Игорь Волознев - Когда боги рыдают (СИ) Страница 25

Смотрительница придвинула к столу табуретку и присела со скромным видом. Габай заметил, как она прячет плейерный магнитофон с наушниками. "Неужто бабёнка попсу слушает? - с ухмылкой подумал он. - Ну и дела!"

Хорошо хоть вы заберёте этот мешочек, а то у меня все эти дни душа не на месте, - призналась женщина, разливая по стаканам заварку. - Так и жду, что явится милиция, устроит обыск и меня заберут как славину сообщницу... Вы, когда встретите его, скажите, чтоб он больше ничего здесь не прятал. Я из-за него спать не могу спокойно.

Скажу, - пообещал Габай, делая себе бутерброд с колбасой. - А ты, вообще, давно с ним знакома?

Да давно. Наверно, лет десять. Я тогда ещё совсем девочкой была, - в её голосе проскользнуло кокетство, она повела плечиками, как будто смущаясь. - И Слава был таким молодым, таким, знаете, интересным мужчиной... У нас был с ним роман. Но это личное, я об этом помолчу.

Она сидела в тени и её накрашенное лицо пятном белело в потёмках. Габаю всё время казалось, что перед ним какая-то ожившая кукла, которая и разговаривать-то не умеет нормальным человеческим голосом.

"Кукла и есть, - слушая её воркотню, думал он. - Но она всё-таки получше будет, чем его Лидка. У этой задница пухлая и грудь большая. Папаня любил баб с большой грудью".

Вы что, прямо тут и встречались, на башне? - полюбопытствовал он.

Ну да, ведь это такое романтичное место, - в её голосе проскользнул оттенок мечтательности. - Старинные стены, бойницы, полумрак... Воображаешь себя в Средневековье...

Вы и трахались тут? - гоготнул бандит. - Прямо на этом столе?

Она потупилась.

Нескромные вопросы задаёте, уважаемый. А хоть бы и на столе, что из того?

Стало быть, Папаня спрятал мешочек в часы, а потом тебя на стол посадил? - совсем развеселился Габай.

Нет, как раз в тот день ничего такого между нами не было. Слава очень спешил. Нагрянул неожиданно, среди бела дня, а я была без макияжа, просто ужас какой-то. Я, наверное, выглядела ужасно, я вообще без макияжа ужасно выгляжу, а косметичка у меня в сумке лежала, я даже не успела добежать до неё... Он так торопился, чаю не попил, только засунул этот мешочек на шестерню и был таков. Только и успел разок... - Она замялась. - Поцеловать... А в прежние разы, когда приезжал, всегда любовью со мной занимался, и время у него для этого находилось.

Не трахнул тебя, значит? - смеялся Габай, отхлёбывая из чашки. - Вот нахал!

Спешил, - со вздохом ответила женщина. - Как спрятал мешочек, сразу вниз побежал. Я ему кричу вдогонку: Славик, когда ж ты эту свою гадость заберёшь? А он только отмахивается. Скоро, говорит, заберу. Либо сам приеду, либо сына пришлю... Подумать только, как быстро летит время! - Она снова вздохнула. - У Славы есть сын! Ни разу его не видела. А вы видели? Наверно, похож на отца в молодости?

Габай поморщился.

Да ничего похожего. Раздолбай, каких мало.

Ах, что вы говорите... - Она подперла голову кулаком и задумалась, а потом засуетилась. - Что ж я так сижу. Разрешите, я поухаживаю за вами. Не ожидала, что вы сегодня придёте, а то бы купила что-нибудь посущественнее... Я тут, знаете, всё одна да одна. Только чаю попить, а больше мне ничего не нужно... - Она вдруг почему-то хихикнула. - Диету соблюдаю...

Габай вздрогнул. Что-то ему напомнило это хихиканье. Кажется, кто-то из его знакомых хихикает так же. Но он не стал напрягаться и вспоминать, а запихнул в рот остатки бутерброда и, запивая их чаем, проурчал:

Да ладно, не суетись. Ничего не надо.

А ведь мы с вами до сих пор не познакомились, - она приосанилась. - Аглая Львовна. Можете называть меня просто Глашей. У меня музейное образование. Гостям я всегда рада, особенно... - Она снова хихикнула и потупилась, прикрывшись концом шарфа. - Особенно мужчинам... А то здесь так одиноко, и сквозняки постоянно... А от мужчин, знаете, исходит тепло. Вот вы сидите передо мной, и мне так хорошо с вами. Вы весь лучитесь энергией... Этой энергии очень не хватает нам, бедным женщинам...

Габай заухмылялся, вытер сальные руки о штаны.

Я чувствую, тобой надо заняться вплотную, милашка. Но сперва дело.

Вы говорите совсем как Слава. Все вы, мужчины, одинаковы.

Он снова посмотрел на запястье.

Уже почти восемь! Мы можем пропустить этот хренов зуб, а у меня нет времени торчать тут ещё два часа.

Габай встал, взял свечу и подошёл к скрипящему нагромождению шестерёнок и осей. Наклонился со свечкой к проёму, на который ему недавно показала Аглая, и вгляделся в него.

Там что-то, вроде, двигнулось, но мешочка нет, - прохрипел он.

Потому что ещё нет восьми часов. Подождите, когда ударят колокола. Я вам не сказала, что нам сделали колокола? Они звенели до тридцать второго года, а потом их сняли и часы так и шли без колоколов. Только при реставрации их снова поставили...

Вот, опять двигнулось! - Габай вглядывался в тёмную глубь механизма.

Это выступы ходят один за другим и при этом открывают как бы окошки, - объяснила она. - Мешочек Слава положил между выступами, в таком окошке...

Окошке... Придумают же дурь... - Бандит опустился на здоровое колено и вытянул раненую ногу. - Подержи свечу, а то мне неудобно. Ближе её поднеси, чтоб в дыру светило...

С минуту он молчал, напряженно вглядываясь в тёмное пространство под шестернями. В глубине механизма снова что-то звякнуло и всё пришло в движение: дёрнулись какие-то рейки, качнулись оси, натянулись стальные тросы, что-то натужно заскрежетало, зашипело, и вдруг наверху, над самым потолком, гулко и немного надтреснуто прозвучал колокол. Ему откликнулось несколько других колоколов, выше тоном.

Слышите? - с восторженным придыханием спросила Аглая, подняв палец. - Слышите? Они играют старинный гимн "Как славен наш Господь в Сионе"!

Подыми свечу! - Габай едва не выругался. - Где мешочек? Ничего не вижу!

Сейчас смолкнут колокола, большая шестерня повернётся ещё на один зуб и вы увидите, - ответила Аглая. - Прятать в таком месте могло прийти в голову только сумасброду, но ведь Слава и есть сумасброд. Надо же, что придумал!

В глубине механизма опять звякнуло.

Всё, теперь смотрите! - воскликнула Аглая изменившимся голосом. - Смотрите внимательнее! Видите?

Бандит, почти не дыша, приник глазами к проёму под шестерёнками, в котором смутно виднелись какие-то оси и зубцы.

Видите? - повторила она.

Да, кажется, что-то вижу... Свечку придвинь!

Мешочек должен показаться!

Он там! - рявкнул встрепенувшийся бандит. - Точно! Это он!

Вынимайте его, только осторожно, - заговорила Аглая почти в самое его ухо. - Не спешите, просовывайте руку медленно. Там всё металлическое, может поцарапать...

Весь дрожа от волнения, покрывшись липким потом, Габай просунул в проём сначала левую руку, но ему это показалось неудобно, и он просунул правую. Ему пришлось шарить вслепую, поскольку проём был настолько узок, что рука почти полностью загораживала видимость.

Ну, что? - Его волнение, казалось, передалось Аглае. - Нащупали мешочек?

Нет ещё...

Значит, он дальше.

Рука Габая проталкивалась между холодными зубьями и колёсами. Пальцы ощупывали острые углы каких-то металлических частей.

Ну? - почти взвизгнула Аглая.

Нет...

Просуньте руку ещё немного... Не нащупали?

Габай наконец наткнулся на мягкую замшевую поверхность.

Нащупал!

Ну, слава Богу, - облегчённо вздохнула она. - Теперь, главное, не торопитесь. Не торопитесь! Осторожно возьмите его и медленно вытаскивайте...

Габай закряхтел, сморщился от напряжения и ухватил мешочек всей пятернёй.

Не вытаскивается... Прилип он, что ли...

Он мог зацепиться за зуб. Тогда подёргайте.

Да дёргаю я...

Сильнее дёргайте!

Теперь Аглая говорила без фальцета, видимо, своим обычным голосом. Габай, прислушавшись к нему, вздрогнул. Это же был голос... Он посмотрел на женщину. Но изумляться было некогда, он вновь всё внимание сосредоточил на мешочке.

И не торопитесь, - шептала Аглая, суетясь возле него. - Возьмите крепче, а то он может выпасть из рук и провалиться вниз между шестерёнками... Вынимайте медленно...

Габай уже собрался вытащить мешочек, как вдруг в механизме звякнуло и в запястье со звериной яростью что-то вцепилось. Он ещё не почувствовал боли, но обмер, услышав хруст костей. Ледяной пот залил ему глаза. Ведь это хрустело, ломаясь, его собственное запястье...

И только спустя секунду после этого хруста пришла боль. Она разлилась по всей его руке до самого плеча. Онемевшие пальцы выпустили мешочек. Габай заревел, заизвивался всем телом и попытался выдернуть руку, но не тут-то было. Шестерня, сдвинувшись на один зубец, почти "перекусила" его руку в запястье. Побагровевший бандит, скуля, привалился плечом к механизму.

Что с вами? Какой ужас!... - Аглая поставила свечку на пол и прильнула к Габаю, видимо пытаясь помочь ему удержаться на ногах.