Владимир Михановский - Вершины держат небо Страница 24

Вот дым пожарищ прорезала ярчайшая вольтова дуга фиолетового цвета и несколько мгновений не гасла.

– А это что? – спросил военный корреспондент, который всеми правдами и неправдами сумел – единственный из многих – прорваться сюда, в район боевых действий.

Теперь он стоял рядом с командиром мобильного отряда и с неуемным любопытством вглядывался отсюда в разворачивающуюся перед им картину. Он был в Чечне, как и вообще на войне, первый раз, и даже не осознавал размеров грозящей ему со всех сторон опасности. Может, поэтому и удалось ему сюда пробиться.

Корреспондент почти не отрывался от новенького бинокля и то и дело обращался к командиру с вопросами.

– Дуга, что ли?

– Да.

– Змей Горыныч.

Корреспондент нажал кнопку портативного магнитофона, висящего на ремешке, переброшенном через шею:

– Новый вид орудия?

– Ну, не то, чтобы новый…

– А что это за дуга?

– Распыленное взрывчатое вещество.

– Как оно действует?

Командир посмотрел на настырного молодого человека, который выпаливал вопросы с быстротой скорострельной пушки:

– Не знаешь, как действует взрывчатка?

Потом уловил выражение глаз корреспондента и пояснил:

– Вообще-то Змей Горыныч применяется для того, чтобы прошибать проход в минных заграждениях.

– Хорошо действует?

– Неплохо.

– А разве в городе есть минные заграждения?

– Насколько я могу судить отсюда, на данном участке их нет. Но Горыныч – оружие широкого спектра действия. В частности, оно эффективно в уличных боях, что мы сейчас и наблюдаем.

– А вон там, правее, «Град»?

– Он самый.

– Орет, как корова резаная.

– Реактивные снаряды, им положено.

Про себя корреспондент отметил – для будущего репортажа, – что грозная установка «Град» выпускает по две ракеты с интервалом ровно в одну секунду. Он тут же придумал красивую фразу для репортажа: «Каждый снаряд «Града» подобен павлину, который, распустив по вечереющему небу огненный хвост, стремительно уносится к цели».

Он хотел записать ее на магнитофон, но постеснялся командира и только мысленно повторил, постаравшись запомнить.

– Сколько ракет в машине?

– Сорок.

Оба несколько минут наблюдали, как, отстрелявшись, одна машина уступала место другой, с полным боекомплектом реактивных снарядов. Затем внизу вспыхнула ожесточенная перестрелка. Боевики ожесточенно огрызались, стреляя из каждого оконного проема, из развалин домов, из уцелевших подвалов.

Грохот боя доносился сюда в виде неясного шума.

Рядом вжикнула пуля, сзади послышался звон разбитого стекла.

– Становится горячо, – заметил командир. – Пойдем отсюда, а то погибнем ни за цапову душу.

– Это по нас стреляют?

– Ну, не в церковь же.

– Снайперы?

– Они самые.

– Белые колготки!? – в голосе корреспондента послышался восторг.

– Белые, а может, и черные. Я под юбку не заглядывал. Наслышался, небось? Начитался газеток? Там невесть что брешут. Давай, давай живей сюда, – проговорил начальник, увлекая его на лестницу. – А то будут тебе – только не колготки, а то, что внутри.

– А есть эти снайперы на самом деле?

– Есть, есть… – успокоил его командир. – Чего доброго…

– Расскажешь о них? Я хочу, чтобы в моем репортаже каждое слово было правдой.

Командир почувствовал неожиданную симпатию к этому белобрысому парнишке, который рискует собственной жизнью, похоже, даже не догадываясь об этом.

– Держись за стенку. А то свалишься – и башкой о камень.

– А правда, что снайперы – красивые девушки?

– Самые красивые, – подтвердил командир. – Можно сказать, богини. – Вот была у чеченцев такая Коротченко. Или Светлана… – Он не договорил.

Совсем неподалеку разорвался снаряд. Командира, шедшего впереди, тряхнуло взрывной волной так, что он, не удержавшись, упал на землю. В глазах потемнело.

Он сумел подняться через несколько минут. Кружилась голова, поташнивало. Казалось, голова набита ватой. Взявшись рукой за ствол березки, командир огляделся, ища своего недавнего собеседника. Того нигде не было. «Что за чертовщина», – подумал командир.

Поодаль валялось несколько трупов, которые успел припорошить мелко сеявшийся снежок. Командир медленно, на подгибающихся ногах, подошел к нему. Все-таки контузило его крепко.

Юношеская фигура в маскировочной куртке показалась ему знакомой. Шапка из дешевого искусственного меха откатилась далеко в сторону, ветер разметал белокурые, давно не стриженные волосы.

– Эй, вставай, – нагнувшись, тронул его за плечо командир.

Фигура не шевельнулась.

– О белых колготках расскажу, запишешь на свой диктофон. Я ведь не успел досказать…

Присев на корточки, командир развернул тело корреспондента. Из его виска, куда угодил осколок мины – а может, снайперская пуля? – струился тонкий ручеек крови, которая не успела свернуться.

Тут же по рации поступил приказ генерала Матейченкова – мобильному отряду МВД РФ на своем направлении, определенном заранее, немедленно приступить к штурму Грозного.

Мобильный отряд министерства внутренних дел – наряду с войсковыми и прочими частями, намеченными главным штабом – участвовал в штурме более двух месяцев.

За это время четверо из отряда были представлены к званию Героя России.

После очередного боя командиру отряда поздно ночью позвонил генерал Матейченков. Первый вопрос его был о потерях, об убитых и раненых. Услышав цифры, помрачнел, помолчал.

– Между прочим, контузило вашего знакомого, – сказал командир.

– Которого? Я многих знаю.

– Старшего лейтенанта Ряшенцева.

– Юру?

– Да.

– Тяжело контузило?

– Тяжело. Кровь из ушей шла.

– Приготовь тяжелых. Я подошлю вертолет, отправим их в Краснодарский военный госпиталь.

– Слушаюсь, товарищ генерал. Только Ряшенцев решительно отказывается от госпитализации.

– Что за новости? Там отличное лечение. Там хирург главный – лучший в России. Понятно?

– Хочет остаться со своей частью. Говорит, СОБР не могу оставить, на месте подлечусь.

– Ну, ему виднее. Да, вот еще что, – сказал Матейченков. – приехала мать корреспондента.

– Какого корреспондента?

– Ну, который погиб у тебя в расположении два месяца тому назад.

– Принять ее?

– Об этом не может быть и речи.

– А где она находится?

– У меня, при штабе.

– А что должен сделать я?

– Переговори с теми, кто общался с ним, кто видел его в последний раз. Скажи, знаешь их?

– Конечно.

– Запиши все это. Когда будет возможность, приедешь в штаб, передашь все это матери, поговоришь с ней. А кроме того, прихвати с собой для матери все вещи корреспондента, которые остались. Ну, что у него было: фотоаппарат, наверно…

– Диктофон.

– Вот-вот. Да, и его записки, блокнот.

– Нет блокнота.

– Потеряли?

– Не было у него блокнота, Иван Иванович.

– Как же он записи вел?

– А он их не вел: все записывал на диктофон.

– В общем, собери все, что от него осталось. Мать очень убивается. Расскажешь, как он погиб.

Главной ударной силой в милицейском мобильном отряде считался Южный РУБОП. Да он и был таковым, что легко доказывалось «послужным списком» отряда.

Здесь был спецназ из Краснодара, Адыгеи, Калмыкии. Многие бойцы участвовали еще в первой чеченской войне. У некоторых набегало до восьми командировок в Чечню.

Приведем только несколько главных боевых вех из летописи боевых дел Южного РУБОПа.

6-го сентября Южный РУБОП прибыл в Дагестан, где до декабря участвовал в боевых операциях. В декабре получили всего только недельный отпуск и в том же месяце прибыли в Чечню. Это была трехмесячная командировка.

РУБОПовцы участвовали в освобождении Алхан-Лу, очищали Старопромысловский район Грозного от боевиков. Операции были серьезные, часто доходило дело до рукопашной, где нашла применение их спецподготовка. В полной мере здесь оправдалась поговорка, которую так любил Суворов и которую молва приписывает ему же: пуля дура, штык – молодец.

Да, не до перестрелок, когда в ход идут гранаты.

Навсегда в анналах отряда остался боевой эпизод, когда старший сержант Игорь Иванченко схватил гранату, которую террористы швырнули в них из окна подвала, который защищали, и тут же швырнул ее обратно. Взрыв перебил значительную часть боевиков.

Здесь же необходимо подчеркнуть, что ко второй войне боевики, окрыленные позорными для России Хасавюртовскими соглашениями, готовились весьма основательно.

И им казалось, что с полным основанием на одном из въездов в Грозный, на дороге, пролегающей через Старопромысловский район, где когда-то располагался наш пост ГИБДД, они намалевали жирными буквами на бетонной плите:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АД

ЧАСТЬ II

Надпись была обоснована. Повсюду были разбросаны засады, натыканы пулеметные гнезда, в удобных точках расположились снайперы. А дорога, ведущая в столицу, была начинена смертоносными фугасами, как обычными, так и радиоуправляемыми.