Сергей Самаров - Тройная зачистка Страница 24

– Офицер ФСБ всегда идет по сорок. Тридцать я беру за мента.

– Хорошо. Устроит. У меня там, кстати, есть информатор. Хороший человек. Умный. Всегда за деньги поможет. Мы ему позвоним.

– Галиахмет, принимай «заказ»...

– Лучше двоих – одновременно... Иначе второй сразу насторожится.

– Муса, присоединяйся, – Али распоряжался по-деловому, хотя и слегка улыбался от хорошего настроения. Как не быть хорошему настроению, если пять миллионов баксов с неба свалились. – И приступайте сразу. А ты, Султан, сначала позвони и все выясни. Иметь хорошего информатора всегда полезно.

Проблема разрешилась быстро.

– У тебя тоже была ко мне просьба? – спросил Султан чуть не с благодарностью.

– Да. Я хотел попросить, чтобы твои ребята с наркотой в этот вот домик не заходили. У меня здесь свои работают.

– Нет проблем. Мы не знали, чей это дом. Приходили только разведчики...

Они встали и с уважением пожали друг другу руки, удовлетворенные встречей.

Каждый получил то, что хотел.

Но стоило Султану отойти от стола, чтобы обговорить дело с Мусой и Галиахметом, как лицо у Али поскучнело. Он увидел на столе трубку «сотовика» и вдруг вспомнил, что вскоре предстоит встреча с Русланом Салдуевым. Так хорошо прошедший день, принесший пять миллионов долларов за несколько выстрелов, заканчивается беспокойством...

ГЛАВА 8

1

– Вызвали транспорт. Сейчас отправляем задержанных. В отдельном автобусе вьетнамцев, в двух микроавтобусах цыган. Вместе с группой захвата. На пол голубчиков положим между сиденьями, чтобы на тесноту не жаловались. Нечего на них бензин тратить...

Итоги операции подполковник Елкин доложил полковнику Баранову по телефону. С подробностями. И не забыл красочно, как он умел говорить, обрисовать авторский выстрел Басаргина. Позвонил шефу уже домой, потому что Сергей Иванович не любитель засиживаться в кабинете допоздна – внуки не позволяли. Полковник выслушал молча, минуту думал, потом сказал:

– Если ты надеешься, что я и завтра дам вам всем до обеда отсыпаться, то напрасно. Не могу я весь отдел перевести на ночную смену.

– Понял, товарищ полковник, – Елкин подтянул живот. – Завтра с утра будем, как штык! Я даже клятвенно обещаю не завтракать, чтобы автобус без проблем довез меня до метро. В буфете позавтракаю... – добавил, оправдывая свой утренний героический поступок.

– Скажи, что я сейчас в управление поеду. Хочу посидеть на допросах... – сказал Александр, убирая свой «сотовик» в чехол на поясе.

– Басаргин вот говорит, что он даже ужинать не будет по той же причине. И жену забыть обещает, потому что решил сегодня ночевать в управлении. У него под столом там, наверное, раскладушка есть... А вообще он завтра... – начал говорить подполковник, старательно выделяя интонации сплетника, но нарвался на взгляд капитана и замолчал. – Будем утром, Сергей Иванович, не беспокойтесь...

И убрал свою трубку.

Басаргин сидел уже в «Волге», когда Елкин отдал последние распоряжения относительно задержанных. Машины одна за другой тронулись. «Волга» выезжала последней – подполковнику требовалось немалое время, чтобы успешно сесть в нее и не повредить сиденье.

– Домой звонил? – усевшись и убедившись, что у «Волги» все-таки хватило силы двигателя, чтобы сдвинуть груз с места, спросил подполковник.

– И домой тоже... Предупредил, чтобы не волновалась.

– Да, она после утреннего, надо думать, руки себе обламывает. А у нее руки – рабочий инструмент. Беречь надо! Это тебе моя нотация. На будущее, поскольку ты твердо решил нас покинуть на произвол, не скажу, чтобы совсем уж судьбы-злодейки, но уж киллеров всех мастей – это точно. Решил-таки?

– Решил.

– А еще кому звонил?

– Майору Лысцову.

– И что он?

– Охраняет ваши, товарищ подполковник, покой и сон.

– Нижайший мой поклон ему за это, – и подполковник глубоко задумался, решая, должно быть, куда ему деть при поклоне живот. Проблема, осилив которую можно посягать на Нобелевскую премию.

Басаргин задумчивость Елкина не нарушил. Он сам задумался слегка угрюмо. За один день два выстрела. Два авторских выстрела... Его даже слегка подташнивало, когда он вспоминал пузырьки крови вокруг входного пулевого отверстия. Невольно воображение подсказывало наличие и других таких же пузырьков внутри головы, вдоль всего пути пули. Они возникали, лопались, и вместо лопнувших возникали новые, а человек, в чьей голове все это происходило, уже был мертв.

Капитана вовсе не мучили угрызения совести за эти два выстрела. Они, несомненно, вынужденные, и избежать их было нельзя. Первый – защищал свою жизнь. Только быстрота действий и умение читать ситуацию спасли его. Второй – защищал жизнь несчастных измученных вьетнамцев. Этот трусливый психопат обязательно дал бы очередь сначала в Басаргина, потом и в толпу. А от наставленных стволов группы захвата цыгана закрывал сам Басаргин. Не было у него другого выхода. Просто не было. Служба такая, что следует уметь стрелять первым. Окажись проворнее подполковник Елкин, сумей он раньше капитана выбраться из машины, и вполне могло бы статься, что именно он взял бы на себя функции переговорщика. Как старший группы. Басаргин не спросил его согласия. Сам проявил инициативу и прекрасно выпутался из положения. А Елкин выпутаться бы не сумел. С психопатами общаться трудно. Истеричность не понимает доводов логики, считая собственные домыслы единственно правильной истиной. И мог бы Елкин сам погибнуть, могли бы погибнуть и такие маленькие рядом с ним вьетнамцы.

Нет, капитан поступил правильно. Он даже представил сейчас естественный ход, который предпринял бы подполковник. Он бы предложил себя в заложники вместо вьетнамцев. Психопат не принял бы эту замену. Такую замену принимает обычно человек, который идет на захват заложников умышленно, осознанно и желает выдвинуть какие-то требования. Цыган же действовал, только исходя из собственного страха. Страх всегда сам не логичен и толкает на алогичные действия, потому что лишает рассудка.

– Шурик, если ты поедешь в управление, то мне там нечего делать. Я сегодня и так остался без ужина... Может, завезете сначала меня?

– Бога ради, товарищ подполковник, – согласился Басаргин, хотя и не любил все процедуры с оформлением документации после проведения операции. Но сегодня так и так придется документы заполнять. Если в деле присутствует труп, необходимо писать объяснительную записку, обосновывая правильность применения оружия.

Водитель, слушающий разговор, даже не спросил, куда ехать – сразу свернул на боковую улицу. Машина сделала еще несколько поворотов и остановилась. Дальше дорога была перекопана. Тротуар тоже. Ремонтировали теплотрассу. До ворот двора осталось пройти тридцать метров.

– Провожать вас, товарищ подполковник, я думаю, не надо, – сказал капитан. – У вас и так весь двор наводнен охраной. Лысцов посты лично расставлял.

– Если посты расставлял лично Лысцов, то я проскользну незамеченным, – усмехнулся Елкин, оценивая действия следователя со своей точки зрения. – А может, того... Коньячку? У меня бутылочка в холодильнике стоит.

– Товарищ подполковник... – укорил Александр. – Зачем вы портите напиток. Коньяк нельзя ставить в холодильник. Он из-за низкой температуры теряет свои вкусовые и ароматические качества. Его даже специально, бывает, подогревают...

– Ничего, мы и такой осилим.

– Нет, спасибо. В другой раз. Я сегодня способен испортить настроение даже вам. С утра не в духе...

Елкин понял, кивнул и стал выбираться из машины. Он вообще-то человек всегда сообразительный и добрый. Умеет понять и оценить чужое состояние. Хотя старается свои душевные качества всегда прятать под бесконечным балагурством.

Басаргин наблюдал, как подполковник приближался к воротам. Свернул. Все. Дальше его страхуют парни из группы майора Лысцова. Валера сам сказал, что весь двор наводнил охраной. Слепой заметит. Разве что выручит ночная темень...

– Поехали, – легонько толкнул капитан водителя в спину.

– Сейчас, быстро долетим... – водитель обрадовался существенному облегчению машины. – Я эти улочки знаю, путь срежем и как раз своих догоним.

Машина долго выбиралась из каких-то закоулков, то там, то здесь натыкаясь на непредвиденные преграды. Ремонтники основательно взялись за теплотрассу и перекопали дорогу и тротуары, похоже, во всех направлениях. Басаргин подумал, что «Волге» в самом деле следует иметь крылья, чтобы выбраться из узких московских закоулков, превращенных в лабиринт острова Крит. И где-то впереди следует ожидать встречи с Минотавром. В конце концов они выехали к тому месту, где высадили подполковника. Там развернулись и поехали наконец-то в нужном направлении. Капитан заметил человека, идущего по стороне, противоположной дому Елкина. Чем-то обратила на себя внимание фигура. Красивая фигура. Очень тонкая талия, узкие бедра и широкие плечи. И походка – походка классического мужчины, воина. К сожалению, как раньше замечал Басаргин, у женщин чаще всего фигура не соответствует лицу. Еще по молодости помнил: посмотришь сзади, готов за такой девушкой бегом на край света бежать. Идеальная фигура. А обгонишь, чтобы на лицо взглянуть, и роняешь вздох сожаления. У женщин фигура редко соответствует лицу. А у мужчин? Они как раз обгоняли пешехода, и Басаргин посмотрел ему в лицо. Красивый мужчина. Такой ни одну женщину равнодушной не оставит. Присмотревшись пристальней, даже в вечернем полумраке капитан понял, что красивый пешеход – кавказец. Кавказцы бывают иногда очень красивыми. Особенно чеченцы...