Максим Шахов - Южный крест Страница 25

Они одновременно вышли на опушку леса и затаились в мелколесье, рассматривая в бинокли привычную картинку летнего военного лагеря в преддверии учений или войны. У военных на всех широтах вырабатываются некие общие профессиональные привычки, и все военные лагеря похожи друг на друга как два муравейника. Хаотичные с виду движения подчиняются каким-то закономерностям, которые, в свою очередь, определяются уровнем и приоритетом приказов.

Любой диверсант, как вор на гражданке, должен прекрасно разбираться в психологии того, кого он хочет обмануть, и использовать стереотипы поведения в свою пользу. Серов понимал, что не стоит трогать офицера, заступившего в наряд или спешащего с озабоченным видом по делам службы. Такого обязательно скоро хватятся. Нужно искать кандидатов в языки среди тех, кто праздно шатается или только возвращается со службы.

Внимательно осмотрев военный городок, Серов выделил три объекта, заслуживающих внимания. Одним из них были офицерские бараки, стоявшие в стороне от солдатского палаточного лагеря. Туда он направил Дюка и Джэка, поставив задачу отловить офицера в звании не ниже капитана, выбирая среди тех, кто идет в барак или выходит из него, но явно не на службу. Опытный глаз легко мог определить, в каком состоянии находится человек и что он собирается делать – отдыхать или работать. Пистону и Хуку он дал задание попроще – засесть у дома с большой верандой, служившего чем-то вроде офицерского клуба, и подкараулить какого-нибудь загулявшего офицера.

– Только смотрите, чтобы не был в стельку, – добавил он, напутствуя. – И ты, Хук, поосторожнее там. Без переломов челюсти. Мне нужен внятно говорящий язык.

В юности Хук профессионально занимался боксом, поэтому его еще в училище прозвали Боксером. Виктору не понравилось наличие в его прозвище буквы «ё», на которую падало ударение, что свойственно только русскому языку. «Хук» же звучало коротко и вполне по-английски.

Сам Серов с Рокером решил покрутиться у штаба и попытаться поймать рыбку пожирнее. Это было рискованно, но еще более рискованным было любое промедление. Кто знает, когда решат ликвидировать полковника Фонтекавада, а старший офицер в любом случае должен быть более осведомленным. «Если только его уже не расстреляли!» Серов отогнал эту недопустимую мысль, назойливой мухой зудящую в его сознании. Так думать не продуктивно. Чему быть, того не миновать, но работать нужно в расчете на лучший исход. Ну и на крайний случай оставалось последнее средство, которое не решало полностью проблему, но давало большую передышку. Это предусмотренная заранее ликвидация будущего диктатора и его сынка. «Варвару тоже придется ликвидировать», – подумал Серов с сожалением. Ему всегда становилось грустно, если приходилось убивать женщин, какими бы исчадиями ада они ни были. Хотя роль Варвары во всей этой истории не последняя, и крови на ней предостаточно, но ее почти ангельская внешность на подсознательном уровне взывала к базовым человеческим инстинктам, согласно которым женщины и дети неприкасаемы. Но это не тот случай, и Алексей прекрасно знал, что рука его не дрогнет.

…Офицерские бараки и бар находились почти у края лагеря недалеко от изгороди из колючей проволоки, в которой имелось много прорех. Так что первые две пары пошли работать в штатных комбинезонах, обеспечивающих максимальную маскировку. Им предписывалось сидеть в засаде и караулить праздно шатающихся офицеров. Скрутить такого зазевавшегося вояку и утащить в кусты можно было в какие-то доли секунды – ребята умели это делать мастерски. Опасность подстерегала их при пересечении дороги, где в любой момент могла появиться машина.

Неразлучная парочка антиподов по темпераменту Дюк и Джэк успешно пробрались среди мотков колючей проволоки, разбросанных вдоль изгороди, и незаметно подползли к пустой караульной будке, где, судя по всему, должен был стоять часовой, но вместо которого там валялись какие-то обломки мебели и мусор. Джэк спрятался в самой будке, а Дюк залег за каким-то ржавым железным баком, дававшим достаточно тени, чтобы скрыть его скрюченную фигуру. Возле казармы постоянно сновали туда-сюда молодые лейтенанты, иногда проходил важный старлей, но ни одного капитана или майора здесь так и не удалось заметить. Они не знали, что барак предназначен для проживания молодых офицеров. Чины от капитана и выше жили в офицерской гостинице недалеко от штаба, но ее не было видно с дороги, поэтому Серов туда никого не отправил. Однако возвращаться с пустыми руками они не собирались. Перекинувшись несколькими словами по рации, решили модифицировать план и продвинуться в глубь лагеря, чтобы найти языка, заказанного командиром. Их перемещения были настолько искусными, что обычный человек, не ожидающий подвоха, мог пройти в двух метрах от них и ничего не заметить или в лучшем случае подумал бы, что рядом пробежала кошка.

«Вредная инициатива» – так бы квалифицировал их действия старый командир подполковник Мороз. Но ситуация диктовала необходимость более гибкой трактовки приказа. И вскоре их свободное плавание дало положительные результаты. До них донеслись звуки шагов и эмоционального разговора нескольких человек. Дюк успел нырнуть в тень под стеной какого-то склада, а Джэк вообще просто присел в высокой траве рядом с дорожкой, так что со стороны казалось, что это какая-то канистра, либо бак, либо еще какой-то техногенный мусор, которого вдоволь разбросано на территории военного городка.

Тут же из-за поворота вышли шестеро, среди которых выделялся человек в комбинезоне танкиста с майорскими нашивками, также там были один капитан и четыре лейтенанта. Дюк единожды цокнул языком в микрофон, указывая на то, что брать нужно майора. Когда шумная компания прошла мимо, за ней вслед двинулись две бестелесные тени, никем не услышанные и никем не замеченные. К радости спецназовцев, майору приспичило по-маленькому, он махнул своим товарищам и остановился возле забора, огораживающего, судя по запаху, склад горюче-смазочных материалов. Разумеется, майору не удалось осуществить задуманное. Со стороны могло показаться, что тень забора выгнулась пузом, поглотив майора, и тут же вернулась в прежнее положение. Через пару минут один из лейтенантов вернулся, чтобы узнать, что задержало майора, но, никого не обнаружив на площадке, с досадой выругался и бегом бросился догонять остальных.

Пистону с Хуком не пришлось слишком долго прицеливаться. Как только они присели в кустах на перекрестке дорожек, тут же со стороны бара в свете фонаря появилась слегка полноватая фигура. С первого взгляда можно было сказать, что это не лейтенант. Когда фигура приблизилась и стали отчетливо видны капитанские погоны, Пистон, не задумываясь, метнулся навстречу офицеру, не дав Хуку размять руки. Через секунду на дорожке никого не было, а ошарашенного и ничего не понимающего капитана уже тащили к заранее обустроенному лазу в заграждении из колючей проволоки.

Прикинув все за и против, Серов понял, что подобраться к штабу незамеченными им не удастся. Странные крадущиеся люди, одетые не по форме, могут привлечь внимание при пересечении открытых пространств. Хорошенько обдумав и скорректировав диспозицию, он решил одеться в офицерскую форму, а Рокеру отвести роль солдата. Разумеется, для проникновения в военный городок они прорезали проход в колючей проволоке и большую часть пути до штаба проделали хоть и не ползком и перебежками, но держась в тени и избегая людных мест. Подойдя к хорошо освещенному грунтовому плацу перед зданием штаба, они остановились и тщательно осмотрелись. Оба приметили стоявшие в ряд машины, среди которых было несколько открытых штабных джипов, и, поняв друг друга без слов, непринужденно пересекли площадь в направлении парковки. Поравнявшись с грузовиком, в фургоне которого, судя по складной антенне, находилась радиостанция, они синхронно нырнули в тень и тут же оказались лежащими на земле под кузовом автомобиля. Отсюда они прекрасно видели часть плаца и вход в штаб, при этом сами оставались совершенно невидимы со стороны из-за того, что яркий свет прожекторов на столбах был почти слепящим, и поэтому тень под грузовиком виделась стороннему наблюдателю непроницаемым черным монолитом. Серов помнил, как в свое время ему трудно давалась наука маскировки, зная которую можно оставаться невидимым даже при свете дня и на короткой дистанции. Для этого нужно не просто хорошо знать физиологическую и психологическую подоплеку маскировки, но и проверить свои знания на личном опыте. Для себя Алексей называл это «правилом открытого окна». Самый простой способ маскировки состоит в использовании свойства человеческого зрачка, который автоматически меняет размер, а значит, и поток света, проникающий в глаз. Человек, находящийся в комнате в двух метрах от открытого окна, прекрасно видит освещенную улицу, но его с улицы не видно. Это просто, но нужно заставить себя понять это на подсознательном уровне. Наука эта въелась под кожу, и Серов славился среди коллег как эксперт в области дерзкой на грани абсурда маскировки. И именно эта дерзость придавала его операциям филигранность и блеск, а участникам таких операций ни много ни мало сохраняла жизнь.