Фредерик Дар - Сан-Антонио в Шотландии Страница 23

Это придает мне сил.

– После этого визита вы больше никого не видели, Глэдис?

– Нет.

– Точно?

– Говорю же тебе, сопляк!

Она снова заводится и клянется, что, если я буду сомневаться в ее словах, она сунет меня носом в ту часть своего тела, которую я считаю совершенно непригодной для употребления и которую не облагородит даже присутствие в ней моего носа.

Я оставляю отставную шлюху в одиночестве и прыгаю в мою похожую на катафалк «бентли».

На колокольне церкви отбивают полночь – час преступлений, когда я звоню в дверь сэра Конси.

– Хелло! – слышится из переговорного устройства голос унылого аристократа.

– Это Сан-Антонио.

Вопль. Дверь открывается, я поднимаюсь до лестнице На площадке вырисовывается прямоугольник света Сын баронета ждет меня. Он в смокинге

Когда я подхожу, мужской голос кричит по-английски:

– Нет, Фил, держите себя в руках!

Но парень уже не может удержать себя в руках и бросается на меня.

Вам не кажется, что этого многовато?

Это стало традиционным, как все в Англии: едва мы встречаемся, сразу завязываем драку.

Он начинает с удара, нацеленного в мои фамильные драгоценности, но я успеваю встать боком, отчего зарабатываю здоровенный синячище на ляжке; за этим следует серия хуков.

Я шатаюсь, отступаю, падаю, а когда пытаюсь подняться, эта гнида с гербом отвешивает мне удар ботинком в челюсть.

– Фил, прошу вас, это же нечестно, – наставительно говорит голос.

Сквозь туман я успеваю заметить элегантного молодого человека с благородной внешностью, сидящего в кресле, закинув ногу на ногу.

Сэр Конси не обращает на замечание никакого внимания.

Он снова бьет меня ногой. У меня такое чувство, что я провожу уик-энд во взбесившейся бетономешалке. Удары сыплются на меня со всех сторон. Бац! Бум! Шмяк! Я пытаюсь отбиваться, но град ударов достает незащищенные места.

Высокий элегантный молодой человек встает.

Сэр Конси, утомившись, останавливается. Я вдыхаю три литра кислорода и решаю сыграть свою партитуру. Каждому свой черед, верно7

Я начинаю резким ударом толовой. Он Ловит мой кумпол брюхом и валится на пол.

Будучи более честным, чем он, я не бью его, пока он лежит. Я даже простираю любезность до того, что помогаю ему встать, схватив за галстук-бабочку.

Чтобы взяться крепче, я поворачиваю запястье, и сын баронета задыхается.

– Сволочь! – кричу я. – Подлюка!

Он пытается отбиваться, но я уже не чувствую его ударов Мощным толчком я швыряю его к стене. Войдя в соприкосновение со стеной, сэр Конси издает «хааа».

Я подхожу. Он выдохся, но пытается пойти мне навстречу Однако я встречаю его четырнадцатью ударами, нанесенными со всей силой и точностью.

Молодой человек из хорошей семьи в нокауте падает на ковер.

Я тихонько массирую костяшки пальцев и выполняю несколько гимнастических упражнений.

– Великолепно, – оценивает зритель.

Он кланяется и называет мне свое заглавие:

– Сэр Констенс Хаггравент, лучший друг Филипа.

– Сан-Антонио.

Мы пожимаем друг другу руку.

– О! Так это вы, – шепчет Хаггравент, хмуря брови. Его восклицание кажется мне странным. Значит, сэр Конси рассказал обо мне своим друзьям.

Мой собеседник – высокий блондин со светлыми глазами и необыкновенно изысканной внешностью. Даже если бы он расхаживал со своей родословной на шее, то и тогда это не было бы более красноречиво.

– Почему вы сказали «так это вы»?

– Фил разыскивает вас с обеда...

– Мне это сказали.

– Он хотел вас убить.

– Он мне на это достаточно откровенно намекнул.

– Думаю, он ненавидит вас всей душой.

– Он дал мне это понять.

– Кажется, вы отбили у него невесту?

– Я ее не отбивал, а просто подобрал. Она упала в мою постель.

Сэр Констенс Хаггравент улыбается.

– Очень остроумно, – замечает он.

– Откуда вы это знаете, сэр Хаггравент?

– Мне рассказал Фил.

– А он откуда взял? Из пальца высосал?

– Нет, от бывшего дворецкого своих родителей, Джеймса Мейбюрна.

Я вздрагиваю, мое сердце делает тук-тук.

– Рассказывайте, это страшно интересно. – Когда леди Дафна вернулась из Франции, у нее не хватало прислуги, чтобы заниматься замком. Фил, познакомившийся тогда с Синтией, предложил им Мейбюрна.

Я громко хохочу.

– И поручил своему слуге следить за мной?

– Джеймс ему очень предан. Фил ревновал, а ревность заставляет совершать безумства даже британцев, месье СанАнтонио. По приказу своего бывшего хозяина Мейбюрн установил в вашей комнате микрофон, но это ничего не дало, потому что вы, кажется, нашли его. Тогда он осмелился проверить сам, что мисс Синтия делала в вашей комнате...

– А! Вторым призраком, значит, был он! – восклицаю я.

– Простите?

– Нет, ничего, я просто думаю вслух.

Но про себя говорю, что допустил ошибку, заподозрив мажордома и сэра Конси. Я просто имел дело с супер-ревнивцем и его помощником.

– Джеймс сообщил ему жестокую правду сегодня утром, – продолжает Хаггравент – Тогда Фил сошел с ума... Кстати, о Филе, – перебивает он сам себя, наклоняясь над моей жертвой, – вы его убили?

Жених по-прежнему лежит без чувств Этот бедняга запомнит меня надолго. Его портрет разлетелся вдребезги: раны на бровях открылись, нос разбит, губы расквашены, скулы ободраны, как пережаренные каштаны.

Мы льем ему в рот «Мак-Геррел», и он наконец приходит в себя.

– Послушайте, старина, – говорю я, – мне вас очень жаль, но вы сделали ошибку, влюбившись в Синтию. Эта девица недостойна вас.

Сэр Конси хочет броситься на меня, но мы его укрощаем.

– Позвольте мне все-таки закончить. Я комиссар Сан-Антонио из французской Секретной службы. Вы должны понимать, джентльмены, что если я приехал в Шотландию вести расследование, то дело должно быть очень серьезным и важным.

Теперь сэр Конси успокоился и больше не думает о том, как бы выпустить мне кишки. Он чувствует, что это не фуфло, и, сильно побледнев под своими синяками, ждет продолжения.

– Мисс Синтия Мак-Геррел замешана в двух убийствах и торговле наркотиками, – сообщаю я. – Эта девушка совершенно испорченна, виной чему, возможно, является ее тяжелое детство... Но это пусть решают психиатры – Я пожимаю плечами.

– Объяснитесь, – требует сэр Конси.

– Позже. Сейчас слишком критический момент. Сэр Конси, что стало с человеком, которого я выдал за моего слугу?

Он качает головой.

– Мне это неизвестно Но скажите, Синтия...

– Я же сказал: позже, Фил, – говорю я, дружески хлопая его по плечу. – Клянусь вам моей честью полицейского, что сказанное мною о ней – правда. Будьте таким же мужественным, как во время наших... э-э... встреч!

Он кивает.

– Так что с моим инспектором? Он опять качает головой.

– Узнав от Джеймса о моем несчастье, я бросился в замок, надеясь найти там вас, но вы уже уехали.

– Вы говорили с Синтией?

– Я устроил ей жуткую сцену.

– И что она вам сказала? Он опускает голову.

– Ну?

– Что она любит вас. Я не могу прийти в себя.

– Не может быть!

– Может. Она добавила, что только смерть разлучит ее с вами.

Тут я разражаюсь смехом, который был бы гомерическим, если бы я был греком, а так он – раблезианский.

– Неплохо.

– Что?

– Ловко она сыграла. Она сделала все, чтобы вы убили меня. Вместо того чтобы заливать огонь водой, она подлила в него бензин. Что дальше, Фил?

Его избитая морда вдруг стала мне симпатична. Занятная штука жизнь, а? Пять минут назад мы молотили друг друга, а сейчас я называю его Филом, а он даже не думает обижаться.

– Я отправился вас искать и, проходя ландами, увидел вашего слугу, выходившего из дома старой пьянчужки. Я бросился к ней, чтобы расспросить о вас, но она или ничего не знала, или не захотела сказать.

Я начинаю серьезно волноваться за Берю. Меня бы не удивило, если дела моего доблестного напарника пошли бы паршиво.

Я облокачиваюсь на камин и, разглядывая в зеркале отражение привлекательной физиономии, обращаюсь к нему со следующими словами:

– Сан-А, дружок, у тебя была куча подозреваемых: лже-Дафна, ее племянница, директор Мак-Орниш, сэр Конси и Джеймс Мейбюрн. Теперь остались только трое. Прежде чем приступить к основному блюду, то есть к старой леди и Синтии, почему бы не разобраться с Мак-Орнишем?

Оба сэра не нарушают моих раздумий. Обернувшись, я вижу их стоящими навытяжку, в смокингах.

– Фил, – спрашиваю я, – какие у вас отношения с Мак-Орнишем?

– Неплохие, а что?

– Позвоните ему и попросите прийти сюда.

– Сейчас?

– Да. Скажите, что речь идет о крайне важном деле и вам нужна его помощь. Если он вас станет расспрашивать, скажите, что не можете говорить по телефону

Сын баронета подчиняется. Он звонит в Стингинес Кастл. Наконец трубку снимают, и, по счастью, это Мейбюрн.

Фил называется и просит своего бывшего слугу позвать директора завода.

Я беру отводной наушник и слышу сонный голос Мак-Орниша: