Андрей Московцев - Бухгалтер Страница 24

Полгода назад Василию и в голову не могло прийти, что он окажется на круизном лайнере. Вернулся из отпуска уже через две недели и категорически отказался отдыхать, что вызвало явное неудовольствие начальства. Полковник Левченко с солдатской деликатностью спокойно объяснил Барабанщикову необходимость точного выполнения распоряжений. Краткое «не хочу» не поколебало безмятежного полковничьего настроения, только добавило убедительности речи. Еще более краткое «нет» сделало речь полковника красочнее и даже высокохудожественной.

Возникшее легкое противоречие легко разрешила «царица Тамара», она же майор Береговая Тамара Александровна. Красавица с манерами грузинской аристократки тихонько шепнула Левченко оставить парня в части, но не на службе, а отправить в учебный центр для усиленных тренировок в стрельбе, рукопашном бое и бодибилдинге якобы к следующему заданию. Заморское слово «бодибилдинг» она произнесла с особым нажимом, явно намекая, что литры пота, пролитого на свежем лесном воздухе в борьбе с железом, прекрасно вылечат комплекс вины, а хороший преподаватель рукопашник — лучший психотерапевт.

Полковник посопел, позыркал и согласился. Сразу понял, что Тамара права — привычная обстановка для Барабанщикова полезней внезапного отдыха в безопасности. Она на ходу сочинила легенду о необходимости усиленной подготовки к новому заданию, в котором противник будет очень опасный и действовать придется в одиночку, так что надо работать и работать! Она не обманывала — работы впереди действительно было много, очень опасной и трудной. Это даже не работа в общепринятом смысле, а образ жизни. Смертельная опасность должна быть обыденной. Те, для кого это норма, не должны надолго возвращаться в обычный мир, потому что без привычной экстремальной нагрузки сверхпрочная конструкция начнет незаметно разрушаться и человек превратится в существо.

Василий с радостью вернулся туда, где трудно, но почему-то легче, чем в мире обыкновенных людей. В этом «зазеркалье» нормой были десятикилометровые марши в броне с двойным боезапасом и двухпудовым рюкзаком на спине, ночные тревоги, реальные пули и ножи, прыжки в ночь с парашютом и без него, на одном тросе с храповиком. Бесконечные схватки один-один, один-два, три и так до пяти-шести. Дрались как угодно и чем угодно, запрещалось только калечить, а синяки и мелкие порезы не в счет. Но именно такой непрерывный прессинг, который, кстати, выдерживает только один из шести-восьми человек, незаметно вылечил Василия от невыносимой горечи потери друзей. Из рейда по Африканскому Рогу вернулся только он. Казалось, что именно он что-то сделал неправильно, поэтому две трети группы погибли. Психологам стоило немалого труда убедить парня, что это не так, а полковник вовсе с солдатской прямотой заявил, что нечего раскисать и страдать всю оставшуюся жизнь. Это — война. Нет войны без потерь, сегодня их, завтра тебя. Если не соберешься, распустишь нервы, тебе конец.

«Царица Тамара» объяснила мягче, что по-другому не получилось бы. И так весь их путь от границы до границы завален трупами. Там до сих пор не верят, что такую бойню устроили трое. Рассказывают всякие небылицы про десятки свирепых и безжалостных русских, привезенных сюда якобы прямо из сумасшедшего дома для буйнопомешанных. Это полулюди, полузвери. Они живут в диких лесах Сибири, дерутся с медведями и тиграми. Когда им исполняется 18 лет, ловят и в железных вагонах-клетках отправляют в армию. Офицеры учат их читать, писать и разговаривать. А еще обучают стрелять из переносных пушек, летать на самолетах, управлять автомобилями и паровозами и, самое главное, носить удивительную обувь — кирзовые сапоги. Самых лучших оставляют у себя, но держат в клетках, а самых ленивых и добродушных посылают в Африку убивать бедных и несчастных негров. Такими вот добрыми и ленивыми и были те полсотни русских, что прошли от Судана до пролива Баб-эль-Мандеб.

Василий только головой крутил и хмыкал, но «царица Тамара» уверяла, что правда, у нее точная информация от военного атташе из Аддис-Абебы.

Ежедневные тренировки ума и тела свели на нет все переживания. Мышцы наливались камнем, росли и превращались в жилы, твердые и тугие, как морские канаты. Ум научился четко и быстро решать любые внезапно возникающие задачи, мгновенно выстраивая ряд логически связанных силлогизмов и отбрасывая все ненужное и второстепенное. Память, мышление работали мощно, быстро, верные решения принимались за доли секунды в самых экстремальных ситуациях. Через пять месяцев непрерывных тренировок он сам чувствовал, что стал совсем другим человеком. Это заметили и психологи, непрерывно наблюдающие за всеми, кто живет в «зазеркалье». Преподаватели в один голос твердили, что учить больше нечему. Но использовать сейчас Барабанщикова в составе диверсионно-разведывательной группы или в одиночку не представлялось возможным. Получилось так, что на короткое время специалист такого уровня оказался вроде как не у дел. Ну, вот нет для него работы и все! Тогда Левченко вспомнил о прерванном отпуске и предложил Василию догулять. Мол, потом и работа найдется, очень интересная, на юго-востоке Азии, а сейчас погуляй две недели.

Руководство согласилось с доводами полковника, но предупредило, чтоб принял меры по обеспечению полноценного отдыха и никаких досрочных выходов на службу, ни-ни! Недолго думая, Левченко поручил «царице Тамаре» организовать путевку в круиз по Черному и Средиземному морю с оплатой по статье расходов на санаторно-курортное лечение сотрудников. Некоторые «трудящиеся», из числа тех, что годами протирают штаны в штабах, возмутились, — мол, не положено лейтенанту, чином не вышел. Левченко предложил всем недовольным пройти курс ускоренной переподготовки в «зазеркалье», потом сгонять по-молодецки в Эфиопию, Судан или Афганистан и тогда, пожалуйста, все путевки ваши! Борцы за справедливость сразу заткнулись. Они все-таки предпочитали спокойную службу в конторе с кондиционером и регулярными выходными, а спецоперации проводить на даче, с пивом.

Так Василий Барабанщиков оказался на круизном лайнере. За двадцать дней корабль должен пройти два моря с остановками в Стамбуле, Афинах, Александрии и на Кипре. Хитрый Левченко знал, что такие вот «круизерные» посудины битком набиты умопомрачительными барышнями, любая из которых за весьма скромное вознаграждение вернет вкус к жизни. А если их несколько, то даже сильно контуженный начнет слышать, а колясочный паралитик запляшет гопака. Поэтому каюта первого класса была на одного.

Василий вошел в каюту, взгляд сразу наткнулся на зеркало. Вздохнул, увидев себя и принялся распаковывать нехитрые пожитки холостяка, уместившиеся в одной сумке. Потом осмотрел обе комнаты, удивляясь, как много надо одному человеку, взглянул в иллюминатор. За толстым стеклом уже стемнело, где-то далеко внизу лежит полукилометровый слой воды и только редкие искорки отраженного света напоминают, что вокруг вода, а не твердая земля.

Идти никуда не хотелось. У постояльцев кают люкс есть преимущество — можно заказать ужин или завтрак прямо в каюту, чем Василий и воспользовался. Сделал короткий заказ и через десять минут прибыла девица с тележкой. Проворно разгрузила тарелки, тарелочки и чашечки с кучкой ложек, вилок и ножиков. Барабанщикову показалось, что готовятся к хирургической операции, а не простому ужину. Девица грациозно выпрямилась и вопросительно уставилась на молодого богатенького Буратино, снявшего на весь круиз каюту люкс: мол, не желаете еще чего прямо сейчас, после ужина может быть тяжело.

Василий буркнул:

— Благодарю, — и сунул полста рублей на чай. Нисколько не обескураженная отсутствием заказа на дополнительные услуги, официантка взяла деньги и удалилась, обещающе качая бедрами. В первый вечер не все вошли во вкус ничегонеделанья и вседозволенности за деньги. Ничего, все еще впереди и всего много!

После ужина включил телевизор. Программы, как обычно: новости, светские сплетни, спорт и фильмы с мордобоем и погонями. «И в жизни такого добра хватает!» — решил Василий, надавил кнопку выключателя. Уже засыпая, успел подумать — как же скучно живут люди, если им нравится такая ерунда, как боевики. Неужели так захватывающе?

По привычке проснулся рано, немного полежал в роскошной постели. Встал, открыл все иллюминаторы и начал зарядку. Если кто ни будь в этот момент зашел в каюту, он бы решил, что здесь поселился акробат-садист. Зарядка напоминала тренировку акробата, жонглера и гимнаста одновременно и длилась около часа, после чего сумасшедший встал под ледяной душ. Такие мероприятия привели Василия в очень благодушное и радостное состояние. По-солдатски заправил постель, с трудом удержавшись от желания набить бортики и отправился в палубный ресторан на завтрак.