Олег Мазурин - В ходе ожесточенных боев Страница 25

Ильин пока не знал, каким способом захватить Красноярский алюминиевый завод. Вариантов было много, и он выбирал…

Когда он выбрал, он позвонил Казбеку.

— Привет, Ваха! Как дела?! Нормалек! Вот что я предлагаю сделать…

— Толстый, я весь во внимании…

Катя допоздна засиделась в библиотеке. Ей было трудно сосредоточиться на учебном материале: все ее мысли вращались вокруг Алексея. Отныне каждая встреча с ним для нее как праздник. Когда он звонил — у нее поднималось настроение. Когда назначал свидание — ей хотелось петь, шутить, смеяться. Кажется, она по уши влюблена в своего первого мужчину. Ведь у него есть чувство юмора, он умен, заботлив и надежен. И с финансами у него проблем нет. И что немаловажно, любит ее. Катю смущает лишь одно обстоятельство: Алексей в своем бизнесе тесно общается с криминальными людьми. Вот, например, его знакомый — здоровенный метис с холодным прищуром. Рита навела справки о нем. Оказывается, что он в Минусинске личность известная. Он отпетый бандит. Настоящий урка. И кличка у него Хакас.

Катя заметила вчера, как Алексей удивился ее осведомленности насчет этого человека. Но Леша успокоил ее, сказал, что это представитель его «крышы», и что в современном российском бизнесе, в таком непрозрачном и полулегальном, коммерсантам без тесного сотрудничества с бандитами никак не обойтись.

Ему виднее.

Жаль, что сегодня Алексей не приехал: видимо, очень занят.

… Екатерина покинула здание университета. Было уже темно. Она решила сократить путь до автобусной остановки, пошла через парк. Когда она подходила к нему, ей показалось, что кто-то идет за ней следом. Ей овладели тревожные чувства. Катя нащупала в сумочке баллончик со слезоточивым газом. Подарок от Алексея. Так, на всякий случай.

Девушка вступила во тьму парка. Под ногами шуршали багровые, желтые, зеленые и коричневые листья клена. Тополь и береза разбавляли разноцветные кленовые пятерни пожухлыми конусами и кругами.

Шорох за спиной. Что это?.. Темная фигура. Кажется, это мужчина. А вдруг это маньяк? Ее сразу обдало волной страха. Вот, дура! Сколько раз она себе твердила, что не надо ходить в темное время суток по неосвещенным и безлюдным местам. Она оглянулась и прибавила шагу. Фигура не отставала. Катя не выдержала и почти побежала. Сердце у нее чуть не выскакивало из груди. В висках гулко стучала кровь. Она уже не видела, преследует ее мужчина или нет.

Катя вылетела из парка как угорелая и наткнулась на белое «Жигули»  с синей полосой на боку и с синими номерами. Мигалка того же цвета украшала крышу. Славу Богу, родная милиция. Наши защитники.

— Там меня преследуют!

— Кто?

— Не знаю, какой-то маньяк!

В «Жигулях»  находились рядовой Санкин и сержант Баклушин. Рыжий и русый. Толстый и тонкий. Оба — ярые бабники и пропойцы. Вот и сегодня они на дежурстве выпили немного. Пару бутылок пива и пол-литра водки. Или наоборот, пара бутылок водки и пол-литра пива. Какая разница. Главное, на душе у них было хорошо и приятно. Им хотелось петь, пить, развлекаться, забавляться. И конечно хотелось еще и женского тепла. Вернее, секса. И тут такая удача! Красивая девушка бросается им под колеса! Сама идет им в руки. И почему бы ни приласкать прекрасную незнакомку?! Сколько они женщин поелозили — не счесть! Правда, в основном, пьяных, запуганных и легкого поведения. Но и эту они уломают и зашугают. Как пить дать! Им же море по колено! Педаль их внутренних тормозов глубоко запала, а закипающая сперма залила их куриные мозги. К тому же, они были людьми, отмороженными и самоуверенными, а их родственники, занимающие «жирные, лакомые»  посты в МВД, давно приучили их к мысли о полнейшей безнаказанности. Сколько раз их отмазывали от тюрьмы, и сколько мелких должностных правонарушений сошло им с рук!..

— Где маньяк?

Тон сержанта был спокоен и весел.

— Там, — девушка указала на чернеющие кусты парка.

— Может Вы поссорились со своим другом и хотите его посадить?

— Да нет, это был какой-то ненормальный. Он шел за мной по пятам.

— Если я был маньяком, я тоже бы на Вас напал. Ха-ха. Шутка. Я сейчас посмотрю, схожу туда. А вы пока садитесь в машину. Мы Вас довезем до дома, до хаты.

Катя, продолжая дрожать от испуга, покорно влезла на заднее сиденье машины. Спустя пять минут Баклушин вернулся и плюхнулся рядом с Катей, дыхнув на нее перегаром. Максимову чуть не стошнило.

— Нет там никакого насильника. Витек, трогай. Адрес?

— МПС, улица Кошурникова, 18, квартира… — она назвала номер квартиры.

Они поехали.

— Ты заметь, Витек этот мифический Чикатило шел за ней через весь парк, к тому же безлюдный и не решился напасть. Вежливый маньяк.

— Угу, — согласился напарник Баклушина.

— Что Вы хотите этим сказать? — оскорбилась девушка.

— Никакого маньяка там не было. Просто на такси денег нет, решила забесплатно прокатится. Правда, Витек?

— Угу.

— Да как вам не стыдно!

— А чего нам стыдного. А ты ничего, красивая, сладкая. Во сколько лет начала трахаться?

Баклушин похотливо облизнулся. Он зажал студентку в угол и своей огромной лапой, словно шлагбаумом, ограничил свободу ее рук. Его правая «грабля»  полезла нахально Кате под подол.

— Что Вы делаете, что Вы?! — сильно испугалась Катя.

— Снимай трусы, дура! Мы будем тебя драть!

Казалось, что это страшный сон, фантасмагория, и что вот-вот Катя проснется, и эти жуткие привидения исчезнут. Все так невероятно, слишком гадко и слишком мерзко. Такое не может происходить с ней, с ней, пай-девочкой! Но липкие и толстые пальцы сержанта убеждали ее в обратном. Хлопнула резинка трусиков — и противные пальцы коснулись ее промежности…

— Помогите! — она рванула дверцу «Жигули».

Санкин затормозил и хотел помочь напарнику. Схватил ее за локоть. Но она завизжала и ткнула его кулаком в глаз.

— Ну, сука! — разозлился Санкин. Костяшки его пальцев скользнули по Катиному уху. Баклушин попытался задержать девушку, но…

Щелкнул замок — и Катя вывалилась на дорогу… И чуть не попала под «Москвич». Взвизгнули тормоза, и машина объехала Катю.

— Толян, держите эту стерву! — заорал Санкин.

Катя, не смотря на то, что оцарапала ноги и ушибла руки, кинулась наугад в сторону просвета между домами. Забежала в ближайший подъезд. Стремительно влетела на пятый этаж. В окно подъезда она видела, как во дворе покружился милицейские «Жигули»  и уехали прочь.

Ее била нервная дрожь. Колготки были порваны, в грязи — чудесная замшевая куртка. Спохватилась — сумочки нет. Выходит, потеряла. А там студенческий билет, паспорт. Хорошо, что мобильник на шее болтается. Размазывая слезы и тушь по щекам, она по телефону набрала номер такси. Такси в скорости приехало. Припоминая путь панического бегства, Катя с помощью шофера решила отыскать свою пропажу, но результат оказался нулевым.

Когда Катя попала домой, ее родители ложились спать. Она тихо прошмыгнула в свою комнату и закрылась. Зарылась лицом в подушку и заплакала… Обильная соленая влага оросила наволочку. Девушку душила жгучая обида и стыд. Она не могла забыть эту кошмарную ночь.

Коммерсант Гоша отмечал свое день рождение на Минусинском рынке. Гуляло четыре ряда торгашей. На пустом деревянном прилавке, выкрашенном голубой маслянистой краской, была выложена нехитрая закуска в виде шпротов и сала. Венчал праздничный стол пластиковые полуторалитровые бутылки с разведенным спиртом. Все, кто хотел засвидетельствовать свое глубочайшее уважение и почтение к имениннику, подходили к импровизированному столу, поздравляли Гошу и пили за его здоровье. Рудакова и Федора «новорожденный»  тоже пригласил выпить за его здравие, но из «боярского кубка». Специально, для именитых гостей Гоша припас хорошую водку.

Гоша когда-то учился в Ленинграде и неплохо бегал на лыжах, имел даже звание КМС. До сих пор бывший спортсмен сожалеет, что уехал из Питера в Сибирь, пусть и ради своей больной матери, но это его не утешает. И когда его одолевает крутая ностальгия по Северной Пальмире, то тяжелый вздох вырывается из его широкой груди, глаза моментально тускнеют, а лицо заметно мрачнеет:

— Там хорошо, там большой город, большие возможности. Эх, брошу все, распродам товар и уеду туда простым рабочим. На стойку. Тянет меня в Питер, хоть убей, снится он мне, не дает покоя.

Но поскулит, поскулит несостоявшийся петербуржец, дернет водочки, волком повоет да вспомнит, что он как-никак коммерсант, и де-юре и де-факто, что носит гордое и непонятное звание-аббревиатуру ПБОЮЛ. И сразу же спохватиться — рыночный ассортимент уже истощился, а в отделе, что в Дом быта, нет ни стиральных порошков, ни «Шипра», долг чете Рожковских впился острыми когтями в горло, а налоговая оштрафовать грозиться, арбитражем пугает. А тут алименты, вторая жена… Займет у всего рынка денег — с миру по нитке, а голому рубашку — аккумулирует всю выручку, прыгнет в свою подержанную, коцаную-перекоцаную «девятку», задребезжит мотором — и вперед на оптовые базы в Абакан. Не умрет теперь дело Гоша, не захиреет. И не погибнет сибирский купец от дефицита товара — распрекрасная жизнь барыги продолжается.