Сергей Зверев - Ледяной бронежилет Страница 25

– Вот он почему выжил? – засмеялся Бриг. – А этот Густав был большой сволочью.

– Может, ему капитан приказал спасать журнал?

– Капитан априори самый опытный и умный член экипажа. Козе даже морской понятно, что одному добраться до берега крайне сложно. Это смертельно опасное предприятие. И одного капитан не послал бы.

– А вот второй и погиб, а штурман добрался, – предложил вариант Чип.

– Ладно, хватит гадать. Тем более что нам фиолетово, кто и как там погиб. Нам нужны координаты места затопления лодки в Карском море. Нам нужно знать, что там на этой лодке есть. И третий момент: нам надо туда успеть раньше диверсантов. Гоняться по всему Таймыру мы за ними не можем, да и незачем. Они все равно пойдут туда, где лодка. У тебя все?

– Почти, командир. Чех со своего компьютера пользовался засекреченными архивами ЦРУ.

– Взламывал коды доступа?

– Нет, – засмеялся Чип. – Он туда заходил по протоколу. У него были коды доступа к архивам. И эти архивы как раз связаны с фашистскими секретными проектами.

– Оружие возмездия?

– Не только. Американцы вывезли в 45-м из Германии все материалы разработок немецких ученых вместе со специалистами. Многое пошло в разработку, но исходные материалы они сохранили и оцифровали. Там разработки в области ракетных двигателей, танковой брони, навигационных систем. Даже в области медицины.

– Чем конкретно интересовался Чех? Или он лазил по всем разделам? Звучит несколько нелепо.

– Дай мне еще денек, командир. Это все же архивы ЦРУ, а я не бог! Ну… не совсем бог. В первом приближении.

– Ты вот что, бог! Времени у нас нет совсем. На счету каждый час. Выясняй как хочешь, но завтра к вечеру я должен знать, чем интересовался Чех, что там на этой затопленной лодке.

Спасательно-подъемное судно «Восток» было аналогом своего предшественника СПС «Карпаты», которое успешно поднимало лодки с глубин более 100 метров. «Восток» прошел модернизацию, получил более современное оборудование. Капитаном на него назначили Виктора Сергеевича Шумского. Человека опытного, кандидата технических наук, кстати, шесть лет ходившего старпомом как раз на «Карпатах». Многие шутили, что «Восток» теперь превратится из спасателя в плавающую научную лабораторию, тем не менее заявок в Заполярье на «Восток» было много, на две навигации вперед. И судно во главе с капитаном Шумским справлялось с самыми сложными задачами и даже шло немного с опережением графика.

Небольшой шторм задержал «Восток» у пролива Карские Ворота, и теперь судно нагоняло потерянное время. Одна вахта сменяла другую, экипаж делал приборку, проверял найтовые крепления шлюп-балок, ученые занимались проверкой и регулировкой своего сложного оборудования и успевали вести бесконечные споры в кают-компании о методах и способах подъема затонувших судов.

Рабочие, нанятые, помимо инженеров и техников, для обслуживания экспедиции, во время плавания были частенько свободны. Их работа была еще впереди, когда придется разбивать лагерь на островах, физически помогать с многочисленными шлангами, тросами, кабелями, камерами, понтонами. Не ахти какой квалифицированный труд, но в экспедицию брали только тех, кто имел опыт работы по обслуживанию подводных работ, был хорошо знаком с водолазным делом. Каюты были переполнены, в эту экспедицию рвались и историки, и инженеры, и гидрологи.

Белобрысый Сенька, остриженный коротко, с зачесанной набок длинной челкой, сидел на крышке люка и курил «по-зэковски» в кулак. Брезентовая с пропиткой старенькая куртка топорщилась на его худом теле, делая похожим его на нахохлившегося птенца хищной птицы. Острый, чуть загнутый вниз кончик носа, недоверчивые и настороженные глаза. И конечно, наколки на кистях рук, на груди. Сенька не очень любил выставлять их напоказ, поэтому раздетым по пояс его мало кто видел, а в минуты перекура он сидел, зажав ладони под мышками, как будто ему нездоровилось.

– Слышь, Толян, – сказал Сенька, не глядя на собеседника, – ты нарисуй себе картинку. Я тебе сто раз предлагать не буду. Тут Север, тут под ногами вечная мерзлота. И люди такие же мерзлые. Сюда едут те, кто от жизни уже ничего не хочет, или те, кто очень много от жизни хочет.

– А ты? – криво усмехнулся Толян. – Ты чего от жизни хочешь?

– А я как все, не пальцем деланный. Я фарта хорошего хочу. А потом отвалить, как легкая лодочка, от борта. И плыть потом по своему течению. И за коряги на дне чтобы не задевать.

– Ты интересный парень, Сеня, – снова криво усмехнулся Толян. – Ты еще ни слова не сказал о том, что предлагаешь мне, а уже требуешь ответа. Хочешь, чтобы я «втемную» согласился? Так ты не банкуешь, и на столе не прикуп.

Сенька заводил с Толяном эти разговоры уже второй день. Как его бесила вот эта усмешка Толяна, кривая, ехидная. Сенька после двух отсидок тоже умел ухмыляться «по-зэковски», но как это делал Толян, можно было позавидовать. Ох и мутный он был, этот Толик. Невысокий, но коренастый, он имел странные глаза, точнее, выражение этих глаз. То смотрел на тебя, то как будто не видел тебя и весь превращался даже не в слух, а в какое-то шестое чувство. Ясно же было сразу, что он к чему-то прислушивается или пытается ощутить, почувствовать. И глаза его темные как будто в этот момент останавливались. О себе Толян ничего не рассказывал, отделывался шуточками. В суждениях и вообще в разговоре был резок, говорил с какой-то ехидцей.

Если честно, то Сенька почему-то побаивался Толяна. А может, завидовал ему. Была в Толяне какая-то скрытая сила, уверенность себе. И ведь не сидел, в чем Сенька уверен не был. А если сидел, то удивительно маскировался. А на вопросы о судимости отшучивался в своей обычной манере. Скорее всего Сенька просто завидовал Толяну, чувствовал, что тот сильнее как личность. Он иногда даже подумывал, а не новый ли смотрящий прибыл сюда, не проверочка ли это. А может, там, на затонувшем корабле, что-то ценное, может, там золотишко. Эти ученые все бормочут, что столько лет уже не могут пробить экспедицию сюда, поднять этот корабль. Здесь неподалеку у Краснофлотских островов на Северной Земле между островом Октябрьской Революции и островом Большевик затонуло во время войны какое-то судно. И что-то темнят все, не просто же так хотят поднять, есть же какой-то интерес. Люди ничего без интереса не делают, это Сенька давно понял, еще на зоне.

– Не я один решаю, – солидно сказал Сенька и сплюнул сквозь зубы на палубу. – Есть еще люди, кто в деле.

– Короче, – Толян, хлопнул ладонью по коленке, – давай базар по делу. А нет, так и разговора не было.

К ночи, если только эту серую мглу, повисшую над морем, можно назвать ночью, на палубе было пусто. Где-то высоко наверху в рубке маялся и матерился вахтенный помощник, то хватавшийся за бинокль, когда во мгле образовывались разрывы, то снова хватавшийся за ручки локатора. Видимость упала, и вахтенный снова снизил скорость. За вечер скорость снижали дважды. Сначала с 16 узлов до 10. Потом до 8. А теперь уже судно кралось со скоростью 5 узлов. Скорость весельной шлюпки, в который уже раз говорил вахтенный помощник.

Толян стоял за укрытой брезентом водолазной лебедкой не шевелясь уже минут десять. Уголовник Сенька с кем-то шептался сегодня в грузовом трюме, но Толян так и не разглядел этого человека. Говорили о нем, говорили о содержимом затопленного корабля, который «Восток» шел поднимать. Толян не мог понять самого главного, что нужно Сеньке. На что он его подбивает? Ситуация как-то неуловимо смахивала на описанную Стивенсоном в его небезызвестном романе «Остров сокровищ». Только Толику еще не хватало залезть в бочку с яблоками и подслушать о заговоре. Не захват же корабля замыслил Сенька, не пиратствовать же он намеревается. Или и правда на этих островах, куда идет «Восток», спрятаны сокровища. Бред!

За мощным гулом двигателей под палубами судна, за шелестом волны, облизывающей борта корабля, шагов на палубе не услышать. Толян это знал. Сенька как в воду канул, а ведь он шел куда-то целенаправленно и очень торопился. Толян скривился в усмешке, потер лицо и двинулся вдоль борта, наклоняясь под кран-балками и осторожно обходя мощные электромоторы. Главное теперь не только вовремя заметить боковым зрением любое движение. Главное – самому не попасться Сеньке на глаза. И волнение не улеглось, палуба заметно кренилась и проваливалась под ногами.

Удар пришелся вскользь в плечо. Толян все же успел заметить движение и отшатнулся назад, когда пожарный топор метнулся в воздухе, а потом лязгнул по металлу кожуха палубного оборудования. Лезвие топора прошло мимо, не зацепив руку, но удар оказался сильным, и на какое-то время рука у Толяна перестала действовать. Сенька не спрыгнул, а почти свалился сверху, потеряв во время удара равновесие. Но тут же развернулся на месте и занес топор для следующего удара.

Шустрый, гаденыш, со злостью подумал Толян, понимая, что теперь ему ничего не узнать от уголовника и время потеряно впустую. А Сенька, делая обманные движения топором и периодически нанося сильные и быстрые удары, двигался за Толяном, отжимая его к борту. Оба молчали и дышали с шумом. Говорить было не о чем, оба все понимали. Только Сенька мог тянуть время, надеясь, наверное, на помощь кого-то из своих дружков, а у Толяна времени не было. Ему нужно было заканчивать этот спектакль и уходить.