Сергей Анисимов - Дойти и рассказать Страница 25

– Спасибо, – одно слово он всё же сумел буркнуть, прервав на секунду своё шипение. Боль была неслабая. Больше слов они не тратили, продолжая бежать молча, тяжело и со свистом дыша. Извилины мозга выключались одна за другой, высвобождая ресурсы, позволяющие двигаться. Как умирающий от истощения организм отключает не слишком важные в данный момент органы в попытках сохранить мозг, так и поставленный в экстремальные условия мозг отключает – или, скорее, приглушает – немалую часть самого себя. Главными тогда становятся мозжечок и мышцы. Движение и его контроль. Зрение сузилось, выхватывая только несущиеся под ноги метры, слух отключился почти совсем, заменившись пульсацией несущейся по височным сосудам крови. В те немногие секунды, когда Николай осознавал себя целиком, он мог радоваться, что у него болят разрываемые нехваткой воздуха лёгкие, болят мышцы ног, забитые с трудом проталкиваемой сквозь себя кровью, но бока все еще молчат. Печень и селезёнка выдали всю накопленную кровь и пока просто ждут, когда расплавленные бегом эритроциты начнут умирать. Семь километров в день, от общаги химфарма до домика Петра Первого и обратно по тёмным набережным. Только вместо проклятого, оттянувшего все руки, мотающего из стороны в сторону «Калашникова» – спрятанные в рукаве нунчаки. Пригодилось, значит.

Шалва бежал тяжелее, и то, что они всё чаще переходили с бега на трусцу, а затем на расслабленный шаг, помогало уже совсем плохо. Автомат Николай окончательно забрал себе и теперь просто терпел, понимая, что стоматологу ещё хуже, чем ему самому. Сколько они бегут? Два часа? Три? И сколько это будет стоить, если перевести в километры?

То, что происходит что-то ненормальное, Николай осознал не сразу. Они как-то одновременно остановились, всхлипывая и озираясь по сторонам. Через секунду зрение сфокусировалось, и блуждающие по тёмному горизонту зрачки вперились в блеклое световое пятно впереди – там, куда они бежали.

– Машина, – вдруг произнёс Шалва почти нормальным, спокойным голосом. – Спереди идёт. За нами?

Николай не ответил, но потянул напарника вбок, к взбирающимся на галечный откос кустам. Судя по звуку, это действительно была медленно, натужно идущая машина. Над рекой, в абсолютной тишине, ее мотор был слышен очень хорошо.

– Завывает-то как…

– Тише…

Мотор действительно выл неслабо, потом стало различимо и скрежетание, шуршание разбрасываемых колёсами камней, чих не справляющегося со своей работой глушителя. Раньше Николаю не приходило в голову, что обмелевшая часть русла реки, покрытая слежавшейся галькой, изредка перемежаемой камнями покрупнее, может служить дорогой для автомобилей. Впрочем, почему бы и нет? Ездили же раньше по булыжнику… Хороший полноприводной «джип» здесь вполне пройдёт. А вот кто в этом «джипе» может сидеть – это уже вопрос…

– Шалва! – шёпотом позвал он. -У?

– Дай второй магазин.

– Ты чего задумал?

– Угадай…

Поданный грузином рожок Николай засунул было за пояс, но там он мешал двигаться, поэтому пришлось переложить магазин в нагрудный карман строевки. Оттуда он тоже торчал, но тут уж ничего нельзя было поделать. Рёв мотора ощутимо приближался, и бочком-бочком беглецы оттянулись в тень кустов. Николай ощупью перевёл автомат на одиночный огонь и дослал патрон в патронник. Лязгнувший звук оказался гораздо более громким, чем ему хотелось бы, но морщиться и передёргивать плечами было уже некогда. Машина выползла из-за поворота реки, она шла как раз по их стороне, и в свете фар торчащие из гальки валуны отбрасывали прыгающие влево и вправо сдвоенные тени.

– Колян… Не надо, ты что…

Шалва, присевший, как и он, на одно колено, попытался взять Николая за плечо, но тот скинул руку коротким стряхивающим движением. Правая рука уже немного отошла, и её ладонь обхватывала теперь полированный деревянный приклад старого «Калашникова», ствол которого упирался в тёмное пятно над двумя раскачивающимися фарами.

– Сколько их там? – спросил он негромко, но стоматолог услышал.

– Не видно. Очень темно. Не надо…

Николай не ответил. Машина была уже метрах в двадцати. Выбрав точку чуть правее и на полметра выше левой фары – где, по его мнению, должен был находиться водитель, – Николай «повёл» её стволом. Свет выставленных на дальнюю дистанцию фар не достигал беглецов, лишь по ногам быстро мазнуло сеткой контрастных теней от корявых веток. Воя мотором на низкой передаче и расшвыривая в стороны гальку, автомобиль поравнялся с ними. Теперь было понятно, что это не «джип» и не вездеход, а обычная легковушка с низким силуэтом.

Машина прошла мимо, и в ту секунду, когда свет фар ушел в сторону, стало видно, что в кабине нет никого, кроме водителя. Одновременно Николай потянул спусковую скобу. Выстрел не потребовал от него почти никаких усилии, толкнув в плечо коротким и расслабленным ударом. Звука самого выстрела он так и не услышал, но зато машина сразу вильнула вбок и пошла юзом, выкинув в них целую струю мелких камушков, перемешанных с грязью. Потом она остановилась. Оба студента вытянули головы, но видно не было ничего. Машина пару раз дёрнулась на месте, двигатель взвыл, но тут же обороты упали до нуля и он, звучно рявкнув на захлёбывающейся ноте, заглох.

Крадучись, они с двух сторон подошли к машине. Могучий автомобиль оказался «Вольво»-пикапом – выпуска, наверное, середины восьмидесятых. Было удивительно, что этот механизм мог ещё двигаться. Впрочем, как раз сейчас он неподвижно стоял, воняя сладким дымом и звонко щёлкая срывающимися в поддон двигателя каплями масла. Держа переведённый на автоматическую стрельбу «Калашников» наизготовку, Николай боком обошёл замерший «вольвешник». На заднем сиденье никого не было – да и сидений, собственно говоря, не было тоже, а на их месте оказались в беспорядке навалены какие-то коробки и скомканные тряпки. Водитель, вроде бы держащийся за руль, навалился на левую дверь, и когда Николай нажал левой рукой на её ручку, просто вывалился наружу, нелепо взмахнув руками. Мёртв он был бесповоротно.

– Колян, ты обалдел! – тихо сказал Шалва. – Там – это одно дело, но здесь, просто так, случайного человека…

– Сколько у неё скорость была, как ты полагаешь? Вопрос молодого Николай счёл настолько дурацким, что

просто решил на него не отвечать, и сейчас вытаскивал тело убитого из машины целиком.

– Не знаю…

Шалва, видимо, растерялся от его хамства – или просто был сбит с толку вопросом.

– А я думаю, что километров двадцать в час. Может, двадцать пять. И это вверх по руслу. Вниз должно быть больше. Внутрь его. Помогай, чего стоишь!

Вместе они затащили тело через расхлябанную заднюю дверь и уложили на пол машины, раскидав мятые пустые картонные коробки без крышек. Помощь оказалась кстати, потому что сам Николай с таким быстро бы не справился – убитый весил килограммов восемьдесят, и поднять с земли даже половину туловища ему удалось с напряжением. Тяжёлая автоматная пуля вошла сидевшему за рулём кавказцу где-то на пол-ладони ниже ключицы, и крови снаружи почти не было видно – всё, видимо, ушло в средостение. Месяц как раз вылез наружу – и оскаленное лицо, украшенное густой широкой бородой, чуть ли не улыбнулось Николаю в лицо. Чтобы закрыть дверь, ноги убитого пришлось подгибать. Напоследок Шалва прикрыл его ворохом промасленной ветоши, составлявшей содержимое одной из коробок.

– Поехали.

Шалва по-прежнему молчал, но заниматься этим Николаю было некогда. Перед тем как залезть на водительское место, он прислушался – всё было тихо, если не считать воплей лягушек. Эти орали так, будто звали милицию.

Усевшись, Николай первым делом выключил фары, а затем вывернул ключ замка зажигания. Со всеми своими осторожными подкрадываниями и осмотрами они провозились минуты три или четыре, и на дальнем свете аккумулятор мог уже подсесть. Чёрт его знает, насколько дряхлый у этого драндулета аккумулятор.

– Смотри! – вдруг сказал Шалва, с трудом вытаскивая из-под задницы нечто, взблеснувшее в падавшем снаружи лунном свете.

– Погоди…

Выжав со всей возможной аккуратностью сцепление, Николай перевёл рукоятку переключения передач на нейтралку и мягко провернул ключ вправо. Мотор скрежетнул и замолк, оставив висеть в воздухе затихающую ноту.

– Ещё разок…

Отжав, а затем снова выжав сцепление, он попробовал снова, на этот раз чуть тронув педаль газа. Это сработало, и машина почти подпрыгнула на месте, издав дырой глушителя звук, который, наверное, заставил заткнуться лягушек в радиусе как минимум пары километров. Только тогда он включил фары и повернулся к напарнику.

–Вот.

Стоматолог держал на раскрытой ладони небольшой пистолет, выглядящий аккуратно и даже элегантно. Николай показал ему пальцем на «бардачок». Там, как он и надеялся, оказалась запасная обойма, пусть и всего одна.