Евгений Сухов - Империя смотрящего Страница 24

С такими людьми непременно следовало сотрудничать. И вообще, нельзя пренебрегать любой дружбой, тем более если инициатива идет из лагеря противника, — рано или поздно этот человек может понадобиться.

Среди инициативников оказалось немало чиновников, ответственных за встречи и протоколы. Собственно, рутина, скукота. Но именно эти люди больше, чем остальные, осведомлены обо всех раскладах в исполнительной власти: блоках, коалициях и прочих союзах. Они прекрасно разбираются во всех течениях, происходящих в верхних эшелонах власти, прекрасно понимают как правила открытого боя, так и подковерную возню.

В этом списке Маркелов обнаружил несколько знакомых фамилий и едва удержался от радостного ликования: «Маска-маска, я тебя знаю!»

Пятым сверху значился Кирсан Ерин, или просто Ерема, бывший однокашник, парень из параллельного потока. Человек до невероятного контактный и очень легкий в общении, но вместе с тем весьма авантюрного склада. Оставалось очень странным, как это, при его внутреннем легкомыслии, он сумел дорасти до поста начальника отдела в Министерстве финансов. Он был тем человеком, от решения которого зависели весьма важные процессы. Маркелова не удивило, что на контакт он пошел сам. Разумеется, не столько из-за денег — хотя благополучие у него всегда было в почете, — сколько из-за ложного представления о романтике.

Ну что тут поделаешь, нравится человеку, когда в его жилах пьяно гуляет кровушка!

А вот это полнейшая неожиданность!

Ну кто бы мог подумать?! Степан Курахин — любимец курса, балагур, бабник, да и вообще большой умница. Как он мог оказаться в этом списке? Может быть, к контакту его подтолкнул шантаж? Прожита уже почти половина жизни, и наверняка в ней имеется нечто такое, что хотелось бы утаить от широкого круга. Наверняка угодил в разработку, а опытные волчары прошлись по нему глубоким уровнем проверки и сумели выявить нечто такое, что способно было перечеркнуть не только его прошлые заслуги, но и перепачкать вторую половину жизни. Ради чего он решил пойти на предательство? Любовная связь, гомосексуализм, а может быть, педофилия?

Следующий документ — а это был листок обычного формата — оказался не менее любопытным. На нем было напечатано около трех десятков фамилий, а под ними уверенным, широким росчерком приписано: «Перспективные в вербовочном плане». Документ был чем-то вроде рабочей записки, напротив некоторых фамилий стояли вопросительные и восклицательные знаки. Попробуй разберись, какую смысловую нагрузку вкладывал в них автор записки. Дальше ждало еще одно серьезное открытие. На листке вместо шапки крупными буквами было выведено «ФСБ. Аналитический отдел». А ниже аккуратным почерком третьеклассника были написаны еще восемь фамилий, напротив каждой — краткий психологический портрет. Красным карандашом помечены наиболее негативные черты характера. Напротив одного из них, некоего Шадронова А. С., было написано, что он предпочитает французский коньяк, склонен к авантюрным поступкам. Рядом с тремя другими именами аккуратно написано: «…Большие амбиции, весьма благодатный материал для вербовки». Здесь же несколько фраз, взятых в красную рамку: «…Неудовлетворен нынешним положением, расположен жить красиво, имеет серьезные обиды на руководителя. Весьма благоприятный материал для вербовки».

Маркелова не покидало ощущение, что именно здесь кроется главная информация, из-за которой пришлось взламывать сейф. Но он старался не показать своей заинтересованности.

Чуть приподняв голову, Маркелов посмотрел на Петра Сидоровича и увидел, с каким интересом тот изучает списки. Радужка глаз увеличилась, отчего лицо приобрело какое-то хищное выражение. Применительно к данному случаю можно было сказать: «Смотрит в оба!»

— Ты кого-нибудь из них знаешь? — как можно равнодушнее спросил Петр Сидорович, подняв глаза.

Отрицательно покачав головой, Маркелов уверенно ответил:

— Никого! Эти фамилии мне ни о чем не говорят.

Вот здесь в полной мере ему пригодились пейзажи, висевшие на стенах. Достаточно было взглянуть на пруд, заросший желтыми кувшинками, как тотчас начинаешь приобретать благостное расположение духа. Так бы и жил в таком состоянии!

На лице Петра Сидоровича отразилось облегчение. Уголки губ удовлетворенно поползли вверх, а вот плечи слегка опустились, как если бы сбросили тяжелую ношу.

— Хорошо… А здесь что? — Он поднял конверт из толстой желтой бумаги. — На ощупь плотный. Что же там лежит?

Уверенно распечатав, Петр Сидорович вытряхнул на стол чертежи и какие-то эскизы.

— Ни хрена себе! — удивленно поднял он брови.

На эскизах был изображен транспортный самолет с указанием всех его технических данных. Маркелову достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что к ним в руки угодила сверхсекретная информация. Обычно такие вещи хранят за семью печатями, и с каждого, кто к ним притрагивается хотя бы единожды, берут подписку о неразглашении. А тут чертежи свободно разложены на столе. Безо всякого внутреннего трепета их можно сунуть в карман, чтобы потом продолжить ознакомление где-нибудь в курилке между глубокими затяжками. А ведь такие секреты положено стеречь не менее прочно, чем жизнь Кощея Бессмертного.

Чертежи транспортного самолета были сброшюрованы — так удобнее смотреть. Транспортный самолет типа «Руслан», причем последней модификации. Эдакая птичка, способная забросить сто двадцать тонн груза в любую точку планеты.

— Похоже на «Руслан».

— Я об этой штуке уже слышал немного. Его функции значительно расширены, увеличена грузоподъемность. Я плохо разбираюсь в технических данных, но у него абсолютно другая электронная начинка.

— Например?

— Ну, например, он может летать в любую погоду. Ему не страшен туман, даже если он полностью покрывает землю.

Самолет по внешнему виду не особенно отличался от своего предшественника, но вот начинка в виде сорока бортовых компьютеров может свидетельствовать о его больших возможностях, получить которые мечтала бы любая ведущая держава мира.

В горле у Маркелова невольно запершило. Стоимость этих копий может зашкаливать за сотню миллионов долларов. Подобную цифру трудно было даже представить. А Петр Сидорович вяло перелистывал книжечку, всем своим видом демонстрируя, что чертежи не дороже комиксов, купленных в киоске. Подобная серьезная информация могла бы придавить любого, но Петр Сидорович держался так, будто через его руки постоянно проходили секреты стоимостью в миллиарды долларов.

О списке инициативников мгновенно позабыли, и теперь они сиротливо лежали на краю стола. Секрет, что они держали в руках, был настолько велик, что способен был похоронить под собой любого. Достаточно только шепнуть на Лубянку, откуда был извлечен пакет, и такая серьезная контора, как «Плутос», будет рассыпана по камушкам. Вот только одна беда, падающие кирпичи способны погрести под собой даже тех, кто находится на значительном отдалении.

Петр Сидорович не мог не понимать всех последствий — за ним стоял солидный житейский опыт, а потом долгое время он работал в конторе. В подобных делах веры не бывает никому, если чертежи прошли через несколько рук, то где гарантия, что кто-нибудь не сделал копии и не отправил их секретным каналом куда-нибудь за океан?

— Что с ними делать? — невольно вырвалось у Маркелова.

— А черт его знает! — искренне ответил Петр Сидорович.

Лишние свидетели тоже не нужны. Так что, куда ни посмотришь, — всюду чревато. Самое благоразумное — сжечь чертежи! Во всяком случае, на одну головную боль будет меньше. Но похоже, что Петр Сидорович придерживался иного мнения. Его лицо вдруг просветлело, выровнялись даже морщины на лбу. Сложив чертежи, он аккуратно упаковал обратно в пакет и положил его во внутренний карман. После чего хлопнул по этому месту ладонью, как бы проверяя, надежно ли упакован ценный груз.

— Вот такие они дела!

Список с инициативниками, лежавший на краю стола, тоже не был забыт. Сложив его вчетверо, он выдвинул ящик стола и небрежно бросил его туда.

— Ты ведь хотел служить в разведке? — неожиданно спросил Петр Сидорович.

— Откуда вам это известно? — отреагировал Маркелов.

— Хм… Мне много чего известно. Я даже знаю, почему тебя не взяли.

Маркелов невольно насупился. Он рассчитывал, что сейчас начнется обсуждение деталей прошедшей операции, даже полагал, что Петр Сидорович, разоткровенничавшись, начнет делиться с ним ближайшими планами. Но вот так?.. Хотя, с его точки зрения, в этом тоже был определенный резон — следовало уводить разговор от опасной темы.

— Не поладил с начальством, — угрюмо буркнул Маркелов.

— Ну-ну, — понимающе закивал Петр Сидорович. — А вот только в твоем деле стоит более конкретная формулировка. — Вытащив из стола какую-то папку, он спросил: — Хочешь узнать?