Владимир Колычев - Судья и палач Страница 25

— Где крюк? — спросил он, усаживаясь на переднее сиденье.

— Да вот…

Кулик достал откуда-то и взвесил на руке стальную цепь с острым крюком на конце. На таких свиные туши за ребра подвешивают. И Гнедой, похоже, понял это. Его взгляд забегал.

— Отлично… Давай, Кузьмич, к вагончику гони, за озером который. Ты знаешь где…

На Гнедого Степан не обращал никакого внимания. Будто его здесь и не было.

Всю дорогу в машине висело напряженное молчание. Словно его нарочно нагнетали. А так оно и было. Гнедой раскисал на глазах. В конце концов он не выдержал.

— Э-э, начальник, что за дела? — Язык его развязался.

Только на этот раз молчал Степан. И опера не торопились отвечать.

— Не, ну чо такое? Куда вы меня?.. Э-э, я ничего не понимаю…

А «козел» уже трясся по ухабам проселочной дороги.

— Что это за цепок? Зачем он? — скулил Гнедой.

Но ему по-прежнему никто не отвечал. Это не просто давило на его психику. Это срывало его с катушек. И он сорвался. Задергался в руках Лозового и Кулика. И тут же тяжелый Санин кулак вмял его живот до самого позвоночника. Тот захрипел. Но дергаться перестал.

Когда машина подъехала к вагончику за озером, Гнедой был никакой.

Вагончик этот у третьестепенной дороги в самом глухом месте у Глубокого озера поставил какой-то дебил-кооператор лет десять назад, в самый разгар перестройки. Думал что-то вроде трактирчика здесь открыть. Да только скоро понял, что клиенты у него будут лишь по большим праздникам вроде «маевки», когда горожане толпами на природу выезжают. А в будни к нему даже рэкетиры не заглянут. И он решил бросить это гиблое дело.

А вагончик остался. Он уже тогда был дряхлый. А сейчас и вообще ни для кого не представлял интерес.

Кулик взял цепь и с ней вышел из машины. Гнедой провожал его взглядом, полным ужаса.

— Пошел! — Лозовой с силой вытолкнул его из салона.

Вышел сам, схватил его за шкирку и потащил к вагончику, где уже скрылся Саня. Но внутрь заводить не стал, швырнул на землю перед самым входом.

— А может, его просто пристрелить? — вроде бы нехотя спросил он у Степана. — Все равно, где бабки, мы уже знаем…

— Бабки-то мы заберем, не вопрос. Мне, кстати, хату обставлять надо…

— Ну так чего зря время терять. Давай в землю его, а сами за бабками…

— Не-е, — лениво ответил Степан. — Спешить не будем. Пусть эта гнида помучится. Как Игорь… Ты помнишь его…

— Ну да.

— Игорь кореш мой. В «Гордон» охранником устроился. А эта падаль его из автомата завалила. Долго Игорь мучился, очень долго. А потом умер. Уже в больнице…

Дело по ограблению железнодорожных касс висело за отделением. И Степан постоянно отслеживал информацию о случаях ограбления в столице. Захват кассы в компьютерном салоне «Гордон» и убийство охранника он справедливо отнес на счет банды, за которой охотился вместе с муровцами.

Из оперативной сводки он знал фамилию, имя и отчество убитого.

— Да это не я его! — заскулил бандит. — Его Семафор замочил…

Ну вот, процесс раскола начался. Осталось только его ускорить.

— А мне какая разница? — вяло усмехнулся Степан. — Главное, Игорька уже не вернуть… Саня! — крикнул он в утробу вагончика. — Цепь закрепил?

— Ага! — послышалось оттуда.

— Зачем вам цепь? — взвыл Гнедой.

— А хлебало тебе носками твоими стоячими забьем, а самого за ребро и на крюк, — без всякой злобы, спокойно объяснил Круча. — А потом паяльной лампой чуть-чуть пройдемся… К вечеру сдохнешь. А там тебя и закопаем…

— Вы не имеете права! Меня должны судить! По закону…

— У меня свои законы, — хищно сузил ледяные глаза Степан. Его голос звучал зловеще. — И я тебя уже осудил. Ты же знаешь, кто такой Волчара…

— Не надо! Прошу вас! — Гнедой был полностью деморализован. — Я все скажу… Осталось только его добить.

— Поздно, — вздохнул Рома. — Твой подельщик уже во всем сознался…

— Да что он знает! — презрительно скривился Гнедой. — Он у меня совсем недавно. В натуре, мужики, он же ни хрена не знает. Так, малость…

— Так чего ж ты раньше молчал? — будто бы удивился Степан.

— Так вы ж не спрашивали…

— Ладно, будем считать, что у тебя появился шанс. Сейчас мы тебя в отделение свезем. Я вызываю следователя, и ты подробно ему все излагаешь. Договорились?

— Да! — Гнедой ожил.

— А пока один вопросик…

— Да хоть сто…

— Железнодорожные кассы в Битово твоих рук дело?

— Да, мы их намыли. Век воли не видать!

— Да ты ее и так не увидишь… Кассы собирались брать четырнадцатого апреля. Но перенесли сроки.

— Слива мохнаткой накрылся. Вместе с тачкой, которую свинтить хотел…

— Взорвался то есть…

— Ну да…

— Кулик, снимай цепь, — крикнул Степан Сане. — Пусть пока живет… — И снова к Гнедому: — Кто видел, как взорвался Слива?

— Да сам видел. Своими собственными глазами, отвечаю!

Сазон, эта ходячая энциклопедия уголовного мира, говорил Степану, что «Волгу» собирались угнать налетчики, взявшие кассы. Так оно и оказалось.

— Кто такой Сазон, знаешь? — на всякий случай спросил Степан.

Он помнил, что собирался прищучить эту «энциклопедию», если он хоть каким-то боком связан с налетчиками.

Гнедой задумался и отрицательно покрутил головой.

— Ладно, Сазона опускаем… Значит, ты видел, как взлетела на воздух «Волга»…

— Да, да, это была «Волга». В натуре, «Волга»… — с готовностью уточнил Гнедой.

Зато Степан не стал уточнять, что эта «Волга» его личная собственность.

— А что ты интересного до взрыва видел?

— Ну как же, «девятка» была. Серебристая. С левого борта к «волжанке» причалила. Из нее мужик высунулся. Вроде как блеванул. А между делом мину под днище машины сунул. Гадом буду, так оно и было…

Признаться, Степан не ожидал такого признания. Снова серебристая «девятка». И уже какой-то мужик изрисовывается. Получается, не Болотов машину заминировал. Кто-то другой. Но кто сказал, что этот «кто-то» не работал на Болотова?

— Мину, говоришь, сунул. А почему тогда твой Слива в машину сел? Он у тебя что, камикадзе?

— Да нет, это я потом врубил, что мужик тот бомбу установил. Он блеванул. А мне так противно стало. Я и отвернулся. Поэтому я ничего не видел…

— Значит, ты не видел, как мужик взрывное устройство под машину устанавливал?

— Говорю же, отвернулся. Да если бы и смотрел, мог не увидеть. Машины так стояли, что не все видно было…

Гнедому не было абсолютно никакого смысла вводить Степана в заблуждение. Его дело с киллером-подрывником никак не пересекалось. Так что ему можно было верить.

— А номера этой «девятки» ты не запомнил?

— Да нет, даже не смотрел на них. Я ж не мент…

Всю дорогу к отделению Степан думал о серебристой «девятке». И Люба про нее говорила, и сам Болотов, и вот еще одно подтверждение. Значит, нужно искать владельца «девятки». Но как? Номер машины не известен, а серебристых «девяток» в столице пруд пруди. И через агентуру наверняка ничего не пробьешь. Разве что через Болотова на него выйти. Скорее всего они друг друга знают. А если нет?

В отделении Степан собирался сунуть Гнедого под прессинг Лозовому и Кулику. Пусть выжимают из него признания до приезда следователя. Тот уж допросит его по полной форме, протокольчик составит. И только пусть попробует Гнедой отречься после этого от своих показаний.

Но в отделении уже хозяйничала бригада МУРа, и следователь ихний вопросики бандитскому водиле на протокольчик подбрасывал.

Круча закрылся в своем кабинете и связался с Марковым.

— Привет, Николай! Как твое ничего?

— Да ничего…

— Как там наш общий друг?

— Уже в «Петрах», следователь ему гайки вкручивает… Только не сознается, гад.

— Я тут налетчиков одних взял…

— Да уж слышал. Прими мои поздравления…

— Короче, расколол я одного. Это банда налетчиков, они и собирались угнать мою «Волгу», пасли ее. И главарь ихний видел кое-что интересное. И знаешь, что?

— Ну…

— Короче, «Волгу» мою какой-то мужик зарядил. На «девятке» подъехал к ней с левого борта, приоткрыл дверцу и мину приклеил.

— «Девятка» серебристая?

— Точно…

— Значит, Болотов и этот неизвестный в сговоре. Получается, Болотов не исполнитель, он заказчик…

— Я тоже так думаю. Ну а вдруг он ни слухом ни духом… Хотя вряд ли…

— Надо его еще раз допросить по факту подрыва «Волги»…

— Точно, по вновь открывшимся обстоятельствам.

Для этого я тебе и позвонил…

— И с этим твоим налетчиком тоже поговорить надо. Но это мои заботы…

Затем был звонок Любе. Но ее телефон молчал.

Только он положил трубку, как в кабинет вошел подполковник Плотников, заместитель начальника отдела МУРа. Здоровый как осенний медведь. Он и в самом деле напоминал медведя. Добродушный, слегка неповоротливый. Но для преступников он становился медведем-шатуном. Резкий, быстрый и жуть какой агрессивный. Попадешь ему в лапы, задерет. Если, конечно, вовремя пощады не попросишь.