Сергей Зверев - Жиган и бывший мент Страница 25

Макеев принялся просматривать газетные страницы более внимательно, стараясь выделить темы, на которые было больше всего публикаций, и пытаясь определить по степени измятости страниц, что в этих газетах могло бы привлечь внимание Константина.

Итак, о чем пишут все? Утверждение Думой нового премьера, новые назначения в правительстве, международные дела, это понятно, — Косово, НАТО, Комдессю и кредиты России и так далее Наиболее громкие происшествия — Чечня, Дагестан…

Стоп-стоп, что там в Дагестане? Константин же рассказывал, что в Москву подался прямо из Дагестана, хотя и не очень-то внятно объяснил, что он там делал. Теракт в Буйнакске? Что-то сомнительно.

Нет, скорее всего это не то, что нужно.

Поехали дальше. Так, приближающиеся выборы — ну, тут все отметились кто во что горазд. Хотя есть и общие темы — вот, например, нашумевшая, помнится, «утка» об объединении Жириновского с коммунистами. Лажа, конечно, но дня три не сходила со страниц газет и экранов телевизоров…

Но Константин-то тут при чем? Скорее всего — совершенно ни при чем.

Нет, его что-то другое интересовало.

Похоже, что читал он вот эти вот страницы, на них есть характерные следы от державших их пальцев. Возможно, еще и эту страницу он тоже читал, что тут?

Выступление на пресс-конференции Глеба Белоцерковского о своем решении баллотироваться в депутаты Государственной Думы, скандал Дружкова с налоговой полицией, исчезновение Генриха Воловика, версии журналистов по этому поводу, предположение о том, кто наследует его политическое влияние, жесткий контроль за выборами со стороны правоохранительных ведомств…

Да, тут сообразить что-либо трудновато.

Пожалуй, этот путь ни к чему не приведет — слишком много неоднозначной информации и слишком мало критериев ее отбора. С этим ничего не выйдет.

Что осталось? Остался только лист бумаги, повествующий о некоторых конфиденциальных сведениях из жизни некоего Кузина Виктора, как его по батюшке? Пантелеймоновича. Вот им и придется заняться.

Именно им. По одной простой причине — потому что это единственная возможность чем-нибудь заняться. Трудно сказать, что может дать версия о том, что этот Кузин имеет хоть какое-то отношение к исчезновению Константина, но отработать ее нужно.

Да и сделать это будет достаточно легко.

Вон сколько понаписано про этого Кузина.

Фотографии только не хватает.

Прежде всего нужно подумать, где его лучше всего навестить? В его офисе, не пойдет. Слишком долго и трудно придется пробиваться, удостоверение не покажешь, тут же скандал поднимется, начнут орать:

«Проверка! Проверка!» — а удостоверение у Макеева давно просроченное, вляпаться можно по самые уши.

Дома — это тоже не очень удачная мысль.

Наверняка редко он дома бывает — не указано, что женат, что ему дома делать? Зато вот баб у него!.. Да-а, впечатляющий списочек!

Постойте-ка, это что же получается, сейчас у него одновременно, если верить датам, которые тут указаны, — раз.., два… ну правильно, три бабы. Силен мужик! Гарем прямо-таки… Вот у одной из этих баб и нужно его навестить. Отлично кто-то поработал, адреса все указаны, телефоны тоже, очень удобно. Профессионал составлял, без всякого сомнения…

Приняв решение, Макеев не стал долго сидеть на одном месте. Нужно было пошевеливаться. Неизвестно, каково приходится сейчас Константину, и вообще, успеет ли Макеев разобраться со всем этим, а то ведь и опоздать можно.

И он решительно направился на улицу.

Добираться предстояло до центра Москвы.

Глава 13

Макеев действовал решительно, по старой ментовской привычке. Всего было три адреса, придется объехать их все, но это его не пугало, всего-то три адреса, да еще все — в центре.

Бывали у него ситуации, когда методом исключения ему приходилось отрабатывать сотни адресов, чтобы найти всего лишь одного человека, — в ментовской практике это самое обычное дело.

Плохо, что не указаны номера телефонов его любовниц. Можно было бы, конечно, разыскать их по справочной, но пока туда дозвонишься…

Оседлав свою «шестерку», он без особого труда нашел адрес первой из любовниц Кузина, недалеко от Пушкинской площади, на Большой Бронной. Здесь он управился очень быстро, — на его настойчивые звонки никто не открывал, он даже кулаком побарабанил по двери, — с тем же результатом. Скорее всего хозяйки не было дома.

Но раз так, то и самого Кузина здесь быть тоже не должно.

Второй адрес был рядом с Красными воротами, на Новой Басманной, прямо у железнодорожной линии. Позвонив в квартиру и представившись газовиком, заявившимся с профилактическим осмотром, Макеев проверил газовую плиту и всякие вентили под бдительным присмотром хозяйки, эффектной тридцатилетней дамочки, не выпускавшей из рук поводок, с которого рвалась к Макееву здоровенная злобная псина по кличке Долли.

Макеев так и не понял, почему, собственно, этого огромного дога так странно назвали, на «куколку» тот был похож не больше, чем на кошку, но зато отлично понял, что в квартире, кроме хозяйки, никого нет, а больше его ничто и не интересовало.

Оставался только один адрес, и Макеев был уверен, что на этот раз он найдет того, кто ему нужен. Зоя Алексеевна Быстрова жила на Якиманке, в угловом доме, выходящем одной стороной в Бродников переулок.

У подъезда, в котором находилась ее квартира, стояли несколько иномарок, и Макеев счел это за свидетельство, что на этот раз ему повезет, — одна из машин вполне могла принадлежать Виктору Пантелеймоновичу Кузину.

На его звонок ответил мужской голос, и Макеев удовлетворенно усмехнулся, не растерял он еще оперативных навыков.

— Кто? — спросил, не открывая двери, мужчина. — Валера, ты?

— Я не Валера, — ответил Макеев. — А если вы спрашиваете о своем охраннике, то он скорее всего спит в вашей машине.

— Кто вы? — спросил голос из-за двери. — Что вам нужно?

— Всего лишь задать вам несколько вопросов, — ответил Макеев. — Я ищу одного человека, и вы можете мне очень помочь.

— Отойдите на шаг от двери, я хочу вас рассмотреть, — сказал мужчина из-за двери.

Макеев отошел на шаг и предоставил возможность рассмотреть себя через дверной глазок. Он знал, что внешность у него самая безобидная, полноватый, неуклюжий мужчина лет пятидесяти пяти, спокойное доброжелательное лицо, большие залысины, густые черные брови и выражение безмятежной покорности судьбе.

Что поделать, такова уж его внешность.

Он считал себя очень не привлекательным для женщин, комплексовал из-за своей полноты, но ничего не мог с собой поделать. Сколько раз за свою жизнь пытался он знакомиться с женщинами, преодолевал свое смущение, но стоило ей окинуть его фигуру ироническим взглядом, как он сумбурно извинялся и поспешно ретировался.

Так и не удалось ему жениться. Уверенно он чувствовал себя только с проститутками, заплатив им, он совсем не думал о своей внешности. И все получалось здорово. Но стоило только представить какую-нибудь женщину в роли своей жены, как на него нападал столбняк и он не знал, куда деть свои руки.

Смеялся сам над собой не раз, раскладывал по полочкам свое поведение, показывал самому себе, что ведет себя глупо, но справиться с собой не мог. В следующий раз случалась та же история.

Зато у мужчин он вызывал расположение, какую-то неосознанную симпатию.

Почему — понять до конца не мог, но пользовался этим часто, даже на допросах ему иной раз удавалось смягчить озлобившегося подследственного, разговорить его и показать сослуживцам класс в ведении допроса.

Словом, он спокойно дал себя рассмотреть без всякого сомнения в том, что не вызовет ощущения опасности у человека за дверью.

— Как вы узнали, что я здесь, по этому адресу? — спросил мужчина, не торопясь открывать дверь. — Откуда вы вообще взяли этот адрес?

— Это объяснить довольно сложно, особенно если разговаривать через дверь, — сказал Макеев. — Почему бы вам не впустить меня? Я без оружия.

Дверь распахнулась.

— Зато я вооружен! — сказал появившийся на пороге человек, направив в живот Макееву пистолет марки, похоже, «беретта», который он очень неумело, Макеев это сразу отметил, держал в руке.

— Заходи в квартиру, — приказал мужчина, отступая назад. — И не делай резких движений. Учти, я могу выстрелить!

Если Макеева можно было назвать полноватым, то открывший ему дверь мужчина был в полном смысле этого слова — толстый.

Лицо у него было очень даже отталкивающего вида, Макеев мог бы назвать себя красавцем по сравнению с ним. И вот поди ж ты, три бабы у него было, а у Макеева — ни одной. Несправедливо как-то.

— Выстрелить вы при всем желании не сможете, — заметил Макеев, проходя в дверь, — потому что не сняли пистолет с предохранителя. Но это, наверное, к лучшему, при вашем умении стрелять вряд ли вы в меня даже попадете…