Молчание костей - Рейнольдс Аластер Страница 24

– Очень благородная идея. – Прозор сопроводила реплику понимающим взглядом. – Но я рискну предположить, что преследователи прекрасно знают, в кого они палят.

– Они не могут так поступать! – возмутилась Сурт.

На угловатом лице Прозор появилось стыдливое выражение, как будто ей предстояло объяснить ребенку весьма огорчительную истину.

– За этим стоят пистоли, Сурт. Банки и картели, инвестиционные дома и торговые палаты. Судоходные компании. Теперь задай себе вопрос: когда это толстосумы проявляли заботу и сострадание к тому, кто стоял между ними и прибылью?

Фура энергично закивала:

– Это правда. Прозор знает это так же хорошо, как и любой из нас. И в случившемся виноваты они, а не мы. – В ее голосе зазвучала злая нотка. – Я хорошо обошлась с капитаном Верранвеллом – не обидела, сдержала слово. Это не делает меня ответственной за все остальные неудачи, которые могли случиться с разумником!

– Мы дали им слово! – возразила Сурт с такой же злостью, брызгая слюной. – Ты говорила не только за себя, когда давала обещания!

– Это уже в прош…

– А я про настоящее! – перебила Сурт. – И мне наплевать, почему эскадра стреляет, – мы должны сообщить ей, что это неправильно. Если закроем на это глаза, то окажемся ничем не лучше ведьмы, у которой забрали этот корабль!

Прозор явно расстроилась. Если только что она собиралась выложить неприятную правду, то теперь выглядела так, будто у нее выбили почву из-под ног.

– Может, стоит попробовать…

– Я думала, ты на моей стороне! – возмутилась Фура.

– Я не на твоей и не на ее стороне. Я на своей стороне, и моя сторона говорит, что Сурт, возможно, не ошибается. – Прозор по очереди посмотрела на сестер Несс: взгляд был пронзительный, как будто она взяла на себя роль их совести. – Я не говорю, что это поможет Верранвеллу или нам, но зато всем станет ясно, что мы играем не по правилам Босы Сеннен.

Из переговорного устройства донесся слабый голос Лагганвора:

– Сурт совершенно права. Я вижу несколько парусных вспышек, и это полностью соответствует координатам «Веселой кобылы». Ее снова обстреливают.

– Давай вернемся в комнату костей, – прошептала Адрана. – Одна передача, совсем коротенькая.

Фура тряхнула головой и скривилась так, будто откусила от чего-то протухшего.

– Я не дам этому пронырливому голоску еще одного шанса просверлить мне череп. И ты не дашь. Не раньше, чем мы будем готовы к такому контакту, а сейчас я себя готовой не чувствую.

– Тогда мы протрещим, что эскадра атаковала невиновную сторону. Сурт и Прозор правы: это именно то, чего не сделала бы Боса, и именно поэтому мы должны так поступить. А теперь давайте немного помолчим. Чем тише будет на корабле, тем больше сможет рассмотреть Лагганвор. Вдруг он заметит дульные вспышки.

В тишине обычные шумы корабля – жужжание его систем, свист рециркуляторов дыхали, скрип и постанывание корпуса – сделались громче и резче. Даже тиканье секундомера Фуры приобрело едва уловимую злобную интонацию, похожую на бой военных барабанов. Она затаила дыхание – в подобной обстановке было трудно так не поступить. Она представила, как Лагганвор прикрепляет глаз к линзе, вынув его из глазницы и протерев шарфом, чтобы поплотнее прижать к окуляру и устранить любые помехи, вызываемые движением его собственного тела.

Послышался сигнал подметалы.

Пульт управления трижды громко тренькнул. Инстинктивно все повернулись к Фуре, но она находилась далеко от прибора, и никто другой к органам управления даже не притронулся.

На экране, очень близко к середине, прорисовалась фигура с рваными краями, похожая на смазанный отпечаток большого пальца.

– Дурак… – сказала Адрана.

Фура посмотрела на сестру:

– Он пытается подать сигнал бедствия единственным доступным способом.

Возможно, ее догадка была верна. Либо Верранвелл, столь откровенно выставляя себя на всеобщее обозрение с помощью подметалы, давал понять эскадре, что его корабль не является для нее законной добычей, что мирная «Веселая кобыла» абсолютно не приспособлена для отражения такой атаки.

Это не возымело никакого эффекта.

– Говорит Лагганвор, – раздалось из переговорной решетки как раз в тот момент, когда Фура решила, что пора бы ему что-то сказать. – Я видел вспышки на дуге сорок – сорок пять градусов. Они слабые, почти на пределе различимости для моего глаза, и их очень трудно заметить на фоне огней Собрания, но клянусь жизнью, мне не показалось.

– Обстрел продолжается? – спросила Адрана.

– Похоже на то. Я так понимаю, атакующие корабли стреляют один за другим, от края левого фланга до края правого, скоординированным образом. Должно быть, корабль делает залп всеми орудиями, а пока они остывают и перезаряжаются, отстреливается следующий корабль. Излишне уточнять, что для каждого залпа требуется отдельный комплекс вычислений, с учетом фактора времени и относительного перемещения, а это подразумевает превосходное согласование действий, не говоря уже о высоком качестве матчасти артиллерии и выучки прислуги. И все это делается при сохранении тишины в эфире, не прибегая к помощи подметалы…

– Да, спасибо, аж настроение поднялось, – раздраженно перебила Фура. – Лаг, давай ты не будешь сочинять для них рекламные тексты.

Подметала опять просигналил: три резких звука один за другим.

– Бесполезно, – сказала Адрана. – У них было время, чтобы засечь первую серию локационных сигналов и остудить оружие.

– Верранвелл может хоть от носа до кормы обвешаться белыми флагами, ему это не поможет, – сказала Прозор.

– Лагганвор, – позвала Фура.

– Слушаю.

– Мы пошлем один-единственный сигнал. Дадим знать, что они ошиблись кораблем.

– Бесполезно.

– Я знаю, но мы все равно это сделаем. Ты видел дульные вспышки. Как считаешь, эскадра ближе чем в десяти тысячах лиг?

– Немного дальше. Но пожалуйста, не ставь наши жизни в зависимость от этой оценки.

Фура отстегнула микрофон трещальника. Вытерла его, поднесла к губам и нажала на тангенту.

– Это капитан Несс с солнечного парусника «Мстительница». Вы атакуете ни в чем не повинный корабль, «Веселую кобылу» под командованием капитана Верранвелла. Я призываю вас прекратить огонь.

Она отпустила переключатель и уже хотела повесить микрофон рядом с панелью управления, когда динамик проскрежетал:

– Трещальник, капитан Несс? К чему такой примитив, когда в вашем распоряжении прекрасные кости?

Это был ровный, уверенный, высокий голос, и по его тембру Фура предположила, что он принадлежит молодому человеку, возможно, даже не по годам развитому подростку. Она никогда раньше не слышала этот голос, но сейчас с убийственной ясностью узнала волю, сквозившую в нем.

Это тот самый человек, который недавно вторгся в разумы сестер.

Она слушала, не перебивая.

– По правде говоря, я ожидал угроз и бахвальства. Неужели вам хватило здравого смысла понять, что ваша карта бита? Не на той вы дистанции, чтобы уйти, и не та у вас огневая мощь, чтобы сопротивляться. – Он коротко рассмеялся. – Что ж, неплохая попытка отвлечь нас от цели. Но если бы ни в чем не повинный, по вашим словам, корабль действительно был таковым, разве его экипаж не представился бы сам или не попытался заявить о своей невиновности посредством черепа?

Фура тяжело вздохнула. Она все еще держала в руке микрофон, и для ответа на анонимную передачу требовалось одно нажатие кнопки.

Ее подталкивали к ответу, она это знала.

– Не доставляй ему такого удовольствия, – прошептала Адрана.

Фура повесила микрофон на место:

– Не доставлю.

Однако высокий, раздражающе уверенный голос снова сверлом проник в ее мозг, так же безжалостно, как в комнате костей. Она не знала ни имени, ни лица говорившего, но воображение уже стремилось заполнить пустоту.

Случалось ли ей кого-нибудь презирать с такой силой, невзирая на расстояние?..

– Одной трещальной передачи мало, чтобы нас засечь, – сказала Фура. – Но вторая могла бы им помочь. Как думаете, этот человек… этот мальчишка говорил от имени всей эскадры?