Михаил Нестеров - Особо охраняемый объект Страница 25

– Я знаю, как это бывает. Сейчас простых бандитов с Кавказа называют шейхами, пашами, эмирами. Что ни бандит, то эмир. Ему еще пятнадцати не исполнилось, он еще устройство фугаса не выучил, а уже Шейх Эмир Паша.

– Ты прав, сейчас эта история попахивает скандалом.

– Это первое. Что там со вторым?

Тартаков наглядно продемонстрировал, что там со вторым. Стаканом. Он налил полную стопку себе, добавил в стопку Матвеева и выпил первым. Потянулся к беляшу. Матвеев облегченно вздохнул, когда майор просто понюхал беляш и отложил его в сторону. Сам же снова пригубил водку, припоминая слова героя Юрия Яковлева в комедии «Иван Васильевич меняет профессию»: «Водку-то ключница делала».

– Второе. После трех-четырех бесед Хакима Рауха с Красиным осужденный скончался.

– То есть?

– Острый приступ астмы. – Рука Тартакова потянулась к горлу и сжала его. – Врачи подольской больницы обнаружили у него сердечную астму. Короче, приступ удушья при поражении сердца. И третье – вновь возникший интерес группы Красина к Анвару Эбелю. Причина более чем весомая – похищение съемочной группы. А потом в сети стали появляться статьи, авторство которых специалисты отнесли к Маргарите Плотниковой. Лично я думаю, это раздутая история. Либо наша служба имеет зуб на Анвара Эбеля, либо отдельная группа, в нашем случае – Сергея Красина, которая может работать и под заказ солидного клиента. Под Анвара здорово копают, и дело, мне кажется, закончится его ликвидацией.

Майор выпил еще одну рюмку, понюхал еще один беляш. Матвеев послал ему мысленный месседж: «Нюхай один беляш. На фига ты занюхиваешь другим?»

– Вряд ли тебе стоит влезать в это дело, – возобновил разговор Тартаков, напрочь забывая, что Матвеев увяз в этом деле по уши. – Патронаж у Красина мощный – раз. Служба не даст разгореться шпионскому скандалу – два. Красин довольно легко и красиво выбил себе карт-бланш. Многие не понимают этого определения, а оно переводится так…

– Я знаю, – перебил Матвеев. – Чистый бланк, подписанный лицом, предоставляющим другому лицу право заполнить этот бланк. Тема бесед Красина и Хакима Рауха неизвестна?

– Уверен, что Хаким умер не своей смертью. Он передал Красину секретную информацию, Красин убрал Хакима уже как свидетеля какого-то значимого события. Уверен, что по этому делу не осталось ни одной бумажки. Ответы надо искать в прошлом Эбеля, в его деятельности, в его пристрастиях, в его связях, окружении. То, что окажется самым интересным, стоящим, и станет ответом на все вопросы.

– Я интересовался, – сказал Матвеев, осилив наконец-то рюмку водки. – В сети на Анвара есть немало информации. В первую очередь он отмечен как родственник маститого ученого, как космополит, как собиратель древних рукописей, как ценитель драгоценных камней. В некоторых статьях говорится, что у него неплохая коллекция ювелирных украшений.

Тартаков покачал головой:

– Группа Красина не пойдет на банальное ограбление. Есть много клиентов и в России, которых Красин со своим опытом, связями и талантом разденет до нитки. На хрена ему Египет? Зачем маскировать одну операцию другой?

Матвеев пожал плечами:

– Вот и я спрашиваю – зачем? И еще – почему? Почему никто не заподозрил в действиях Красина настораживающих совпадений?

– Он тянет нить, ведущую к похитителям съемочной группы: это очевидно для всех, и он прячется за этой акцией, равно как прячет за ней свои реальные планы. Он не смог самостоятельно найти выход на Эбеля, нашел агентов с нашей помощью, и только мы смогли заглянуть внутрь кроличьей норы. Это ошибка Красина, и он постарается исправить ее. А может быть, в его планы не входит коррекция.

Матвеев попрощался с хозяином дома.

– Будут новости – звони.

– Ты тоже держи меня в курсе дел.

Глава 12.

РЕАКЦИЯ – ПОЛОЖИТЕЛЬНАЯ И ОТРИЦАТЕЛЬНАЯ

1

Наконец знакомство, о котором говорили Анвар Эбель и доктор Хассид, состоялось. Они обменялись рукопожатиями. Сегодня с утра Хассид был бледен, но нашел выход придать лицу естественный цвет и до приезда Эбеля выпил полстакана рома. Кровь в его жилах побежала быстрее, щеки зарумянились, и Хассид, глядя на свое отражение в зеркале, подумал: «Не переборщил ли я с ромом?»

Хассид долго готовился к этой встрече и был рад тому факту, что вместе с Эбелем не приехал его семейный доктор, этот дотошный малый, который привез образцы крови. И Хассид, вместо того чтобы выдать клиенту заключение экспертизы и намекнуть на стоимость, протянул ему специальную форму.

«Кариотип 45 хх+(13–14)», – прочитал Эбель.

– Что это? – спросил он, ничего не понимая. – Хромосомный набор?

Хассид отказался от смелой идеи – поаплодировать влиятельному клиенту за «почти догадку».

– У вашей дочери хромосомная перестройка, – объяснил он.

– У кого, простите, перестройка? – Сердце Анвара упало, и он опустился на стул. Он не верил своим ушам, оттого, наверное, произошла такая реакция.

– У вашей дочери, – как ни в чем не бывало подтвердил Хассид, коротко шмыгая, как кокаиновый наркоман, носом. – Она по международной классификации обозначается как робертсоновская сбалансированная транслокация.

– Что это значит, черт побери?

– Это значит, что у нее повышен риск рождения ребенка с хромосомными патологиями. Ребенок будет либо клинически здоров, либо нет.

– Клинически?

– Например, синдром Дауна, – привел не самый радужный пример доктор. – Возможно, не в самой тяжелой форме. Но он будет вашим внуком, так что вам есть над чем призадуматься.

– Все?

Хассид едва не запротестовал.

– Нет. При каждой беременности ей необходимо проводить пренатальное цитогенетическое исследование.

– При каждой беременности? – Анвар был близок к тому, чтобы перестать соображать; голова шла кругом. Но он сумел остановить эту карусель. – В хромосомном наборе не прописана точная цифра? Два, восемь, шестнадцать?

«Болван!» – мысленно выругался он. И – вдруг окончательно уверовал в то, что вновь обрел дочь. Мысли о возможных беременностях, о продолжении жизни, о продолжении рода подействовали на него как успокаивающее.

– Доктор Хассид, вы ничего не забыли?

– В смысле?

– Я бы хотел…

Хассид хлопнул себя по лбу.

– Прошу прощения. Конечно же. Выпишите чек согласно этому прейскуранту. Я указал цены на установление биологического родства и на доплату за срочное установление. – С этими словами Хассид сунул в руку Анвара бумагу.

– К черту деньги, – вспылил Эбель. – Вы установили отцовство? Черт, я никак не привыкну к этим терминам. Кажется, что я чего-то недоговариваю или пытаюсь скрыть. Чувствую себя старым евнухом… Так вы установили отцовство? – повторил он вопрос.

– Разумеется, установил, как же иначе? За что же тогда я прошу выписать чек, чудак вы, ей-богу. Мы использовали эксклюзивную методику установления отцовства, которая включает анализ пятнадцати различных участков ДНК.

– Пятнадцати? – механически переспросил Анвар, а выражение его лица говорило: «Почему так мало?»

– Пятнадцати, – подтвердил Хассид. – Так как доступен был материал только одного из родителей. Материалы двух родителей сокращают количество анализов до девяти.

«Еще меньше», – пронеслось в голове Эбеля.

Доктор продолжал как ни в чем не бывало:

– В основу положена методика, которая со стопроцентной вероятностью исключает отцовство или с вероятностью не ниже девяноста девяти целых девяноста девяти сотых устанавливает наличие биологического родства. Сейчас я принесу вам заключение.

Доктор Хассид остановился посередине лаборатории и брякнул:

– Вы и ваша дочь как пара хромосом. Амебы, эти одноклеточные, – сморщился он, пренебрежительно показывая их размер кончиком пальца, – и те разные. Если бы не международные стандарты, я бы поставил стопроцентную вероятность. Каждому. Из вас.

«Итого – двести», – подсчитал Эбель.

2

Прежде чем выйти на связь с Михеем и фактически дать ему первое задание в этой операции, полковник Матвеев набросал на листе бумаги текст, а потом перечитал его, исправив ошибки. Он намеренно придерживался официального стиля, настраивая таким образом своего подопечного и слегка подстегивая себя. А более точно – он соскучился по документам с невидимыми водяными знаками, формализму, законности.

Это сообщение он написал в раскаленной комнате «скворечника» на девятом этаже. Вот уже несколько дней, как Матвеев вернулся домой, а на дачу, где хозяйничали жена и дочь, совершал набеги, за что был прозван благоверной кочевником. Он набивал рот свежими салатами, яблоками, принимал пакет со всякой снедью и уносился на машине прочь.