Виктор Доценко - Приговор Бешеного Страница 25

— Что, Баша, уже успел соскучиться по нашему вампиру? — с усмешкой спросил Умар.

— Ты прав, ушей неверных Таштамиров много настриг для своей коллекции, но с ним, представь, было как-то поспокойнее…

— Во всяком случае, мы всегда знали, что у нас завтра, а что — послезавтра, — добавил мужик лет пятидесяти. У него была тщательно ухоженная черная борода с небольшой прядью седых волос по центру подбородка.

— А что тебе, Масуд-Али, мешает? Я имею в виду, знать, что завтра, а что послезавтра?

— До встречи с тобой многое, но сейчас есть, кажется, надежда, что все пойдет по-старому. — В его глазах действительно промелькнула надежда. — Или я ошибаюсь, и ты нас позвал только потому, что соскучился по нам?

— Тебя не проведешь, старый ты лис, — усмехнулся Умар, — но сначала идемте за стол, чтобы не разговаривать натощак. — Он распахнул дверь в гостиную, и его соратники ахнули от неожиданности: перед их взором открылся роскошно накрытый стол, который просто ложился от изобилия разнообразной самой дорогой и изысканной закуски и многочисленных бутылок с алкоголем.

— Ты, никак, что-то праздновать собрался, а мы без подарка, предупредил бы, — жадно взирая на это изобилие, виновато произнес его любимец Баша.

— Ты угадал наполовину: действительно собрался праздновать, — сообщил Умар, — но не личное, а наше с вами общее. На нашего командира было совершено новое покушение, но он, к счастью, и на этот раз остался жив.

— Отличная новость! — обрадованно воскликнул Масуд-Али, остальные одобрительно загалдели, а он добавил: — А то разные слухи поползли…

— Да, Мушмакаев остался жив, но слухи действительно бродят, и все потому, что командир исчез в неизвестном направлении. А чтобы опровергнуть эти слухи, нам нужно отыскать нашего командира. — Он осмотрел их лица и особого выражения восторга не обнаружил. — Что притихли? Не нравится? — помрачнел Умар. — Я, можно сказать, о них забочусь, как о родных сыновьях, выгодную работу им нашел, а они нос воротят.

— Выгодную работу? — скептически повторил Масуд-Али.

— А разве есть сомнения? — Умар подошел к шкафу, достал оттуда «дипломат», раскрыл его. — Это наш аванс — семьдесят пять тысяч зелененьких! — Двадцать пять тысяч он уже взял себе, уверенный в том, что имеет на это полное право.

— Только аванс? — присвистнул Ваша. — Сколько же тогда получим, если выполним задание?

— Гораздо больше получим, когда отыщем Мушмакаева. Как вам нравится такая работа?

Баша внимательно оглядел своих соратников и ответил от имени всех:

— Чего тут рассусоливать? Такие бабки нашими набегами не насобираешь. Мы — с тобой!

— Только без нас, — виновато возразили два родных брата, погодки: одному двадцать четыре, другому — двадцать пять лет. — К сожалению, мы не можем надолго покидать своих баб, — начал пояснять тот, что постарше. — Они обе вот-вот родят, а этот рейд может затянуться надолго… Так что… извини нас, Умар.

— О чем вы, парни? Или мы не хлебали из одного котелка? — Умар похлопал их по плечу, потом взял пачку долларов и протянул старшему брату. — Я думаю, никто не будет возражать, если мы выделим вам пять тысяч баксов на рождение вашего потомства? — Он оглядел всех, но те промолчали, и Умар удовлетворенно заметил: — Я так и думал.

— Вот спасибо, командир! Верь, мы отработаем свое!

— Верю, — кивнул тот, — пошли за стол…

Пропраздновав далеко за полночь, они спали часов до двенадцати да и встали только тогда, когда Умар каждого растолкал едва ли не кулаками. Оседлав две «Нивы», одну синего цвета, другую, как говорил Умар, цвета знамени воинов Аллаха — зеленого, в которую он и сел сам с тремя боевиками, двинулись по тому маршруту, которым уехала и группа Савелия.

Накануне Умар позвонил в несколько мест и выяснил, что по крайней мере в двух местах видели «уазик», в котором везли раненого Мушмакаева. Лично переговорив с очевидцами и представив приблизительный маршрут движения машины с раненым командиром, он обратил внимание, что только ненормальный водитель или водитель, который совершенно не знает местности, может таким путем пытаться добраться до больницы города Аргун. А когда машина вообще стала удаляться от места назначения, Умар понял, что это не незнание местности или безумие, а целенаправленное движение к границе с Азербайджаном.

Оставляя надежду на то, что все это происходит по приказу Мушмакаева, он скрыл ото всех свои выводы и, дав наскоро своим людям перекусить и опохмелиться, приказал сесть в машины, и они двинулись полным ходом в направлении того селения, где в последний раз видели таинственный «уазик».

По прямой ехать было гораздо быстрее, чем группе Савелия, двигавшейся в силу необходимости странными зигзагами, и, останавливаясь лишь однажды для заправки, они к утру сумели достичь того самого поста. К их счастью, оказалось, что дежурит та же самая смена, что дежурила и пять дней назад. Когда Умар представился и объяснил цель их поисков, старший группы, дотошный парень лет тридцати пяти, очень подробно рассказал о той встрече, решив поделиться даже своими сомнениями.

— И что тебя насторожило? — спросил Умар.

— Не то чтобы насторожило… — замялся тот, — но сомнения кое-какие посеяло.

— И что же конкретно?

— Понимаешь… как бы тебе сказать… И пароль вроде правильно назвали, и довольно сильно сокрушались, когда выяснили, что едут не той дорогой, даже едва не подрались между собой, и мне даже успокаивать их пришлось. — Сейчас, пытаясь объяснить свои сомнения, парень вдруг понял, что ничего путного сказать не может, и замолчал.

— Что ж ты замолчал? — нахмурился Умар.

— Собственно, не знаю, что и говорить…

— Что значит, не знаешь? Что-то же тебя насторожило? — продолжал приставать Умар.

— Насторожило, — твердо подтвердил тот.

— Но что?

— А черт его знает! Как я могу передать свои ощущения на словах? — Он сделал паузу, наморщив лоб, потом вдруг спросил: — Вот ты был когда-нибудь в театре?

— Ну, был! И что?

— Вроде бы и пьеса очень хорошая, и актеры классно играют, и ты иногда даже забываешь, что это действие не взаправду, а потом очнешься и стукаешь себя по лбу: это же театр, все понарошку! Понятно говорю?

— Хочешь сказать, что когда они уехали, то ты почувствовал, что перед тобой играли, так, что ли? — Умар все больше начинал убеждаться, что его командир попал в беду.

— Вот именно, — обрадовался тот, — играли. Вроде бы во все веришь, а когда они уехали, то осталось впечатление, что тебя провели, как мальчишку.

— В каком направлении они поехали?

— В том, которое я им и указал. — Он виновато замолк.

— Говори все, — строго потребовал Умар.

— Это может остаться между нами? — Парень понизил голос.

— Обещаю.

— Вернуться-то они вернулись, но я, как мне тогда казалось, любопытства ради, проследил за ними в бинокль…

— И что? — нетерпеливо спросил Умар, уже почувствовав, что и сам знает ответ.

— Вон, видишь тот пригорок? — указал рукой старший поста.

— Ну…

— Когда они доехали до него, я уже хотел прекратить слежку и даже стал смотреть в другую сторону и там-то…

— Увидел их машину? — полувопросительно договорил Умар за парня.

— Точно! Я даже глазам своим не поверил, подумал, не галлюцинация ли это от усталости: к тому времени мы почти сутки уже дежурили, присмотрелся — они! Помнится, я тогда еще подумал, что Мушмакаев напрасно держит такого водителя.

— А ты, случайно, не знаешь, кто дежурил в тот день в направлении, куда уехал «уазик»? — неожиданно поинтересовался Умар.

— Как не знать? Там мой приятель дежурил в тот день, Руслан его зовут. Мы с ним сдружились сразу же, как он только из Москвы приехал.

— Он что, русский?

— Нет, чеченец. Только долго в Москве прожил, с родителями. А потом, узнав, что творится на родине, бросил родителей и встал в наши ряды. — О своем друге он рассказывал с такой гордостью, словно давал характеристику на представление его к ордену.

— А ты не можешь связать нас с ним? — спросил Умар и достал из кармана трубку сотового телефона.

— В том-то и дело, что не могу. — Парень явно переживал свою оплошность.

— Хочешь сказать, что он тоже пропал? — тут же предположил Умар.

— Откуда ты знаешь?

— Что я знаю?

— Что пропал не только он, но и весь наряд: пять или шесть человек, точно не помню.

— А когда это случилось?

— Как раз в тот самый вечер… — начал парень и вдруг воскликнул:

— В тот вечер, когда и проезжала эта машина с Мушмакаевым! — Он вдруг присвистнул. — Ты хочешь сказать, что это связано между собой?

— Не исключено, — кивнул Умар и тут же добавил: — Но об этом никому ни слова! Понял?

— Еще как понял!

Вернувшись к своим соратникам, Умар сказал:

— Парни, все несколько усложняется.

— О чем ты, командир? — спросил Ваша.