев - Лёшка-"студент" Страница 23

Лешка склонился над каталкой.

— Я говорю медленно и внятно… — начал он. — Вы слышите каждое мое слово и понимаете все! Если вы и не совсем понимаете, то поймете потом. Все, о чем я рассказываю, происходит с вами, — Ковалев глубоко вздохнул и продолжил: — Вы едете в машине. Вы очень торопились, чтобы успеть, вы бежали и волновались, а сейчас вам хорошо и спокойно… — Лешка говорил, постепенно ускоряя темп. — Вы сидите в тепле, вместе с вами в машине ваша мама… Это мама, которая учила вас ходить, правильно выговаривать слова и объяснила разницу между мальчиками и девочками… — Лешка говорил и все ниже склонялся к лицу мужчины. — Это мама ласковыми, нежными руками гладила вам лицо, когда вы падали и разбивали губу, она вытирала ваши слезы и радовалась, когда вам было хорошо!.. Вместе с вами она грустила, когда вы совершали плохие поступки. Она жила для вас, и она дала вам жизнь!..

Лешка оглянулся и увидел раскрасневшееся лицо техника, который отвернулся от экрана и с огромным любопытством смотрел на него. Он как будто ожегся о взгляд Лешки, смутился и отвернулся к своим приборам.

— Машина несется все быстрей и быстрей, ее подбрасывает на поворотах, и в душе у вас рождается тревога… — продолжал Лешка, собрав всю свою волю, пытаясь передать пациенту то состояние страха, ожидания неминуемости чего-то страшного и беспощадного. — А впереди, прямо перед вами, сидит в машине ваша мать!.. — Лешка почти выкрикнул последнее слово. — Вот-вот что-то случится, а машина несется вперед, и дорога становится скользкой! Водитель держит руль одной рукой и думает совсем не о дороге!.. — Лешка уже кричал, его голос прерывался. — Машину заносит, она скользит боком…

— Пульс наполняется, — сказал анестезиолог. — Камфару и коктейль номер пять! — он сказал помощнику.

Лешка краем глаза видел напряженную руку молчаливого санитара, держащего шприц наготове.

— Вы вспоминаете все, что было с вами, вы вспоминаете имя мамы, свое имя, вы помните, кто вы такой!.. Если вы сейчас не вспомните, ваша мама погибнет!!!

Мужчина на каталке дернулся, его глаза вылезли из орбит, губы дрогнули, как будто он хотел что-то сказать, лицо приобрело землистый оттенок. Зрачки резко расширились и сразу сузились.

— Кома! — выкрикнул анестезиолог. — Шприц! Кислород! Стоп! — неожиданно сказал он, вглядываясь в зрачки пациента. — Он приходит в себя…

Анестезиолог был удивлен. Лекарство непрерывно поступало в вену, и больной не должен был очнуться.

На экране осциллографа, стоявшего рядом с изголовьем больного, зеленая линия, ставшая на секунду прямой, снова пошла крупными зигзагами, и вместе с ней в такт волнам запищал сигнал.

— Вы вспоминаете все, что знали, и уже не забудете! — продолжал Лешка. — Вы живы, и это главное. Вы сильный и мужественный человек, вы никогда не будете бояться автомобилей, вы знаете, что они не представляют опасности…

Врач тронул Лешку за плечо.

— Хватит, — тихо сказал он. — Не надо больше. Я попробую сам.

Лешка удивился, но отодвинулся.

— Никанор Пантелеевич Попов! — проговорил врач, склонившись к больному. — Никанор Пантелеевич Попов! — громче повторил он. — Вы запомните эти три слова. Три слова для вас — ключ, — врач говорил примерно в той же тональности, что и Лешка. — Голос, повторивший эти три слова, будет объяснять вам, как жить дальше, будет говорить вам то, что спасет от смерти в машине, как спас сейчас. Вы же знаете, что только что были при смерти! Только что вы умирали!.. — врач повысил голос. — Никанор Пантелеевич Попов! Эти три слова — ключ для руководства вами! В них ваша жизнь!!! А сейчас вам станет хорошо и спокойно, вы отдохнете, вы устали от всех переживаний, вы будете спать десять часов подряд! Вам удобно и хорошо, дыхание налаживается, сердце работает ровно и ритмично, — врач кивнул анестезиологу, на секунду взглянув на него, не прерывая своей плавной речи, а голос его становился все мягче и задушевней. — Вас окружают любящие вас люди. Вам все желают добра. Вы запомнили ключ. Вы вспомните его только тогда, когда произнесут эти три слова. А сейчас вы спите… Эти три слова глубоко в вашем сознании. Они нужны только в минуты опасности. Три слова… А сейчас — спать… Спать…

Дыхание мужчины постепенно становилось глубоким и ровным, щеки порозовели.

— Глубокий сон, — сказал анестезиолог. — Сердце в норме..

— Увозите, — сказал врач, отходя от каталки.

Один из помощников споро отсоединил трубки от пациента, а второй снял шлем с Лешки.

— А узнать результат прямо сейчас вы не хотите? — спросил Ковалев, вытирая мокрый лоб.

— Не нужно. Ему сейчас отдых важнее.

Врачу как будто стало тягостно присутствие Лешки в комнате. Он стоял рядом с каталкой и посматривал на дверь.

— А для чего эти кодовые слова?

Врач не ответил.

Санитар покатил каталку, и двери перед ним бесшумно раскрылись. Судя по всему, эта комната была напичкана техникой, в том числе и для открывания дверей. Вместе с санитаром ушел и анестезиолог.

— Кофейку бы сейчас… — сказал Лешка.

— Мне надо идти, — сказал врач. — До свидания.

Он быстро повернулся и вышел из комнаты.

— А вы тоже врач? — спросил Лешка того, что следил за работой аппаратуры.

Мужчина смутился, растерянно посмотрел на дверь и не ответил.

— Вам что, запрещают со мной разговаривать? — со злостью спросил Лешка.

Мужчина кивнул.

— А опыты со мной делать можно?.. Гады же вы!

Лешка взял холодный кофейник, хотел налить еще кофе, но на дне осталась только гуща.

Техник торопливо собирал провода, быстро укладывал в ящик и явно боялся Лешки. Это было видно по напряженным плечам и нервным, неуверенным движениям.

— Ты где работаешь? В КГБ? — опять спросил Лешка.

Техник закрыл ящик и быстро пошел к дверям.

— Стой! — скомандовал Лешка ему в спину. — Повернись ко мне!

Мужчина замер.

— Ковалев, не надо! — вскрикнул динамик в стене. — А вы идите!

Техник неуверенно, как будто был скован или приклеен к полу чем-то тягучим, шагнул к выходу.

— Иди, иди… — устало сказал Лешка. — А то я тебе в мозгах что-нибудь перепутаю… И какать где попало начнешь…

Над дверью зажглась лампочка, двери распахнулись, и экспериментатор, чуть было не превратившийся в пациента, выскочил из комнаты. Лешка поднял пустой кофейник и с силой бросил на пол. На голубом кафеле расплылась коричневая лужа…

Лешка налил в стакан из бутылки, понюхал и сморщился. На столе перед ним лежало несколько конфет и печенье. Ковалев поднес стакан ко рту.

— Добрый день, Алексей, — послышалось из динамика.

Лешка покосился на телекамеру, выпил коричневую жидкость и закусил конфетой.

— Привет, — наконец ответил он.

— Ты что это себе позволяешь? — довольно добродушно спросил голос. — Зачем посуду ломаешь?..

— А вы меня надули! Мы договаривались насчет «Наполеона», а мне что подсунули? — Лешка показал бутылку телекамере.

— Имей совесть, Ковалев!.. Ну где, в какой тюрьме заключенным спиртное дают? За это бы спасибо сказал!..

— А в какой тюрьме одурманивают? В какой тюрьме заключенного наркотиками пичкают?! — с пол-оборота завелся Лешка. — Да и вообще, в какой тюрьме над заключенными эксперименты проводят?

— Сам виноват! Не надо было ту штуку увозить. Глядишь, уже бы освободился…

— Ошибаешься, Каверзнев, сидел бы. А может, и вообще на том свете был… Слушай, приди сюда, а? Скучно мне… Посидим, поговорим…

— Ты же знаешь, что не положено…

— Да я чокнусь скоро, понимаешь?! — закричал Лешка прямо в телекамеру. — Я скоро гусей начну здесь ловить!.. Я не могу так больше жить! Не могу!!! — он подошел почти вплотную к объективу телекамеры. — Вы понимаете, что сами доводите меня до сумасшествия?..

Невидимый собеседник промолчал.

Лешка резко крутанулся на месте, подошел к столу, плеснул в стакан коньяк и залпом выпил.

— И учтите, больше ничего себе вкалывать я не буду! — опять повернувшись к камере отчеканил Лешка. — Надо вам меня перевезти — везите так!

— Слушай, Алексей, ты должен понимать, не я решаю эти вопросы!..

Лешка отвернулся к окну и опять уставился на серое небо. Снаружи на подоконник вспрыгнул кот. Он боком потерся о стекло и беззвучно открыл рот. Лешка распахнул форточку, кот пружинисто прыгнул, зацепился когтями за раму и через секунду очутился в руках хозяина.

Лешка уткнулся носом в серую пушистую шерсть, но кот выгнул спину и спрыгнул на пол. Он подбежал к блюдцу, стоящему на полу, понюхал его и поднял голову, как бы спрашивая, почему блюдце пустое и кто виноват в этом безобразии.

— Молока опять не принесли!.. — ворчливо сказал Лешка. — Ты слышишь, Каверзнев? Чем кота кормить?!

— Не привезли сегодня… — примиряюще ответил динамик. — Накорми чем-нибудь…