Анатолий Ромов - Тень чужака Страница 25

— Хочу. Очень.

— Ладно. — Сев с безучастным видом, молча налила кофе себе и ему. Пока он ел яичницу, она лишь делала вид, что пьет кофе. Наконец, не выдержав, он спросил:

— Что случилось?

Она старательно избегала его взгляда. Он же, сделав несколько глотков, продолжил:

— Наташа, я же вижу, что-то произошло. Почему вы не говорите?

Отошла к окну. Подошла и остановилась рядом, но тут он заметил, у нее дрожит подбородок.

— Хорошо. — Повернулась. — Сегодня утром у меня был крупный разговор с братом.

— С братом? О чем?

— О вас. Брат сказал, что он недоволен, что я слишком долго лечу вас. Вообще он сказал, чтобы я с вами больше не встречалась.

— Что… ему что-то не понравилось? Я что-то сделал не так?

— Миша, ну при чем здесь вы? Дело же совсем не в вас. А в брате.

— В брате?

— Да. Он… как бы вам объяснить… Он считает, что несет за меня ответственность.

Она молчала, и он сказал:

— Наверное, кроме вашего брата, есть еще один человек, который может решить: стоит ли вам меня видеть… Вы сами.

— Я? — Посмотрела в упор. — Я ничего не могу решить. Ничего.

— Почему?

— Потому что со своим братом я живу вместе с детства. Куда я его дену? И куда денусь от него? Вы понимаете это?

— Наташа… Хорошо. Хорошо. Но вы сами хотите, чтобы мы виделись?

Повернулась:

— Неужели вы слепой?

— Что вы имеете в виду?

Ее глаза потемнели, она выкрикнула зло:

— Конечно, хочу! Хочу! А вы… Вы… Вы вообще ничего не видите!

После того, как он обнял ее, добавила сквозь слезы:

— Я… Я захотела увидеть вас снова еще тогда.

— Тогда?

— Да. Когда увидела вас в первый раз.

— В первый раз?

— Да. Когда мы с вами садились в вертолет.

Он долго не знал, что сказать. Наконец выдавил:

— Я искал вас всюду. Чуть ли не всю полицию поднял на ноги.

Подняв на него глаза, она улыбнулась:

— В самом деле?

— Конечно. Куда вы делись?

— Ушла на катере. С братом. Он меня ждал. Допьем кофе?

— Допьем.

Некоторое время они молча пили кофе, глядя друг на друга так, будто увиделись впервые. Наконец он сказал:

— Наташа, может, перейдем на «ты»?

— Ну… если на «ты», все же тебе лучше уехать сейчас.

— Да?

— Да. Потому что брат может вернуться раньше. Я позвоню Дэйву Коулмену. И попрошу, чтобы он провел тебя вниз по Инне хотя бы через протоки. Иначе ты можешь застрять.

21

Когда они спустились на причал, Коулмен, подходивший к Грин-кемпу на своем катере, был от берега уже ярдах в ста. Увидев их, махнул рукой; махнув в ответ, Наташа сказала тихо:

— Только, Миша, со мной при Коулмене говори по-английски. Ладно?

— Ладно.

После того, как катер Коулмена ткнулся в доски и бакенщик набросил цепь на крюк, он легко, одним прыжком выбрался на причал. Остановившись перед Шутовым, сказал:

— Мистер Шутов, какое счастье, что вижу вас живым. Когда мы с Ларри увидели вас у меня на веранде, я был уверен, вы не выживете. Если бы это случилось, я бы никогда себе этого не простил.

— Ладно вам, мистер Коулмен. Вы же здесь ни при чем.

— Очень даже при чем. Это случилось у моего дома.

Бакенщик был среднего роста, крепким, с волосами и усами цвета лежалой соломы. От его продубленной ветрами загорелой кожи, казалось, пахло свежим яблочным сидром и только что смолотой мукой. Тем не менее по глазам, напоминавшим крохотные осколки бутылки бирюзового цвета, можно было понять: бакенщик совсем не так прост.

— Как у вас с горючим? — спросил Коулмен. — Я на всякий случай прихватил лишнюю канистру.

— У меня тоже есть лишняя канистра. — Сейчас Шутова интересовала не канистра, а Наташа, поэтому он повернулся к ней. — Наташа, всего доброго. Не знаю, как благодарить вас за все, что вы сделали.

— Майк, ничего такого особенного я не сделала. Здесь, на реке, у нас принято помогать друг другу. Правда, Дэйв?

— Это точно, — сказал Коулмен.

— Выздоравливайте, Майк. Думаю, через пару дней вы о своей ране уже забудете.

— Надеюсь.

Наташа протянула руку. Шутов пожал ее и перебрался в свой катер.

22

Протоки, которыми они успешно прошли на обратном пути, показались Шутову совсем не такими запутанными.

Выйдя на чистую воду, Коулмен, отвернув в сторону, выключил мотор. Шутов последовал его примеру. Сказал, после того как их катера сблизились:

— Спасибо, Дэйв. Лоусон сказал, что вы человек, всегда готовый помочь полиции.

— Конечно. Можете рассчитывать на мою помощь. По-настоящему можете.

— Тогда… — Шутов протянул фотографию Гуся. — Видели когда-нибудь этого человека?

— Точно такая же фотография есть у меня. Мне ее дал Келли, ваш предшественник. Нол Стевенсон, он же Гусь. Отпетый уголовник. Когда-то, в юности, жил в наших краях. Потом надолго исчез. Потом, около года назад, появился снова. Говорят, не поделил что-то со своими дружками бандитами. Месяц назад я видел его, идущим на катере в районе нашего Найт-гейта. Позвонил в Кемп-крик, мы с Келли попытались взять его в клещи. Келли даже выслал вертолет, посадив на него двух полицейских, Танука и Биркина. Сам же Келли, взяв с собой Лоусона, рванул вверх по Инне на катере, рассчитывая, что я подожму Гуся сзади. Я так и сделал, но… — Коулмен хлестко щелкнул пальцами. — Черт… Если человек знает здесь каждую пядь земли и каждый камень, взять его очень непросто. Очень. Кроме того, здесь, в Минтоукуке, у него полно приятелей.

— Ушел? — Шутов взял протянутую Коулменом фотографию.

— Да. Мы предупредили по радио и телефону всех людей, обшарили с ними весь берег, прибрежную тайгу. Бесполезно. Не нашли даже его катера. Но, Майк… — Коулмен помолчал. — Обещаю: в следущий раз, когда я увижу Гуся, он от меня уже не уйдет.

— Дэйв, надеюсь, мы еще увидимся. Поскольку я собираюсь часто бывать в верховье.

— Буду рад, Майк. Звоните, заходите, и вообще… Я всегда к вашим услугам. Помните это.

— Буду помнить. Счастливо.

— Счастливо. — Коулмен дал газ, и его катер, лихо развернувшись, ушел вверх по реке. Шутов же, включив мотор, уже через десять минут подходил к берегу у Кемп-крика.

В отделении его встретили Биркин и Танук. Выслушав обычные в таких случаях слова соболезнования, он поинтересовался, кто дежурит. Дежурным оказался Биркин. Оставив его в отделении, вместе с Тануком прошел на причал. Сказал:

— Танук, в личном деле указано, что вас зовут Вильям Танук. Но все почему-то называют вас просто Танук. А?

— Сэр, у нас, инуитов, нет фамилий. Есть только имена. Вильям — американское имя. Танук — инуитское.

— Об имени я спросил, потому что хочу попросить об одолжении. Личном.

— Слушаю, сэр.

— Майкл.

— Простите. Слушаю, Майкл.

— В Дэмпарте ведь можно достать цветы?

— Конечно.

— Например, розы?

— Без сомнения. Там неплохой магазин, он торгует круглый год.

— Просьба такая: сходить в Дэмпарт, купить там корзину роз. Большую корзину отборных роз. Самых отборных.

— Ясно.

— С этими розами, Танук, сразу же, не заходя сюда, идите в Найт-гейт. Передайте корзину Наташе Улановой. Скажете, от меня, в знак благодарности. Я пошел бы сам, но не могу… в силу целого ряда причин.

— Не нужно объяснять. Я все сделаю.

— Вот. — Шутов протянул стодолларовую купюру. — Купите на все.

— Ясно. — Взяв деньги, Танук перебрался в катер. Уже оттолкнувшись от берега, сказал бесстрастно:

— Может получиться очень большая корзина.

— Отлично. Чем больше, тем лучше. Думаю, вы понимаете: сообщать, по чьей просьбе и для кого вы покупаете корзину, в Дэмпарте не обязательно.

— Понимаю. Не беспокойтесь, все будет сделано в лучшем виде.

Вернулся Танук часа через три. По его словам, Наташа в момент, когда он передавал ей корзину, была одна и попросила его поблагодарить Шутова. Больше Танук не сообщил ничего, впрочем, Шутов и не спрашивал. Ему было достаточно того, что он услышал.

23

Утром, как только он закончил завтрак, раздался звонок. Сняв трубку и сказав: «Алло?», услышал голос Наташи:

— Доброе утро.

— Доброе утро. — Даже пауза, возникшая перед тем, как она сказала следующую фразу, показалась ему волшебной музыкой.

— Спасибо за цветы. Розы потрясающие. Я расставила их по всему дому. Но…

Не дождавшись продолжения фразы, спросил:

— Но?

— Но я не могу больше говорить. Наверное, ты догадался почему. — Ясно, она имела в виду брата.

— Догадался. Думаю, что догадался.

— Если вдруг решишь позвонить, говори, только если трубку сниму я. Все.

— Наташа… — Этот возглас был уже встречен частыми гудками. Покрутив трубку, отключил связь. Почти тут же звонок раздался снова. Звонил Келли. Естественно, он тут же пригласил его к себе. В гостиной Келли была рассказана история с ударом по голове — так же, как до этого она рассказывалась всем. Без упоминания о беседе с Гусем до момента удара. Выслушав, Келли заметил: