Бомба за пазухой - Александр Александрович Тамоников Страница 23

Когда лейтенант поднялся, учитель уже подвел к нему школьников. Девчонка счастливо улыбалась, заливаясь слезами — запоздалая реакция на страх. Парень хмурился, стараясь не кусать губу от боли. Но рана не страшная, пуля вскользь задела руку выше локтя.

— Ты молодец, ты просто герой, Алексей! — твердил учитель, обнимая школьников. — Ты чудо совершил. Это же надо, какой выстрел! Вот, дети, учитесь быть такими!

— Да ладно тебе, — отмахнулся Зыков. — Иди в лагерь, парня надо перевязать. А я пройду еще вперед.

Подняв автомат с земли и сунув в карман пистолет, лейтенант вдруг отпрыгнул в сторону и, перекатившись, дал короткую очередь в сторону камней.

— Ложись, — крикнул он учителю, — в укрытие!

В ответ не стреляли, но Алексей успел заметить две мелькнувшие фигуры. Он вскочил, мгновенно оценив ситуацию. Ответных выстрелов нет, кто-то пытается скрыться. Лейтенант побежал к ближайшим камням, скрывавшим от него то, что за поворотом тропы. Там он снова упал и перекатился. Двое в немецкой рваной форме пытались лезть по скале вверх, но Зыков снова дал короткую очередь рядом с ними. Пули запрыгали по камням, высекая искры, поднимая тучу пыли и мелких осколков камня. Немцы тут же упали на землю, вытягивая вверх руки.

— Nicht schießen! Nicht schießen![1]

То, что это не диверсанты, было очевидно. Эти опустившиеся, голодные и уставшие прятаться «завоеватели» очень хотели жить.

Глава 5

Капитан Грушин соскочил через задний борт грузовика чуть ли не на ходу и махнул бойцу рукой — «давай». Он легко взбежал по ступеням, козырнул часовому у входа в здание и поспешил по коридору к комнате, выделенной для отдела контрразведки бригады морской пехоты.

— Ну, как оно? — сильно и уверенно пожимая руки Зыкову и Бойко, спросил Грушин. — Говорят, к вам прибывает пополнение? Что, скоро на Крым, а, Алексей? Там работы невпроворот будет. А то ты здесь всех диверсантов уже перестрелял. Немцы говорят, что они у них уже кончились, не знают, где новых брать.

— Что, слышал уже? — мрачно спросил Зыков.

— Да ладно, шучу я, — примирительно сказал Грушин и хлопнул Алексея по плечу. — Сам знаю, каково бывает, когда гражданские под прицелом, а ты сделать ничего не можешь. Ты в голову не бери, тебя никто попрекать не станет. Даже начальство. Ты жизнь детям спас. Выстрел, я тебе скажу, на все сто процентов.

— Ты-то откуда знаешь? — удивился Бойко.

— Так школьники там на каждом углу теперь расписывают своего учителя, свои собственные подвиги и подвиги одного старшего лейтенанта, который так, случайно рядом оказался, но к нему претензий нет, он им не очень мешал расправляться с врагами направо и налево. Кстати, Вася, что пленные «окруженцы» показали?

— Почти ничего. Они все это время там прятались, а наш бывший полицай им еду добывал и носил. Они его обещали с собой взять через линию фронта и денежную премию выбить. Кажется, еще должность обещали на оккупированной территории. То ли начальника полиции, то ли старосты в каком-нибудь населенном пункте. Вот он и старался. Из кожи лез. Никого они не видели, ничего не слышали. Сами прятались, всего боялись и потихоньку к линии фронта пытались пробраться.

— А ты, Леша, все нашел? — повернулся к Зыкову Грушин.

— Да, две «лежки»! — кивнул Зыков, радуясь, что теперь можно перейти к более приятным вопросам, где он преуспел и попрекать его не за что. — Оборудованы как запасные по всем правилам военной науки. И места расчищены, и оружие на позиции лежит смазанное и готовое к бою. Винтовки с оптикой лежат с патронами вместе, все завернуто в прорезиненный брезент. А еще к каждой позиции там листочек бумаги с азимутами и расстояниями до ориентиров имеется. Кто-то там с дальномерами поработал. Я проверил выборочно кое-какие данные. Все сходится.

— Значит, получается, что снайперы к чему-то готовятся? — задумчиво потер скулу Грушин. — Этого я и боялся. Мое командование требует массированного прочесывания пригородных зон. Выгоним мы матросиков, и они всех распугают. Хотя, с другой стороны, мы сорвем им выполнение задачи.

— Ничего это не даст! — закуривая, отмахнулся то ли от дыма, то ли от неудачной идеи Бойко. — Ты сам знаешь, что неподготовленные бойцы ничего не найдут, пока о диверсанта не споткнутся.

— Или о противопехотную мину, — поддакнул Зыков.

— Вот-вот, — указал на Алексея пальцем Бойко. — Лешка сколько лазил по горам? Но он подготовлен, он приметы знает, у него глаз наметан. Он три «лежки» обнаружил. Нет, вы как хотите, а я своему начальству в набат буду бить. С меня же голову потом снимут, если они еще раз в кого-то пульнут.

— А смысл? — неожиданно спросил Зыков, и оба капитана уставились на него.

— Ты что? — Бойко покрутил пальцами в воздухе. — Какой еще смысл тебе нужен? Мы доказали, что снайперы-диверсанты готовят на кого-то покушение, готовят «лежки». В одного старшего офицера уже стреляли. Хорошо, что не попали. Еще какой тебе смысл нужен?

— А такой смысл! — спокойно возразил Зыков. — Снайпер в цель не попал, это раз. Наблюдателя я убил, причем с большим шумом. Об этой схватке диверсанты не могли не узнать, это два. «Лежки» они продолжают готовить, несмотря на то что мы о них уже знаем и принимаем меры противодействия, это три. И все равно они демонстративно готовят покушение силами снайперов. «Демонстративно», я подчеркиваю это слово!

— Товарищи, — вдруг заговорил Грушин, — а вам не стыдно? Я вот с флотом связан, мне работать посреди воды приходится. А вы-то сухопутные! Вам не приходило в голову, что все «лежки» снайперов располагаются на скалах и возвышенностях только с северо-восточной стороны города. А почему мы ничего не ищем с юго-западной?

— Потому что там расстояние большое до военных объектов, — сразу же парировал Зыков. — Там дорога на Анапу, за ней поселки, малоэтажная застройка, сады. Оттуда до порта три километра, до вокзала два. Даже «мосинка» не даст результата. С оптикой не даст. Да, дорога может оказаться под огневым контролем, по ней военные не ездят, там чисто гражданский транспорт. И нет ценного важного груза. Виноград в Дюрсо возят, например.

— Мое дело вопрос задать, — пожал плечами Грушин. — Отвечать вам, а перед своим начальством я вопрос поставлю ребром.

— Хорошо,