Валерий Рощин - Масштабная операция Страница 24

Растерянный Гросс с сожалением посмотрел на запотевший, наполненный свежим пивом бокал, отставил его в сторону, и последовал за барышней…

Позже Станислав часто вспоминал первое впечатление от медленного танца с Елизаветой. Дивно пахнущие длинные волосы; нежные ладони, лежащие на его плечах; скромно потупленный взор… В этот знаменательный вечер они танцевали еще дважды, познакомились, немного поговорили. По удивительному совпадению она оказалась дочерью подполковника Щербинина, недавно переехавшего в Питер из Таджикистана и занявшего должность заместителя командира бригады. Вторично они встретились через неделю и уже общались, подобно старым знакомым: беспечно и раскрепощено.

Торбину она понравилась: красивые, мягкие черты лица; бронзовая от южного солнца кожа; стройная, почти идеальная фигура. На первый взгляд Лиза Щербинина мало чем отличалась от массы девиц с великолепной внешностью, да гипсокартонной головой, набитой желаниями потусоваться, снять журнального плейбоя и бесконечно расслабляться. Однако с каждой встречей он открывал в юной девушке какие-то новые черты, наклонности, увлечения… Окончив музыкальное училище, она собиралась продолжить учебу в Санкт-Петербургской консерватории. Помимо музыки, неплохо разбиралась в живописи, литературе, истории. Суждения не отдавали категоричностью и навязчивостью, чувствовался такт и какое-то старомодное, не без родительской строгости воспитание. На третьей неделе знакомства капитан вдруг поймал себя на мысли, что с нетерпением ждет очередного свидания.

Похоже, и он — высокий, симпатичный крепыш с серо-голубыми глазами и усталой улыбкой на приятном лице по-настоящему запал ей в душу. Каждый раз она искренне радовалась встрече, не отходила от него ни на шаг и с удовольствием принимала предложения пройтись по вечернему городу.

У них складывались чудесные, доверительные отношения. Все развивалось безоблачно до тех пор, пока однажды, прогуливаясь по Невскому проспекту, они не повстречали Сашку Воронцова…

Спустя один час двадцать пять минут после затяжного боя в расположении лагеря Шахабова, вторая группа под командованием полковника Щербинина подошла к опушке леса…

— Мы у самого логова, — прошептал комбриг, отодвигая ветку куста и разглядывая подступы к временным владениям эмира.

— Точно, — согласился Сомов, — вон виднеется какое-то строение из булыжников. Метрах в четырехстах…

— Ага, вижу. А основной бивак, вероятно, находится в долинке между тех двух скал.

Полковник подозвал остальных бойцов отряда. Недолго посовещавшись, спецназовцы решили еще немного продвинуться вперед. Но не сделали они и десяти шагов, как наткнулись на три трупа.

— Наши сработали, — заключил майор, после беглого осмотра тел бандитов.

— Похоже на то, — согласился Юрий Леонидович.

Сомов промокнул рукавом камуфляжки выступившую на лбу испарину, посмотрел в сторону лагеря и пробормотал:

— Что-то не нравится мне все это.

— Что именно?

— Тишина какая-то гробовая. Не понятно, куда все подевались — ни наших, ни чужих…

— Действительно, странное безмолвие. Не будь в первой команде предателя, сейчас на душе было бы куда спокойнее. Ладно, что здесь топтаться, пошли…

Пара лидеров незаметно просочилась до бугорка, откуда не так давно вели наблюдение Торбин, Воронцов и Шипилло. Осмотревшись, Юрий Леонидович дал знак подчиненным и короткими перебежками стал подбираться к брустверу из булыжников. Оперативник старался не отставать.

Первое, что привлекло внимание, когда они оказались у каменного простенка — огромное количество стреляных гильз. Латунными цилиндрами было усеяно все пространство вокруг временного укрепления в радиусе семи-восьми метров.

— Что ж тут творилось-то? — изумленно качал головой Сомов. — Неужто они решили покрошить весь отряд Медведя!?

— Сомнительно. Сдается, все происходило по-другому, — Щербинин осторожно заглянул внутрь укрепления: — И здесь трупы «чертей». Раз, два, три, четыре… Восемь!

Немного осмелев, майор тоже приподнялся. Взгляд его задержался на равнине между скалами и «редутом». От удивления он присвистнул…

— Представляю, какая была бойня! Посмотрите-ка сколько их там.

Все подходы к полукольцу, сооруженному из плоских булыжников, были завалены мертвыми телами. На оконечности долины, где смыкались скалы, виднелись палатки и еще какие-то сооружения-времянки. Признаки жизни в лагере отсутствовали…

— Вот это да!.. — не удержался обычно скупой на эмоциональные оценки комбриг.

Он поднялся в полный рост и медленно двинулся по страшному полю брани, тщательно осматривая каждого боевика в надежде отыскать человека, внешне похожего на заместителя Командующего вооруженными силами Ичкерии.

Вскоре подоспели и рядовые бойцы. Во главе с оперативником они прочесали обширное каменистое поле, вплоть до построек-времянок, разыскивая хоть какие-нибудь признаки гибели сослуживцев из бригады.

— В лагере пусто. А там только погибшие от пуль, — Константин Николаевич указал рукой на тела, лежащие на расстоянии от ста до двухсот метров от дозорного пункта. — Ближе, где видны воронки гранатных разрывов, много чеченцев, изуродованных осколками.

С поникшей головой полковник прохаживался у входа в укрепление. Погрузившись в раздумья, пнул ногой мужчину средних лет, височная область которого была пробита лезвием ножа. Вместо левого глазного яблока чернела сплошная корка запекшейся крови. В закостенелом оскале матово-бледного лица застыл ужас последней минуты жизни…

— Куда больше настораживают вот эти, — наконец проронил шеф спецназовцев. — Видишь, сколько здесь убитых в рукопашной? А в такой сваре даже самые отменные навыки не спасут, коль на троих налетает тридцать. Кроме того, не забывай — наших фактически было двое.

Намек Сомов понял. Мысль об изменнике давно не покидала и его сознание. Щербинин достал сигарету и, снова задумавшись, стал основательно разминать ее пальцами. Вернувшись через минуту в реальность, с удивлением посмотрел на растерзанную сигарету и, отбросив ее, вынул из пачки следующую…

— Товарищ полковник! — внезапно окликнул один из бойцов, — там под горой крест!

— Какой еще крест? — опешил тот.

— Могила с огромным крестом!

Офицеры поспешили за воином и скоро очутились возле продолговатого ровного холмика, сооруженного из желтовато-серого грунта. Северную его сторону венчал высокий крест, сработанный из толстых необтесанных сучьев. Благодаря темной древесной коре символ христианский веры сливался со скалами такого же сумрачного цвета. Могила была свежей. Члены второй группы сгрудились вокруг и молча стянули головные повязки…

— Кто же из них здесь? — послышался чей-то робкий голос.

— Сейчас узнаем, — подпалил сигарету комбриг. — Раскапывайте.

— Давайте не будем тревожить, — попытался возразить майор, — вроде все по-человечески сделано…

— Мы обязаны выяснить кто тут, дабы знать, кто пошел дальше! — раздраженно перебил Щербинин. — Потому как личности Шахабова среди убитых нет, и уцелевшие снова идут по его следам! Это первое. А второе — мы даже не в курсе, сколько наших полегло, один или двое. Могу лишь уверенно заявить — не все, раз кто-то по-людски обустроил захоронение. Копайте!

Это была могила одного человек. Когда бойцы аккуратно разгребли толстый слой земли, смешанной с серой пылью, их взорам предстал лежащий на дне неглубокой ямы спецназовец, накрытый армейским бушлатом. Сбоку от него покоились два бесшумных автомата «Вал» с искореженными стволами. Нехитрая верхняя одежонка скрывала голову и грудь погибшего. Из-под полы бушлата виднелись руки, сложенные на груди.

Все замерли, не решаясь открыть его лица…

— Ну, давайте же, у нас мало времени, — поторопил полковник.

Сомов нагнулся и медленно потянул за рукав. Затем выпрямился и, потерянно глядя на восковое лицо покойника, прошептал:

— Господи… Как же это его угораздило?..

2

После первого же выстрела прапорщика, чеченский снайпер на левой скале замолк.

— Воронец, последи-ка за ним на всякий случай, а я пока займусь вторым! — перекрикивая пулемет, по-свойски распорядился Шипилло. — А то не ровен час, подранком окажется.

Безусловно, Александру было бы сподручнее присматривать за левой скалой, так как и сам он занимал позицию слева от бруствера, но работа его пулемета сейчас оставалась главной сдерживающей силой. Посему Гросс принял иное решение.

— Циркач, продолжай долбить, я послежу, — скомандовал он, выдвигаясь немного вперед.

Серега быстро и профессионально справился со своей задачей: двумя следующими выстрелами уничтожил и другого стрелка.