Александр Бушков - Пиранья. Первый бросок Страница 24

Заперев за ним дверь, Шарль – уже без бабочки и лакированных туфель, с распахнутым воротом, босиком – нагнулся к уху Мазура и заговорщицки сообщил:

– Беленький, ты парень молодой, в твои годы подолгу дрыхнуть стыдно... Усек?

– А в чем дело? – спросил Мазур тихонько.

Верзила выглядел по-домашнему, но вот ни паранга, ни кобуры с пояса не снял. Вряд ли причиной тому Мазур, более вероятно, Шарль был тут чем-то вроде начальника охраны. Не похоже, чтобы он опасался Мазура всерьез и видел в нем опасного противника,– это из всего поведения видно, манеры держаться, легкого превосходства. Что ж, тем лучше...

– Пошли.

– Куда?

– Все-то тебе надо растолковывать, Ник, как девочке...– Он вполне дружелюбно положил Мазуру на плечо тяжелую лапищу и нагнулся к уху: – Тут с тобой две приличные девочки прямо-таки жаждут пообщаться. Понял, дубина? – игриво ткнул под ложечку пальцем.– Одну ты видел, она тебе жрать приносила, вторая не хуже. Девочки – народ такой, им примелькавшиеся рожи наскучили, новых впечатлений хочется... Ну, что встал? Ник, ты уж меня не зли. С людьми надо жить в дружбе и согласии, так оно выгоднее...

Мужская психология – странная штука. Мазур уже все решил и продумал для себя, но в какой-то миг искренне пожалел о том, что ему не придется пообщаться сразу с двумя темнокожими девочками,– когда-то еще подвернется такое приключение? Отогнав эти мысли, недостойные серьезного человека, озабоченного скорейшим возвращением на родной корабль, он сказал абсолютно беспечным голосом:

– Тьфу ты, Шарль, а разве я брыкаюсь? О чем разговор...

Приоткрытая дверь напротив той комнаты, где содержались прощелыга Патрик и подкаблучник Эд, прямо-таки манила Мазура – винный погреб, конечно, внутри горит слабая лампочка, видны две бочки на деревянных козлах, темные стеллажи с горизонтально лежащими бутылками...

– Ну, чего мы тогда стоим?

– Сейчас...– сказал Мазур, группируясь.

Три отточенных удара были нанесены молниеносно, как учили, а учили его отменно. Подхватив на полдороге к полу обмякшего Шарля – тяжеленный, черт! – Мазур отволок его в дверь напротив и как можно тише опустил на пол. Клиент не ворохнулся, пребывая в состоянии полной вырубленности. Быстро присев на корточки, Мазур убедился, что верзила жив, но сознание, как и следовало ожидать, потерял надолго.

И все равно следовало подстраховаться. С такими быками никогда заранее неизвестно. Сняв с бесчувственного тела пояс, Мазур не без труда содрал с Шарля рубашку и в три секунды накроил из нее лезвием паранга длинных лохмотьев. Рубашечка была шелковая, новая, Шарль оказался из франтов,– ну, тем лучше, шелк – штука прочная...

Тщательно скрутив запястья и щиколотки поверженного верзилы, Мазур запихал остатки рубашки ему в рот. Не столь уж и надежный кляп, но на какое-то время глотку заткнет. Тем более, пока сообразят, откуда доносятся вопли, кто их издает...

Застегнул пояс у себя на талии, вынул из кобуры оружие и бегло проверил – английский самовзводный «Альбион» на восемь патронов, производства сорок четвертого года, но выглядит ухоженным, а значит вполне надежен. Револьверы вообще вещь надежная, при хорошем уходе черт-те сколько времени прослужат...

Тщательно притворив дверь винного погреба, на цыпочках двинулся вверх по лестнице. Прислушался, встав в начале длинного, слабо освещенного коридора. Огромный особняк был погружен в безмятежный сон. Где-то неподалеку, правда, бодрствовали жаждавшие общения с новым человеком две симпатичных темнокожих девочки, но не идти же с ними прощаться?!

На миг он почувствовал жгучую обиду: настолько здешняя жизнь и здешние обитатели были неправильными. Ничуть не похожими на тех хрестоматийных граждан освободившегося от колониального ига молодого государства, о которых ему столько талдычили на родине. Совсем другие люди. Где расположен СССР, понятия не имеют, в социалистическую ориентацию, каковую они якобы выбрали, вот ересь, совершенно не верится. Кто это тут за социализм – прекрасная Эжени? Шарль? Несознательные они тут все какие-то, неправильные...

Коридоры, по которым его вели, он запомнил отлично. И без малейшей заминки прокрался к черному ходу. Мимо плотно притворенных дверей, за которыми неизвестно кто обитал, мимо тяжелых старинных шифоньеров, мимо часов под стеклянным колпаком. Скользил, словно во сне.

Вышел на низкое крыльцо, в душную теплую ночь, держа ладонь на рукояти паранга. Должны же в таком поместье иметься какие-то сторожа? Лишь бы собак не было, от них столько шума...

Решительно спустился с крыльца, подошел к веревке с сохнущим бельем и снял с нее первые попавшиеся под руку штаны – собственные держались на одной-единственной пуговице трудами пылкой Эжени, и полагаться на них рискованно. Украденные великоваты и влажноваты, но пуговицы на них в целости...

Постоял у стены, прислушиваясь к ночным звукам. Где-то скрипуче орала неизвестная ночная птица, от другого конца дома долетел тихий женский голосок – те две вертихвостки, надо полагать?

В небе сияли огромные звезды, сверкала ослепительная полоса Млечного Пути с черным пятном «угольного мешка». Без труда Мазур отыскал Южный Крест – в точности такой, как на бразильском флаге. Ну вот, и определенность появилась. Теперь он прекрасно знал, в какой стороне Виктория, и предпочитал не думать о совершенно неизвестной ему дороге туда. Плестись полсотни километров по бездорожью... А почему, собственно, нужно плестись?

Вон то строение наверняка и есть гараж. Бывшая конюшня – их в старые времена строили на значительном отдалении от дома, чтобы господам не пришлось нюхать запашок навоза. Если перебежать вон туда, держась подальше от единственного освещенного окна...

Он скользнул в ту сторону бесшумной тенью. Бежать босиком было непривычно, но Мазур резонно предполагал, что здесь, вокруг барской резиденции, вряд ли могут валяться ржавые железки или битые бутылки, а значит, риск повредить босые ноги минимален. Мелкими неудобствами можно пренебречь... Не барин, и босиком дошлепает.

Поразительная все же беспечность – он был уже у самого гаража, а вокруг по-прежнему тишина, не выскочил с воплями бдительный сторож, не всполошилась собака. Ну, впрочем, сие вполне объяснимо – плантация простирается у черта на куличках, вдали от городов с их криминальным элементом, так что в особых предосторожностях и нет нужды. Тростниковые заросли тянутся километров на десять, кто тут будет пробираться со злодейскими целями в особняк посреди зеленого сладкого моря...

Он тихонечко приоткрыл высокую, сколоченную из струганых досок половинку двери – хорошо смазанные петли не скрипнули. Постоял у входа, прислушиваясь, потом скользнул в темноту, знакомо пахнущую бензином и железом.

Рассмотрел в полумраке очертания четырех «джипов» – другие машины на здешнем бездорожье бесполезны,– направился к ближайшему, очень уж удобно стоявшему прямо напротив распахнутой половинки двери. Сквозь узенькие горизонтальные оконца под потолком проникал лунный свет, и Мазур уже отчетливо различал приборную доску машины.

Да здравствует провинциальная беспечность! Ключ торчал в замке – правда, и при его отсутствии Мазур не оплошал бы, сумел в темпе соединить провода. Протянул руку...

И замер, пытаясь понять, что за странные звуки раздались по другую сторону машины. Чуть волосы дыбом не встали от неожиданности.

«Тьфу ты!» – блаженно расслабился он, ухмыльнувшись. Подкрался к заднему колесу машины и осторожненько выглянул, ища взглядом источник пыхтенья и стонов. Ну да, конечно, темнокожая парочка, не обремененная одеждой, уютно устроилась в углу гаража на куске брезента. Шофер, он и в тропиках шофер, всегда бабу найдет...

Они предавались своему нехитрому занятию со всем пылом, и Мазур понял, что следует побыстрее отсюда сматываться, пока не устроили передышку. Тихонечко перелез в машину через борт, мысленно воззвал к Нептуну и резко повернул ключик.

Мотор исправно взревел. Мазур в секунду снял машину с ручника, выжал сцепление, дал газку... Успел еще услышать за спиной женский визг – и «джип» бомбой вылетел из гаража.

Глава девятая

...на страшном просторе

Он пролетел мимо особняка, где с фасада не горело пока ни одно окно, уверенно свернул на дорогу, по которой его сюда везли, прибавил газу. «Джип», хотя и старенький, тянул исправно, вокруг было светло, хоть иголки собирай, если придет в голову такая блажь. Огромная светло-желтая луна висела, казалось, над самой крышей, вот только звезд справа почему-то не было видно, но Мазур уже не смотрел в ту сторону – повернул машину в туннель, образованный могучими стеблями тростника. Притоптал педаль еще – тут не было ни поворотов, ни развилок, машина летела словно бы в трубе из дергавшихся теней, мелькавших стеблей, широкие листья хлестали по ветровому стеклу.