Анна Данилова - Шоколадный паж Страница 23

Это ничего, что я говорю вам все это?

– Мне кажется, что это происходит не со мной, Кристина… Но я считаю, что любовь – испытание, посланное нам богом.

Я ведь тоже, когда познакомился с Валентиной, повел себя очень странным образом: дал ей денег, даже не зная, зачем они ей нужны и увижу ли я ее когда-нибудь… Теперь-то я понимаю, для чего ей нужны были деньги. Кажется, она говорила что-то про кассу, про сейф там, где она работала.

Значит, она взяла из сейфа деньги, чтобы организовать побег своему мужу… Побег из кабинета следователя – она как-то рассказывала мне об этом, как будто она посмотрела фильм с подобным сюжетом. Я только не понимаю, что помешало им потом встретиться и, почему Либин скрывался эти два года и не давал ей о себе знать?

– Я так поняла, что это она от него скрывалась. Это она, по словам Сергея, не хотела его видеть. Кто-то из общих саратовских знакомых передал ему, что Валентина в Саратове, сразу после того, как Сергей сбежал, якобы встречалась с какой-то женщиной, бывшей возлюбленной Либина, и та что-то рассказала ей о Сергее… Думаю, что ничего хорошего Валентине этот разговор не принес. Эта женщина, скорее всего, настроила ее против мужа и подлила масла в огонь. Вероятно, она испытывала примерно такие же чувства к вашей жене, Кайтанов, что и я… Валентина – красивая женщина, а ревность – очень жгучее чувство.

С этими словами Кристина открыла сумочку и достала носовой платок. Глаза ее, мокрые от слез, почернели от расплывшейся туши. Промокая веки платочком, она вдруг вся выпрямилась на стуле. Затем медленно опустила голову и взглянула на свою сумочку. Маленькая голубая, из соломки, с розовой шелковой вышивкой. Сунув туда руку, она вытащила оттуда зеленоватую трубочку. Кайтанов увидел перетянутые резинкой доллары.

– Что, нашли свой гонорар? – усмехнулся он. – А ведь это и было как раз недостающим логическим звеном в цепи, о котором я все это время думал. Человек, так ловко все придумавший, не мог не предугадать, как поведет себя обманутая сообщница, а потому не мог не заплатить вам.

– Я же говорила, что он – порядочный человек. Он все это время заботился обо мне, он очень хотел, чтобы я уговорила Гордиса вернуться в Ригу, чтобы он оставил в покое Валентину… Ведь он мешал и ему, Иуде, путал все его планы… Что же мне теперь делать? Я же все вам рассказала!

– Мне очень жаль, Кристина, что вы пришли сюда и все рассказали лишь из-за одного желания навредить Иуде. Я бы заплатил вам в два раза больше, если бы ваш приход был вызван настоящим раскаянием.

Но вы – злая, испорченная, гадкая… И я не хочу больше видеть вас… И я понимаю Либина, который бросил вас…

Кристина, сунув воровато деньги обратно в сумку, бросилась к выходу. Хлопнула дверь. Кайтанов взглянул на часы – подходило к четырем…

Она могла уговорить Иуду отвезти ее только в Саратов. Больше некуда. Там у нее квартира. Они и еду взяли для долгого путешествия. Только бы он не перегнул палку…

Он открыл телефонный справочник и набрал номер аэропорта. Его интересовал ближайший рейс в Саратов.

В самолете он вспоминал свой разговор с Кристиной, и ему с каждой минутой становилось все невыносимее от сознания того, как он мог допустить, чтобы в его жизнь вторглась эта полусумасшедшая женщина, чуть ли не до основания разрушившая его идеальные, как ему казалось, отношения с женой. Неужели он все эти два года подсознательно ждал подобного? Неужели именно страх потерять Валентину и пусть даже слабая вероятность того, что она ему рано или поздно изменит с другим мужчиной, делали его чувство к ней таким острым, граничащим тоже со своего рода сумасшествием? И зачем любить, если параллельно с ощущением радости постоянно глотаешь яд ревности, горечь будущих измен?

Да, и он это не мог не осознать: он позволил Кристине разбередить его вечную, незаживающую рану своей уязвимости лишь для того, чтобы испить сполна всю боль разлуки с женой. Он хотел наконец услышать от нее слова, порочащие Валентину, чтобы проверить себя, свои чувства к ней. И он сначала поверил – когда увидел эти фотографии, где она с Гордисом и даже с Иудой, – причем поверил настолько, что испытал подобие физической боли и, с другой стороны, чувство облегчения, как это ни странно… Ну вот, мол, все и закончилось – наваждение, сон, надежды, я свободен, я одинок, как и прежде… Но ведь, поверив, он тем не менее вытолкал Кристину взашей из квартиры.

Он вспоминал свои чувства, которые охватили его в момент, когда он услышал, что Валентину забрал из милиции Иуда. Но он и должен был прибыть туда с квитанцией и встретиться с Валентиной. Другое дело, что сам Кайтанов не мог предположить, что Валентину так быстро выпустят, а потому он попросил Иуду встретиться с ней для того, чтобы успокоить ее радостной вестью о ее скором освобождении. И что особенного, что Иуда забрал ее оттуда? Ведь не мог же он ее оставить там, в камере, зная о том, что она уже, в сущности, свободна, лишь потому, что не обговорил эту ситуацию с Кайтановым! Это же форменная глупость. И он сделал все совершенно правильно. Во всяком случае, внешне это выходило именно так.

С другой стороны, получалось, что Иуда, даже раньше Кайтанова уверенный, что Валентину выпустят под залог, предупредил Кристину о том, что ему могут понадобиться ее услуги третьеразрядной, находящейся на грани нервного срыва актрисы.

С тем чтобы привести в исполнение задуманное: жестоко разыграть Валентину и самого Кайтанова, осквернив семейный очаг и внеся в сознание каждого из супругов подозрение или даже уверенность в измене.

Возникают вопросы, много вопросов.

И первый, безусловно: зачем было Иуде так поступать с Кайтановым? С Валентиной?

Для чего? Любовь, как говорит Кристина?

Да разве таким вот изуверским способом надо было действовать, чтобы вызвать к себе расположение любимой женщины? Или он не понимал, этот проклятый Иуда, что рано или поздно Валентина все равно все узнает. Ведь он не идиот законченный и не может не знать, что Кайтанов все равно доберется до него… Он не может не бояться меня, моей мести, ее презрения. Он либо безумец, либо за его действиями стоит нечто другое, но только нелюбовь…

Закрыв глаза, он стал ворошить в памяти все, что ему было известно об Иуде. Морозов Александр Петрович, коренной москвич, талантливейший человек (если верить Ваэнтрубу, который с такой неохотой с ним расставался). Не женат, ничего о его личной жизни никому не известно, за исключением того, что он охоч до баб. Но мало ли мужчин, любящих женщин? Нет, он не мог предпринять ничего против Валентины. Он слишком привязан к ней, слишком уж она ему дорога, это видно невооруженным глазом. Значит, он все-таки любит ее, но не как все нормальные люди, а иначе, болезненнее, что ли… Все, хватит о нем.

Теперь о Либине. И мысленному взору его тотчас предстал лежащий в своей мертвой, спокойной и обезоруживающей красоте молодой мужчина. Муж моей жены? Что натворил он в Саратове? Кто подставил его и правда ли это? Что, если, ослепленная любовью к своему молодому мужу, Валентина стала жертвой заблуждений?

Кайтанов достал блокнот и пометил у себя, что ему нужно сделать в первую очередь, едва он ступит на саратовскую землю:

1) попытаться найти Валентину, обратившись в адресный стол; 2) встретиться со следователем, который вел дело Либина, и выяснить все, что только возможно, о том деле, в котором он был замешан; 3) постараться разыскать друзей Валентины и Сергея Либина, чтобы услышать эту историю из их уст; 4) найти адвоката, защищавшего Либина и позволившего ему сбежать; 5) набить морду Иуде…

Лева захлопнул блокнот. После того как он наметил для себя план действий, ему стало как-то спокойнее. И он уснул.

Глава 5

Вера Обухова вот уже несколько дней жила как во сне. И дело было даже не в тех деньгах, которые одним своим видом ласкали взгляд и придавали ей уверенности в завтрашнем дне, а в тех переменах, что произошли в ней самой. Конверт с десятью стодолларовыми купюрами словно очистил ее душу. Мысль о том, что теперь ей не придется ложиться в постель с мужчиной ради денег, наполняла ее счастьем освобождения. Ей даже начало казаться, что она изменилась внешне – ее взгляд потерял тот охотничий блеск, который выдавал ее с головой. Ей больше не нужны были мужчины-клиенты. И словно в подтверждение того, что жизнь ее начинает меняться, на горизонте уже через пару дней появился мужчина ее мечты. Не потенциальный клиент, а мужчина, на несколько порядков выше ее прежних любовников. Они познакомились в радищевском музее, куда Вера собиралась последние пять лет, да так и не выбралась раньше. Музей, со старинными картинами, мраморными статуями и фарфоровыми безделушками, казался ей своеобразным чистилищем, куда проститутке вход заказан. Ей, с ее оскверненным телом, там нечего было прежде делать. То ли дело теперь, когда ее тело, с которого успели исчезнуть последние синяки, вымытое и надушенное, облаченное в красивую и дорогую одежду, могло найти почти точную свою копию на картинах великих мастеров…