Зловещий миттельшпиль - RedDetonator Страница 24

— Как бы не попасть в этот переплёт… — осторожно выглядываю я из-за серого валуна.

А на фоне происходило форменное побоище в духе эпических пеплумов 60-х годов.

В грандиозной битве участвовало две стороны: некие люди, причём настолько пёстро одетые, что совсем непонятно, кто такие, а также краснокожие рогатые гуманоиды.

Люди вооружены по-всякому, начиная от копий и мечей, заканчивая боевыми молотами и топорами, а краснокожие гуманоиды сражаются, преимущественно, копьями паршивого качества.

Встревать в чужую драку я желанием не горел, поэтому решил отсидеться за камнем и дождаться, когда это всё закончится.

Достаю сигарету, сую её в рот и подкуриваю, после чего, попыхивая дымом, начинаю готовить себе перекус. Костёр разводить нежелательно, а то ещё увидят меня, поэтому вскрываю консервную банку с говяжьей тушёнкой, баночку с маринованным тунцом, достаю 0,33 литровую бутылочку колы и приступаю к трапезе.

Смотрю внимательно на продолжающуюся битву, ем и пытаюсь различить детали схватки. Смотреть есть на что, ибо бьются, как в последний раз, не жалея ни себя, ни других.

На мой прикидочный взгляд, суммарно, участвует около двадцати тысяч бойцов с весьма вариативным снаряжением.

Краснокожие и рогатые экипированы бронзовыми и стальными бронями, всё такое, вроде бы аккуратное, но местами нарочито экзотическое и кричащее о богатом внутреннем мире носителей: блевотные концентрические узоры на кирасах, кожаные и костяные плюмажи на изысканно-уродливых шлемах, щиты с человеческими лицами с очень эмоциональными гримасами, а на некоторых есть брони, которые не защищают ни от чего. Например, один рогатый тип «защищён» металлическими полосами, закрывающими торс с широкими интервалами, причём это не недоработка, а прямо так и задумано. Кто-то носит шлемы, перекрывающие обзор практически полностью, а у кого-то щиты из бронзовых прутов, что нивелирует смысл такого щита почти что до нуля.

Люди же тоже оснащены бронзовыми и стальными бронями, но есть такие, у кого нет ничего, кроме щита и меча или копья. Брони в стиле Античности и Средневековья, щиты, правда, цельнометаллические, каплевидные — видимо, тяжёлые штуки.

Сражение шло отчаянно, краснокожие агрессивно штурмовали позиции людей, которые щедро истрачивали резервы, ожидавшие своего часа.

Затем, когда я уже почти доел тунца, случился перелом в ходе сражения: из-за позиций людей в небеса взлетели крылатые женщины, сжимающие между ног керамические сосуды, достигли позиций краснокожих и уронили свой груз. Раздались настоящие взрывы, уничтожившие тысячи краснокожих, после чего интенсивность натиска резко упала и фронт стабилизировался.

Не буду делать вид, что не понимаю, что тут происходит, ведь всё прекрасно понятно, даже на первый взгляд. Судя по всему, краснокожие и рогатые — это адские демоны, черти или шайтаны — как их ни назови, но это они, а «люди» — это мертвецы из царства Аида. Я было засомневался насчёт их принадлежности, но гарпии, то есть крылатые бабы, расставили всё по своим местам.

И, будто неизвестный командующий хотел окончательно убедить меня в моих выводах, из построений «людей» в строй демонов врезался отряд бородатых исполинов, вооружённых копьями. Вместо ног у них драконовые хвосты, покрытые крупной чешуёй. Каждый удар такого гиганта глубоко пробивал хаотичные, но плотные построения чертей, нанизывая на монструозных размеров копья по четыре-пять тел.

Командующий демонов понял, что блицкриг не удался, поэтому, где-то на фоне, затрубил рог, а черти резко бросили всё и отправились на «перегруппировку», что означало повальное и паническое бегство.

Если тут в порядке вещей такие зарубы, то мои шансы выжить более высоки на поверхности, в Питере. Но Илюху и Ани надо вытаскивать.

Допиваю бульон из банки тушёнки.

— Нет, это я не вывезу… — решил я, аккуратно поставив пустую банку из-под тушёнки по соседству с банкой из-под тунца. — Надо усилиться…

Возвращаюсь к суду.

— Правильное решение, юноша! — похвалил меня Минос.

Игнорирую его и возвращаюсь к вратам.

Цербер продолжает спать, слушая в который раз прокручиваемую песню, а я иду к Стикс.

Из того, что я знаю о Стикс — это река клятв. Хочешь железобетонное подтверждение своих слов — клянись водами Стикс. Последствия обмана или лжи будут такими, что лучше переметнуться в другую религию и уже в ней постараться сдохнуть побыстрее. Но даже так, как показала практика, ты всё равно придёшь к берегу реки Стикс.

Помимо мощнейших гарантий, река давала и другие бонусы: Гефест как-то закалил в реке меч царя Давна, а ещё Ахиллес, по непроверенным данным, получил свою неуязвимость благодаря тому, что его мамаша макнула его в Стикс.

Вот последнее — то, что меня особенно интересует.

Я пробежал мимо спящего Цербера и вернулся к единственному доступному выходу к реке, тому столбу, где Харон швартует свою лодку. Он сейчас тут, латает лодку смолой и паклей.

Сбрасываю рюкзак, снимаю шлем, кирасу, поддоспешник, обувь и нижнее бельё. Абсолютно голый, иду к воде.

— Юноша, ты дурачок? — поднимает на меня взгляд Харон.

— Что не так? — спрашиваю я его.

На всякий случай, останавливаюсь.

— Ты хочешь умереть? — Харон разгибается и упирает свой шест в речное дно.

— Слышал я, что если окунуться в воды Стикс, можно обрести неуязвимость, — честно озвучил я свои намерения.

— Кто рассказал тебе такое? — скрипнул Харон. — Иди к тому, коль смертен он или бессмертен, и с силой дай по голове своим мечом.

— Почему? — поинтересовался я.

— Ты бог? — вместо ответа спросил финальный перевозчик.

Он ничуть не похож на Джейсона Стейтема, но последним перевозчиком является именно Харон, а не кто-то иной…

— Нет, — признался я.

— Поддержка сущности божественной в заруке у тебя? — продолжил опрос Харон.

— Того, увы, я тоже не имею, — ответил я.

— Коль так, то ты собрался погрузиться в свою смерть, — сообщил мне Харон. — Это убьёт тебя быстрей, чем клинок, вонзённый в сердце.

— Но мне очень нужна неуязвимость, — вздохнул я. — Я слышал, что Ахилл, сын Пелея, в детстве был погружён своей матерью Фетидой в воды Стикс, благодаря чему обрёл телесную неуязвимость…

— Тот, кто рассказал тебе эту историю, суть — гнуснейший из лжецов, — мне послышалось презрение в этом скрипучем голосе Харона. — Ахилла я возил. Он не был стар, но пал в бою.

— Он был подстрелен в единственное уязвимое место — свою пяту, — озвучил я одну из версий легенды.

— Да, так и было, — кивнул перевозчик. — Но неуязвимость он обрёл не в Стикс.

— А где? — спросил я.

— Фетида, не желавшая зреть человечное в Ахилле, ночами жгла его в печи, чтоб выжечь в нём людское, — Харон озвучил раннюю версию мифа об Ахилле. — Амброзией же мазала и потчевала отпрыска она — дабы заполнить пустоту.

Там, действительно, фигурировала печь, богиня