Михаил Серегин - Голая агрессия Страница 24

Во-первых, я хочу признаться в том, что после смерти певицы нашел девицу, отдаленно на нее похожую, и она вместо настоящей Вики давала концерты в четырех городах России: Твери, Нижнем Новгороде, Ульяновске и Самаре.

– Почему вы рассказываете об этом только сейчас? – не выдержал кто-то из толпы.

Иволгин нашел возмутителя спокойствия. Почти мальчик, а годков-то уж тридцать есть.

– У меня были причины молчать.

– Хотели собрать с народа деньги! И где та девушка, что была на сцене вместо Вики, кто она такая?

– Давайте не будем накалять страсти. Нет больше смысла обманывать после того, как на всю Россию вчера объявили о смерти певицы. О личности двойника я предпочел бы не распространяться.

– Вы вернете обманутым людям деньги? – протараторила коротко стриженная девушка с клоком зеленых волос на пепельном фоне.

– Несомненно.

– Откуда у вас средства на такое благородство?

– Я хочу хотя бы задним числом сохранить свою репутацию, – ушел от вопроса Иволгин.

– Сохранились ли у вас неизвестные широкой публике записи певицы?

– Советую через пару дней спрашивать «Прощальный альбом» у продавцов.

Ревенев стоял около лотка с аудиокассетами, приютившегося в подземном переходе. Изучая ассортимент, он время от времени хмурил бровь.

– Что-то ищете? – услужливо поинтересовался молодой продавец, облаченный в спортивный костюм синего цвета, якобы «Адидас».

– Последний альбом «ДДТ», – пробубнил капитан, продолжая рассматривать яркие упаковки.

«Вика Апрель. Прощальный альбом».

– Чтоб меня, – ругнулся он. – Дайте вот эту. – Роман Леонидович ткнул пальцем в пластмассовую коробочку.

Парень быстро обслужил покупателя.

«Интересно, – подумал капитан, – на сколько теперь стал богаче Иволгин? Вообще-то, ему, должно быть, уже заплатила студия. Этой покупкой я, Ревенев, оправдал надежды шоуменов…»

Ревенев сунул кассету в карман и направился в гости к продюсеру. У следователя появились к Иволгину вопросы, связанные с показанной по телевидению пленкой, с началом продажи последнего альбома Вики по всей стране, с его признаниями о подмене.

Очень скоро капитан узнал, что шустрый Иволгин больше не снимает помещение на Тверской. Вахтерша, сидящая внизу, популярно объяснила ему, что еще вчера высокий бородач был здесь, а сегодня это помещение заняла уже фирма, продающая жалюзи на окна. Куда съехал Иволгин, женщина, естественно, не знала.

Пожалев о потраченном времени, капитан развернулся на сто восемьдесят градусов с одним намерением – послушать кассету.

Дарье, Петрову и Сопле пришлось уйти в подполье: они сняли квартирку в знакомом Сопле Клину и жили там очень тихо.

Сколько Петров ни старался, а заставить Дарью переспать с ним он не мог. Она заявила ему, что пусть и не думает об этом, пока они не доведут дело до конца. Результатом столь жесткой политики воздержания явилось разделение по половому признаку. Девушки жили в одной комнате, Петров в другой. Его не слишком это устраивало, но он был человеком военным и время от времени старался найти объяснение сложившейся ситуации с точки зрения дисциплины. Но у него ничего не получалось. Как это можно жить с двумя молодыми девками и не спать ни с одной, ни с другой? Правда, та, что со шрамом, его не очень привлекала, и все-таки она тоже женщина, а в темноте этот изъян и незаметен…

Звонок в дверь отвлек Иннокентия от размышлений о женской, расквартировавшейся за стенкой половине.

Прежде чем открыть, Петров посмотрел в «глазок». Пришел продюсер. Отставному майору не нравилось, что им приходится доверять Иволгину. Он ведь может и схитрить, и бабки поджать. Но жизнь в Европе дорогая, и чем больше у них с Дарьей будет на дорожку, тем лучше. Приходится доверять козлу, собирающему для тебя капусту.

Иволгин завалился с улыбочкой, облобызал девчонок, вышедших в коридор, чему те не слишком сопротивлялись, и с порога заявил, что переехал на новое, более дешевое и менее приметное место.

– Почему именно сегодня? – поинтересовался Петров, доставая из холодильника упаковку апельсинового сока.

– Операция вошла в решающую стадию. Пора выходить на тех, кто занимается видео.

– И для этого надо было съезжать? – с долей непонимания поинтересовалась Сопля.

– Как только я сделаю предложение одному из трех китов московского рынка, остальные двое тут же пришлют гонцов, чтобы либо надавить, либо заплатить больше. Лучше я сам по очереди навещу всех троих, чем они будут наведываться ко мне – кто с деньгами, кто с оружием.

– И какие перспективы? – Дарья с благодарностью приняла стакан, до краев наполненный Петровым.

– Я хочу устроить что-то вроде аукциона. Пусть диск заберет тот, кто больше заплатит. Кстати, откуда он у вас?

– Тебе же сказали, – спецназовец сделал наставляющий жест в виде поворачиваемого то по часовой стрелке, то против кулака в сторону продюсера, – это не твоего ума дело. Тебе дали материал, будь любезен, работай.

– Но, может быть, эта информация помогла бы мне лучше сориентироваться.

– Обойдешься, – поддержала Петрова Дарья. – Лучше говори, зачем пришел.

– Как зачем?! – воскликнул Иволгин. – Вы что, думаете, я настолько сумасшедший, что пойду к этим отморозкам один? Пусть со мной идет Петров. Мне нужна поддержка!

– Ты посмотри в зеркало, хрен здоровый! Тебя еще поддерживать надо? – Майор не успел порадоваться собственной шутке.

– Он прав, – высказала свое мнение Дарья.

Иннокентий состряпал серьезность на лице.

– Ну раз мать сказала…

Как только мужчины вышли за порог, Дарья уволокла Соплю обратно на кухню.

– Ты работала вместе с командой Иволгина, включая репетиции, около трех недель. Более-менее всех знаешь в лицо. Кто, по-твоему, должен был после приезда в Саратов прийти и забрать из огромного стального ящика для инструментов небольшой черный чемоданчик с видеодиском?

– Ты думаешь, что диск положили в ящик для того, чтобы передать его кому-то из москвичей? А почему не могло быть наоборот: для Гюнтера оставили чемоданчик, и это сделал кто-то из группы Иволгина?

– Так быть не могло. Гюнтер не смог бы так быстро сориентироваться. Как только произошла кража, он сразу же распорядился перехватить чемоданчик, значит, он знал, что и где находится. Понимал, что потеряет очень много, если ворам удастся уйти. Надо искать человека, который гастролировал вместе с тобой и который приехал в Москву с невыполненным поручением.

– Его могли наказать за это, – справедливо предположила Сопля.

– Наказывать не за что, а вот уволить или как-то иначе опустить, вполне, надо бы узнать об этом. У тебя не осталось подвязок в коллективе?

Сопля вздохнула:

– Ну, в последнее время я стала нравиться нашему хореографу. Он, конечно, уже в годах, но, в общем, настоящий кавалер.

– Так чего сидишь? Знаешь его домашний номер телефона?

Куркин, как это нечасто бывает, оказался дома.

– Узнаешь? – поинтересовалась Ира.

Он молчал некоторое время, а затем буднично поинтересовался, куда это она пропала.

– Пришлось завязать с карьерой, – ушла от темы Сопля.

– Вика, ты совершила большую ошибку. – Хореограф знал, что Вика не Вика, но для того, чтобы никто из тех, кого это не касается, не узнал о подмене, он продолжал называть новую плясунью старым именем.

– Я совершала много ошибок, но до сих пор пока еще жива. А вот есть люди, которые и ошибок не совершали, а уже на том свете… Можно я к вам заеду с подругой?

Куркин не стал скрывать, что обрадовался такому повороту событий.

– Только не торопись, давай сегодня вечерком. Приезжайте на Грязевую, 18, квартира 2.

Ира спросила, как доехать, и, получив подробные объяснения, отключилась.

Когда Сопля посмотрела на Дарью, та находилась в каком-то подвешенном состоянии.

– Ты о чем задумалась? – спросила неудавшаяся поп-звезда.

– Сколько времени требуется, чтобы добраться до него?

– Полтора часа на электричке, потом еще полчаса по Москве – получается два часа, при условии, что мы попадем в расписание электропоездов.

– Ты говорила, что он к тебе неравнодушен. Представь, мужчине звонит женщина, которая ему нравится, мужчина сидит дома. У него жена есть?

– Нет.

– Тем более. Сидит он дома и вдруг ни с того ни с сего просит, чтобы ты приехала вечером, хотя знает, что ты будешь не одна, а с подругой.

– К чему ты клонишь?

– Зачем ему несколько часов свободного времени?

– Ну мало ли! Мне кажется, ты сама себя накручиваешь.

– Хотела бы я в это верить.

Шикарный трехэтажный особняк на окраине Москвы утопал в зелени вековых деревьев.

Окруженный сплошным кирпичным забором, совсем недавно перестроенный дом впечатлял искусной кирпичной кладкой. Сочетание белого и красного кирпича было приятно глазу.