Андрей Воронин - Ордер на возмездие Страница 24

В полумраке он не мог разглядеть дымящуюся простыню, но затем увидел языки пламени и понял, что произошло. Он и вызвал пожарных, сам выбежал во двор, держа в руках старый плащ. Накинул его на плечи Людмиле. Та даже не обернулась.

Ее ладонь то приближалась к обгоревшей щеке Андрея, то отдалялась.

– С вами все в порядке? – тронул ее за плечо мужчина, вызвавший пожарных. Вот тогда Людмила и обернулась.

– А вы как думаете? – спросила она. Андрей лежал в луже, дышал неровно, сбивчиво.

– Помогите ему подняться, – произнесла девушка.

– Сейчас приедут врачи, его лучше не трогать.

– Вода… – Людмила опустила ладонь в мелкую лужу и провела пальцами по дну. – Холодная… Странно, почему здесь такая чистая вода?

Пожарные машины приехали без сирен, лишь со включенными мигалками.

Улицы и так были пусты.

– Вот же, черт! – только и произнес врач, глянув на Подберезского.

С первого же взгляда было понятно, что пострадавшего надо везти в реанимацию.

Подберезского уложили на носилки так быстро, что Людмила даже не успела спросить, куда его увозят. Она опомнилась, лишь когда увидела синие огни мигалки «Скорой помощи», уезжавшей со двора.

Пожарные раскручивали рукава, открывали люк во дворе с пожарным гидрантом. Огонь сдался довольно быстро. Все, что могло сгореть в тире, сгорело, остались лишь кирпичные стены да бетонные перекрытия. Двор наполнился испуганными жильцами. Люди выскакивали из квартир, надев на себя самую дорогую верхнюю одежду – шубы не по сезону, дубленки, из-под которых виднелись пижамы и домашние тапочки.

Жилец первого этажа, стоявший на мокром асфальте в пижаме и с портфелем в руках, куда успел сложить документы и деньги, пытался втолковать пожарникам свою версию событий:

– Мы сразу против были, чтобы в нашем подвале тир открыли. Все в подъезде против, вы у кого ни спросите! Это ж ясно сразу, кто стрелять туда приезжает – убийцы да бандиты. Вот, небось, разборки и начались. Подожгли его!

Приехала и милиция. Людмила была не в состоянии что-нибудь толком объяснять, а словоохотливый мужик в пижаме с портфелем уже общался со следователем.

– Подожгли его, точно подожгли!

– Вы кого-нибудь видели?

– Нет, спал. Что я, дурак ночью у окна стоять? А если бы и не спал, наблюдать бы не стал. Или вам не известно, что свидетелей убирают?

Следователь еще продолжал расспрашивать жильца дома, но уже почувствовал неладное. Во двор въехала черная «волга» с военным номером. Из нее выбрался небольшого роста лысый мужчина в штатском.

Многие сотрудники ГРУ признали бы в нем полковника Бахрушина, но милицейский следователь не имел счастья знать полковника в лицо, зато сразу почувствовал, что птица перед ним важная, и лучше всего права перед ним не качать.

Бахрушин сдержанно поприветствовал следователя, понимая, что прибыл на пять минут позже него и тот практически знает столько же, сколько и он сам.

Затем показал удостоверение. Делал он это не так, как большинство его коллег, а подержал его достаточно долго, давая прочесть и должность, и звание, и фамилию.

– Извините, но у нас тут свой интерес.

– Следствие у нас заберут? – напрямую поинтересовался милицейский следователь.

– Еще не знаю, – задумчиво ответил Бахрушин. – Сам я, как вы понимаете, следствие проводить не буду, но парня, который пострадал, знаю лично. Мне сказали, что с ним была девушка, которую он вынес из огня? Куда ее увезли.

– Еще не знаю.

Зато жилец первого этажа, казалось, знает все:

– Никуда ее не увозили. Наших врачей не знаете? Если ходить можешь, они и пальцем не пошевелят. Вон сидит, – и он пальцем указал на дворовый скверик.

– Простите, я на время вас оставлю, – Бахрушин размашисто зашагал к девушке.

Людмила сидела, закутавшись в плащ. Она поджала под себя босые ноги, из длинных рукавов плаща торчали лишь кончики пальцев с ярко накрашенными ногтями.

То, что девушка не до конца отправилась от шока, Бахрушин понял с первого взгляда. Он знал, как надо поступать в таких случаях. Нельзя расспрашивать человека о случившемся, следует занять его каким-нибудь привычным делом, отработанным до автоматизма, вот оно-то и вернет его к реальности.

Он присел на скамейку рядом с Людмилой и грустно улыбнулся ей. Губы девушки дрогнули, и она сильнее закуталась в плащ. От Бахрушина не укрылось то, как она впилась ногтями себе в руку, не произнеся ни слова.

Леонид Васильевич достал пачку сигарет и, открыв ее, предложил:

– Закуривайте, Людмила.

Бахрушин хоть и предлагал, но в то же время в голосе его чувствовался приказ. Девушка неуверенно потянулась к сигарете, пачкая пальцы и фильтр в смазанной помаде, взяла ее в губы. Щелкнула газовая катализаторная зажигалка, и почти невидимый синий венчик огня поджег сигарету.

– И я с вами, Людмила, за компанию, – Бахрушин затянулся и почти весело посмотрел на Людмилу. Взгляд девушки сделался более осмысленным.

Они курили, не разговаривая.

– У вас уже фильтр горит.

Людмила посмотрела на зажатую в пальцах сигарету. Огонек добрался до коричневой бумаги фильтра. Бахрушин аккуратно взял его двумя пальцами и, затушив об асфальт, бросил в кусты.

– Что произошло? – поинтересовался он абсолютно буднично, словно речь шла о чем-то незначительном.

– Не знаю… – Людмила качнулась вперед.

– Кто-нибудь приходил?

– Нет, мы остались вдвоем, уже спали. А потом… – она всхлипнула.

– Не надо, – Бахрушин положил руку девушке на плечо, – Андрею это не понравилось бы.

– Что с ним?

– Он в реанимации, жив.

– Я ничего не поняла.

– Во сколько начался пожар?

– Я не смотрела на часы, не знаю. Андрей, он, наверное, мог бы сказать больше.

– Придет в себя, скажет, – успокоил ее Бахрушин. – Может, кто-то звонил ему или угрожал?

– Нет-нет, разве что, немного раньше, еще до того, как я пришла.

– У него были враги по бизнесу?

Людмила задумалась.

– Но вам-то, как его секретарше, это известно? Я думаю, вы знаете многое.

Девушка покачала головой:

– Нет, Андрей умел ладить с людьми.

– Извините, – Бахрушин снял руку с плеча, – я понимаю, что не имею права просить об этом, но по-моему, сегодняшний пожар связан с моей просьбой.

Ни я, ни Андрей недооценили опасность.

– Я это уже поняла.

– Вас милиция еще не расспрашивала?

– Разве они приехали?

– Да, вас будут спрашивать, но о моих контактах с Андреем лучше не вспоминать.

Людмила ни на секунду не сомневалась в правильности того, что говорит Бахрушин. Она знала, попроси он Андрея, тот бы сделал так же. А значит, ей стоит прислушаться к совету Леонида Васильевича, тем более, что он просил, а не настаивал.

Такие просьбы обычно выполняют.

– Понимаю.

– Вас все равно сегодня не оставят в покое, так что уж лучше я приглашу следователя, а потом отвезу вас домой.

– Я бы хотела попасть к Андрею.

– Туда не пустят, он в реанимации, и еще не пришел в себя.

– Да-да, я понимаю… Но хотелось бы хоть посмотреть на него.

– Вы же видели, зрелище не из приятных.

Людмила усмехнулась:

– Я понимаю.

– Подождите.

Бахрушин подошел к следователю.

– Я говорил с ней, толком она ничего вспомнить не может. Как я понимаю, подожгли тир не изнутри, а снаружи.

– Да, пожарники уже мне сказали об этом.

– Для порядка вам нужно оформить ее показания, но больше информации вы получите от кого-нибудь из жильцов дома напротив.

– К сожалению, – вздохнул следователь, – никто не видел того, что происходило перед самым пожаром.

– Сочувствую, сам в таком положении, – развел руками Бахрушин. – Вы ее не утомляйте, ей и так сегодня досталось.

Леонид Васильевич стоял в стороне, пока следователь расспрашивал Людмилу. В голове у следователя, конечно, сложилась еще одна версия – поджечь тир мог и муж Людмилы, узнав, что та встречается с Подберезским, но озвучивать свои догадки он не стал.

– Она не замужем, – улыбнулся Бахрушин, поняв ход мыслей милицейского следователя, отбросьте эту версию сразу. К поджогу готовились, это не спонтанная реакция обиженного человека.

– Я это понял.

– Что ж, она свободна?

– Да.

Бахрушин галантно подставил руку, чтобы на нее могла опереться Людмила.

Он был на голову ниже своей спутницы. Девушка растерянно смотрела на испачканные в грязь босые ноги, не решаясь сесть в таком виде в вылизанную до стерильности машину полковника ГРУ.

– Бросьте, Людмила, думать о том, что причиняете кому-то неудобства.

Все ваши неприятности – на моей совести. Так что если кто и заслужил…

– Не мучьте себя, Леонид Васильевич, – сказала Людмила и забралась в машину.

– Командуйте, куда ехать, – предложил Леонид Васильевич и тут же из машины при Людмиле позвонил Комбату. Всегда тяжело сообщать о беде, тем более, если ты сам в ней виновен. – Извини, Комбат, – сказал Бахрушин в телефонную трубку, – но случилась беда. Подожгли тир Подберезского, сам Андрюша обгорел.