Борис Мишарин - Исцеление Страница 25

Он направил руки — кости разошлись в стороны, вставая на место в одну линию, и соединились. Начался процесс почти мгновенной регенерации костной ткани, большеберцовая кость срослась, словно никогда не ломалась. Срастались и мягкие ткани, будто прокручивалась назад с бешеной скоростью киносъемка травмы, он оставил небольшой рубец для телевидения и на память больному.

На другой ноге верхушка надколенника отсутствовала, сухожилие четырехглавой мышцы порвано, как и суставная сумка, травматическая ампутация бокового мениска, порваны несколько сухожилий.

Михайлов направил руки и сам очаровался происходящим, он единственный, кто мог это видеть. Рана очищалась от сгустков крови, верхушка надколенника вырастала, появился мениск, связки срастались в нужных местах. На коже надколенника остался аккуратный рубец. Оглядев больного и оставшись довольным, Николай скомандовал:

— Проснись.

Пациент открыл глаза.

— Будь здоров, иди, одевайся. Утро сегодня точно доброе. Света, давай следующего.

Женщина 50-ти лет, левый глаз почти затек, нос сдвинут вправо, рот изогнут в страшной гримасе, левая половина лица от глаза и ушной раковины до края нижней челюсти — вспухла. Саркома левой половины верхней челюсти, одна из злокачественнейших форм рака.

Михайлов одел перчатки. Ткани расслоились, и опухоль стала собираться у него на руке. Словно щупальца инопланетного зверя прилипали они к перчатке, извиваясь в предсмертной агонии от непривычной среды, похожие на спрессованный комок глистов. С отвращением он сбросил перчатку с опухолью в урну. На лице остался малозаметный рубец. Убрав метастазы, Михайлов приказал:

— Проснись, иди одеваться девушка, — так он называл всех женщин, а более всего старушек и им это нравилось, — Света, следующего.

Приняв 10 больных, он объявил перерыв и прошел к себе в кабинет. Журналисты атаковали его, но его верный секретарь Вика, встав грудью у дверей, не впускала никого.

Он попросил кофе, и она приготовила его, опасаясь, что кто-нибудь прорвется к нему без разрешения. Журналисты шумели, наперебой пытались узнать: примет ли их Михайлов? Вика пожимала плечами, держа их в тонусе, обещала узнать и исчезла за дверью.

— Как там журналисты, сильно надоедают? — спросил Николай, с наслаждением закуривая и попивая кофе.

— Там целый фурор, — словно захлебываясь, отвечала Вика, — они бегают, звонят в свои редакции, кричат о сенсации, — возбужденно тараторила она, — еще целая куча их привалила и вылеченные все здесь, никто не уходит, скоро повернуться будет негде.

— Скажи Танцору, он организует вежливое выпроваживание, а этих я сейчас приму, только быстро.

Радостная и возбужденная Вика вышла в приемную, шум сразу же стих, все ждали ответа.

— Доктор примет вас, — объявила она журналистам, — с одним условием — пять минут, не более, ему еще предстоит много операций сегодня.

Вика открыла дверь, и они буквально ворвались в кабинет, толкая друг друга, щелкая фотоаппаратами, моргая вспышками и светя красными глазками кинокамер, подсовывали микрофоны и наперебой задавали вопросы. Михайлов, словно оглушенный этим шумом, минуту молчал, потом поднял руку.

— Господа журналисты, пока никаких вопросов — я дам пояснения в дополнение к утреннему интервью. Несколько вопросов позже.

Проводив журналистов, после разъяснений, и, отдохнув еще пять минут, он приступил к работе. Последнего, 50-го больного, он принял в 17–30 и, изрядно устав, направился к себе, отметив с удовольствием, что коридор пуст. «Молодец Танцор», — похвалил мысленно его он. Вика уже приготовила ему кофе.

— Спасибо, родная, я бы выпил пивка, организуешь?

Она хотела что-то ответить, махнула рукой и выскочила. Через минуту, сияя, вошла с пивом. Настала очередь удивляться Михайлову.

— Ты что, в магазин на крыльях летала? — ласково спросил ее он, прижимая к себе и с удовольствием вдыхая родной запах.

— Нет, — засмеялась довольно она, — но мы тоже кое-что можем, — отвечала, наливая пиво, — у Танцора в машине было.

— А-а-а, — протянул он.

— Коленька, прости, пожалуйста, Николай Петрович, коллектив просит его принять.

Он, отхлебывая пиво, хитро и ласково смотрел на нее.

— Это еще зачем? И потом, когда мы одни, может, все-таки станешь звать меня по имени? Хорошо?

— Хорошо, родной. Коллектив желает выразить благодарность, поздравить с успехом. Ты не знаешь, что тут было-о! — опять затараторила она. — Когда вышли от тебя первые больные, вернее уже не больные, особенно этот, переломанный и женщина с флюсом на щеке — журналисты кинулись их снимать, расспрашивать, потом оккупировали мой телефон, но я их выгнала — просто невозможно работать в таких галдежных условиях. Прибежали еще журналисты из разных газет. Наши и то ходили с открытым ртом. Переломанный сначала все к тебе рвался, потом на радостях гопака отплясывал, телевизионщики все это на пленку снимали, пока его и остальных Танцор с парнями на улицу не выпроводили… Уважь коллектив, Коленька.

— Во-первых, женщина не с флюсом, а с саркомой, привыкай к терминам, дорогая, во-вторых, если я журналистов принял, то почему ты решила, что я родной коллектив не приму? Зови. Нет, постой, — он поцеловал ее, — вот, теперь зови.

Коллеги зашли, Николай Петрович пригласил их сесть, но они остались стоять и молчали, робко прижимаясь друг к другу, с растерянно-любопытными лицами.

— Почему вы не присаживаетесь и молчите? — удивленно поинтересовался Михайлов.

— Я в онкологии многого насмотрелась, но такого не видела, — робко начала Светлана Ивановна, — все тамошние профессора — ничто против вас, как санитарки против академиков. Мы пришли поздравить вас с успехом и еще раз посмотреть на великого гения!

Женщины закивали ей в поддержку, но из стеснения никто не высказался вслух.

— Ну, Светлана Ивановна, это ты загнула через край, а за поздравления — спасибо. И я вас поздравляю — без вас и успеха бы не было, — и не давая им ответить или возразить, продолжил: — На этом все, родные мои, устал я очень, по домам пора. Завтра увидимся, наговориться еще успеем — работать вместе предстоит долго.

Все вышли, кроме Аллы и Вики, оставшись наедине, Николай то ли спросил, то ли сказал:

— Ну что, родные мои девочки, получилось у нас?! — и хитро заулыбался.

Дома, после ужина, Алла попросила его рассказать о журналистах, как прошло интервью, когда покажут по телевизору. Вместо ответа он, посмотрев на часы, включил телевизор. Как раз вовремя, диктор начала говорить:

— Добрый вечер, уважаемые телезрители. В программе — сенсация в области медицины, найден уникальный способ лечения больных. Репортаж из города Н-ска ведет наш собственный корреспондент Никита Поярков. Вам слово, Никита, здравствуйте.

— Здравствуйте Анастасия, мы ведем свой репортаж из города Н-ска, прямо перед зданием, где сегодня открылось новое ООО «Доктор» и, не успев просуществовать и одного дня, получило в народе название: «Клиника доктора Михайлова». В этой клинике действительно применяется ранее неизвестный способ лечения больных, причем многие из них неизлечимы, вернее считались неизлечимыми до вмешательства Михайлова. Генеральный директор фирмы, доктор Михайлов, любезно согласился дать интервью нашей программе.

— Здравствуйте, Николай Петрович.

— Доброе утро.

— Николай Петрович, бытует мнение, что вы излечивайте запущенные формы рака, причем в максимально короткие сроки?

— Это не мнение, это факт, причем не только рак, но и другие виды заболеваний, ранее не поддающиеся или трудно поддающиеся лечению. У меня сегодня на приеме будут больные саркомой, лейкозами, параличами, сложными переломами и так далее. Я предлагаю вам снять их до лечения и после, срок лечения 10 минут.

— Не вериться, неужели так быстро?

— Сами увидите…

— Скажите, Николай Петрович, как к вам относится Комитет здравоохранения, какую помощь оказывает, почему для вашей фирмы выделено такое маленькое помещение?

— Еще задолго до открытия нашей фирмы я лично и неоднократно обращался к господину Лаптеву, руководителю Комитета здравоохранения при администрации области. Я объяснил этому, неуважаемому мной сейчас человеку, что могу лечить неизлечимых больных, был готов продемонстрировать ему своих пациентов, в том числе и мальчика с лейкозом, погибающего на глазах. Просил оказать мне посильную помощь и содействие. Лаптев предложил зайти на следующий день. Ему запомнился случай с мальчиком, и он вызвал к себе главного гематолога области, который подтвердил факт тяжеленного лейкоза и факт его излечения. Лаптев беспричинно накричал на него, а мне так и не дал никакого ответа.

Только после этого я подумал о создании ООО, слава Богу, он не мог отказать мне в лицензии, права не имел. Нашел спонсоров, взял кредит, арендовал это маленькое помещение. В сжатые сроки наш коллектив, а он у нас, я считаю, самый лучший, организовал все это. От Лаптева помощи не дождешься, спасибо, хоть не мешает пока.