Ведунья пятого измерения - Найтов Комбат Страница 25

И осенью вылезла еще одна проблема: на Черной речке в 41-44-м стоял один из участков фронта. В 6-ти километрах от деревни находился наблюдательный пункт 60-й армии. Выяснилось, что разминирование здесь толком не проводилось. При попытке прокопать канаву для укладки кабеля, полезли мины и снаряды, которыми густо была усеяна вся местность. Пришлось «доставать» миноискатель, немного модернизировать его для повышения чувствительности, и приступать к исследованию местности, очищая ее от всякого взрывоопасного хлама. В ходе поисков был обнаружен почти полностью сгоревший хутор, в углах которого Сергей обнаружил четыре золотых монеты времен Анны Иоановны. Находка навела Сергея на мысль, что, путешествуя во времени, а к этому все шло, потребуются финансы, ведь купюры – вещь весьма условная, вечный эквивалент стоимости – это золото. Существуют ломбарды, где всегда можно его заложить, хоть и по бросовой цене, и получить какую-то сумму где-то на границе соотношения цена-стоимость, но операции с золотом в СССР-80 приравнивались по уголовной ответственности к валютным операциям, вплоть до смертной казни. Однако, ходили слухи о том, что кое-кто, морально неустойчивый, занимается «черным копательством». Особо ценятся немецкие кладбища и «самообразовавшиеся могилы», то есть, огневые точки, блиндажи и другие сооружения, где много чего интересного можно было обнаружить. А на той стороне реки – была немецкая оборона, которую обстреливали пушки Красной Горки. Блиндажей, разбитых 12-дюймовыми снарядами здесь было достаточно, и эта местность была погранзоной. С минимальным количеством населения. Взяв лыжи, он пробежался по левому берегу реки Черная. Река некогда протекала через несколько деревень: Порожки, Мишелово, Большое и Малое Горлово и Усть-Рудица (имение Ломоносова). Война их совершенно не пощадила. Как до войны называлась эта деревня Сергей выяснил: Мишелово, которая была пожалована адмиралу Сенявину. Вдоль реки проходила рокадная дорога, которая вела в Калище, крайней станции железнодорожной ветки балтийского направления. До войны здесь было шесть или семь старинных усадеб, но теперь только лес. Даже через снег миноискатель пищал очень здорово. Линию немецких окопов он обнаружил в 2,5 километрах от дома в направлении к Верхним Рудицам. Некогда река Лопухинка (это от Лопухиных, княжеский и дворянский род, который довольно долго владел местными угодьями) называлась Рудицей. Руды здесь есть, и есть даже радоновые источники. Но Сергей высматривал совершенно другое: искал взглядом заваленные блиндажи. Пару таких мест он обнаружил, но разбрасывать снег поленился, просто пометил эти места, чтобы посмотреть их позже. Наметанный глаз остановился на глубочайшей воронке, оставленной явно снарядом очень крупного калибра. Несколько бревен со следами спила, это остатки наката. Он отстегнул лыжи и аккуратно спустился вниз. Летом яма заполняется водой, сейчас вода упала, и обнажила вход в заваленный блиндаж. Поддев ледорубом и лопатой несколько ледяных глыб, он понял, что не ошибся. Каменный «мешок» из пудожского камня, известняка, который достаточно легко извлекался. За час удалось расширить вход, и подкрепить свод бревном из наката. Но, фонаря не было, поэтому «экскурсия» не состоялась. Извлечена была только командирская сумка. К сожалению, почти полностью истлевшая и очень ломкая, она насквозь была пропитана солями кальция. Но, сумка «пищала», внутри было что-то металлическое. А ржавчины видно не было. Поддев сумку снизу ножом, он разложил ее на две части. Бывший владелец оказался коллекционером! Собирал портсигары и зажигалки. Пять одних, и четыре других. Все четыре зажигалки имели корпус из желтого металла, три портсигара были явно золотыми, один немецким, второй, скорее всего, французским, третий имел вензель «А-I» и надпись с «ятями», а два – из очень потемневшего серебра. Позже, через пару недель, Сергей вернулся сюда, забрался и осмотрел в блиндаже почти все, но остальное было военным хламом, если не считать серебряной фляги и четырех таких же стаканчиков. Кости были, нашел четыре жетона, несколько перстней, но не имевших никакой ценности. Долго находиться в этой тесной могиле было небезопасно: либо надо расширять и убирать почти полностью сгнивший накат, либо убираться отсюда побыстрее, тем более, что второй раз он пришел сюда после небольшой оттепели и там вновь появилась вода. Третий визит в эту местность закончился абсолютно ничем. Свод рухнул, все было засыпано.

О находке жетонов он доложил куратору, про остальное он промолчал.

– Вы знаете, сфотографируйте их, и мы передадим эту информацию двум немецким консульствам. Где это было?

– Да в погранзоне, недалеко от Соснового Бора.

– Вот этого говорить или писать не надо. Ломоносовский район, и точка. Сразу все четыре?

– Два и два, два были сверху, два снизу.

– Останки были?

– Не видел, там мина была, она меня больше интересовала. Наша, «Я-5», противотанковая, деревянная. Из-за нее и ковыряться начал. Кстати, я их собрал уже штук 80, надо бы их вывезти. Вот, пожадничал, взял по-дешёвке участочек с домом и сараем, а там разминирования никто не проводил, как видно. Район закрыли для посещения, деревню не восстановили.

– Вот телефон, позвоните. Это в Ломоносове, приедут. Если что, позывной «Жернов». Получив такой, через час, максимум, будут.

Так как лекции Сергей читать перестал, некому стало, то свободного времени у него было достаточно много, и в основном он занимался делами в лаборатории. Но можно было в любой момент доложиться дежурному и отбыть «в академию», до которой он не так часто добирался. Так что, чаще всего бывал на «даче» три раза в неделю, приезжая либо в четверг вечером, либо в пятницу. В первом семестре Ника могла выехать сюда только на воскресенье, выезжая днем после лекций в субботу. Затем расписание поменялось и у нее появилось два выходных дня. В марте впервые запустили «стол» здесь. К этому времени в училище всерьез заговорили, о том, что помещение, где стоял «стол», пойдет под ремонт и переоборудование. Вот и пришлось рыть, копать, бетонировать, накручивать и изолировать катушки, «доставать» жуткий дефицит в виде мощных магнитов. И организовывать списание и вывоз «ПО-10», который, к сожалению, был сорван в последний момент. Отчетность, сопровождавшая подобные предметы в ДОСААФ, не позволила выполнить задуманное. На акт уничтожения приехал лично председатель аэроклуба, с представителем «особого отдела». Все купола пошли в костер. Но, помог случай: на Вороньей горе появились парапланеристы с французскими куполами NCV. Но у них не было ранцев! Поболтав и даже прокатившись на таком куполе, Сергей «раскрутил» тему, типа, хочу и всё тут, но с ранцем, показав удостоверение кандидата в мастера по парашюту. Оказалось, что тема уже ушла, так как человек, который их привез, уже вернулся во Францию.

Конец ознакомительного фрагмента.