Секретный концлагерь - Александр Александрович Тамоников Страница 24

– Все время вы и ваши люди встречались в ресторане «Золотой голубь» исключительно по средам и воскресеньям. А в последний раз вы нарушили график и встретились в четверг. Почему?

– Нам показалось, что за нами следят, – ответила женщина. – Мы не были в этом уверены, но на всякий случай решили перестраховаться. В принципе, мы оказались правы.

– Хорошо, – сказал Мажарин. – Больше у меня к вам вопросов нет. Пока – нет.

– Что будет со мной? – Ганна Рыльска тревожно глянула на Мажарина.

– Будем перепроверять то, что вы нам сообщили, – ответил Мажарин. – А дальше – поглядим.

– Я сказала правду! – голос женщины стал еще тревожнее. – Я могу быть вам полезна!

– Поглядим, – ответил на это Мажарин.

Глава 8

– …Вот такие, стало быть, у нас дела на данный момент, – Мажарин закончил рассказывать и по очереди посмотрел на Мартынка и Черных. – Голова кругом от таких дел. Давайте будем думать, что нам делать дальше.

– Ну а что? – проговорил Мартынок. – В чем по большому счету проблема? Наоборот, все идет так, что лучше и не надо. Мы разоблачили и задержали целую группу фашистских шпионов. Сразу четверых! Двое из них пошли с нами на сотрудничество. Другие двое уперлись, но и черт с ними! В принципе, нам их признания ни к чему. И без их признаний мы знаем, кто они такие на самом деле. Так или не так?

– И так, и не так, – проговорил Мажарин.

– А если точнее? – прищурился Мартынок.

– Есть два момента, которые не дают мне покоя, – сказал Мажарин. – Четыре изобличенных шпиона – это, конечно, хорошо. Но другие-то остались на свободе!

– Какие такие другие? – этот вопрос Мартынок и Черных задали почти одновременно.

– На допросе Ганна Рыльска сказала, что есть еще и другие, – пояснил Мажарин. – Те, кто следил за профессором Моравецким. Кто они, сколько их? Ничего мы пока не знаем…

– Ах, это! – усмехнулся Мартынок. – Это мелочовка. Доберемся и до них. Ну а в чем заключается второй момент?

– Второй момент – это документы, которые мы обнаружили при обыске у этой Ганны, – сказал Мажарин. – Очень бы хотелось знать, что в тех документах. Хотя бы в самых общих чертах.

– Это да, – согласился Мартынок. – Потому что дело касается пацанов, которые в этом чертовом концлагере… Да и вообще мерзкое это дело. Печенкой чувствую. И всеми прочими частями моего организма. Но кто бы нам пролил свет на всю эту ученую неразбериху? Белая ромашка, черти бы ее побрали! Гм!..

– Как это кто? – удивленно спросил до этой поры молчавший Кирилл Черных. – Профессор Зигмунд Моравецкий, вот кто! Попросим, он и растолкует! Для него, думается, это пустячное дело.

– А ведь и вправду! – Мажарин хлопнул себя по лбу. – Как это я сам об этом не подумал! Попросим, он нам и разъяснит! Вот что, Кирилл. Бери-ка нескольких бойцов и дуй к профессору. Ты-то у него уже бывал, значит, не заблудишься. И вези его сюда. Потолкуем.

* * *

Профессора Зигмунда Моравецкого доставили через полчаса. Он переступил порог, и было видно, как он напуган. Профессор тревожно и растерянно смотрел то на Мажарина, то на Мартынка, то на Черных, то на переводчика – того самого старшего лейтенанта, который помогал Мажарину при допросе арестованной немецкой агентессы.

– Вы говорите по-русски? – спросил у профессора Мажарин.

– Да, разумеется, – ответил профессор и добавил: – Я знаю шесть иностранных языков. В том числе и русский.

– Очень хорошо, – ответил Мажарин и взглянул на старшего лейтенанта.

Переводчик правильно понял этот взгляд. Он встал и вышел.

– Прошу вас, профессор, присаживайтесь, – Мажарин указал на старомодный диван. Другой мебели в помещении, можно сказать, и не было. Сам Мажарин сидел на шатком стуле за таким же шатким столом, а Мартынок и Черных просто стояли, опершись на подоконники.

– Я арестован? – спросил профессор, по-прежнему не сводя тревожного взгляда с Мажарина.

– Нет, – ответил Мажарин. – У нас нет оснований вас арестовывать.

– Да, но… – профессор явно не ожидал такого ответа, поэтому еще больше растерялся. – Ведь вы, вероятно, уже знаете, что я некоторым образом… – он не договорил, явно не желая произносить страшные для него слова.

– Что вы общались с немецкой разведкой? – договорил за него Мажарин. – Да, мы это знаем.

– Ну, и вот… – упавшим голосом произнес профессор.

– Но вы же, – Мажарин сдержал улыбку, – не вступили в преступное взаимодействие с немецкой разведкой? Вы ведь с ними только общались, и ничего больше? Не так ли?

– О да, да! – воскликнул профессор. – Безусловно, так и было!

– Ну, вот видите, – развел руками Мажарин. – За что же вас арестовывать? За общение? Это, знаете ли, дело вашей совести. Мы же вас пригласили совсем по другому поводу. Нам нужна ваша помощь.

– Чем смогу! – воодушевленно ответил профессор. Последние слова Мажарина его изрядно подбодрили – это было очень хорошо заметно.

– Нам нужна ваша консультация, – сказал Мажарин. – Консультация по научному вопросу.

– Вот как – по научному! – было видно, что профессор удивился. – Вы интересуетесь наукой?

– Ну, интерес к науке у нас довольно-таки специфический, – улыбнулся Мажарин. – Тут дело вот в чем. К нам в руки попали документы, как нам представляется, научного свойства. И нам очень хотелось бы знать, в чем суть этих документов. В самых общих чертах, без каких-то мудреных научных выводов. Научные премудрости – не по нашей части.

– Да, я готов! – решительно произнес профессор и поочередно вопросительно посмотрел на трех смершевцев. – Однако же я хотел спросить…

– С документами вам придется знакомиться здесь, в этом помещении, – сказал Мажарин. – Понимаю, что условия здесь не совсем подходящие, но зато здесь вы будете в безопасности.

– Мне грозит какая-то опасность? – голос профессора вновь стал тревожным.

– Если какой-нибудь затаившийся фриц узнает, что вы общались с нами, то все может быть, – пояснил Мартынок. – Вам ведь было сказано – или-или? Или вы соглашаетесь сотрудничать с фашистами и они переправляют вас в какое-нибудь тихое местечко, или…

– О да, да, – грустно ответил профессор. – Представьте, именно так они мне и сказали… Но ведь, насколько я догадываюсь, вы их всех арестовали?

– Вашего квартиранта – да, – ответил Мажарин. – И ту женщину, которая склоняла вас к сотрудничеству с гестапо, тоже. И еще кое-кого… Но не факт, что всех.

– Да, я понимаю, – с печальным видом кивнул профессор. – Итак, где же документы?

– Вот они, – Мажарин выложил на стол кипы бумаг.

Увидев такое количество документов, профессор от удивления привстал.