Спецназовец. Взгляд снайпера - Андрей Воронин Страница 25

Голос рассудка звучал очень громко и убедительно, но было абсолютно ясно, что он беззастенчиво врет.

– Это вы? – спросила женщина, как будто подозревала, что перед ней мираж или, скажем, двойник.

– Здравствуйте, Марина, – сказал он, не без труда припомнив, как ее зовут.

Она была довольно стройная и где-то даже миловидная, но какая-то бесцветная – может быть, из-за отсутствия косметики, а может быть, из-за плохой кормежки. Якушев заметил, что халат на ней старенький, основательно выношенный, хотя и чистый, а меховая оторочка домашних тапочек свалялась клочками и вытерлась. Он не сразу понял, почему ее наряд выглядит таким неуместным, а потом сообразил: махровый халат и тапочки на меху – форма одежды, скорее подходящая для февраля, чем для второй половины мая. «Деньги, деньги, дребеденьги», – с грустью подумал он.

– Слава богу, наконец-то! – воскликнула жена отставного капитана Сиднева.

Такая реакция показалась Юрию довольно странной, а главное – неприятно красноречивой. Если речь не шла о намерении гульнуть налево, пока муж загорает в больнице (каковую вероятность Юрий отмел с порога как делающую абсолютно бессмысленными все его усилия и риск: было бы ради кого рисковать!), приходилось предположить, что госпожа капитанша серьезно напугана и что возвращения Юрия она дожидалась, как некоторые ждут получки и даже еще нетерпеливее.

– Что случилось? – спросил он. – Что-нибудь с Евгением?

– Ко мне в квартиру кто-то пытался залезть, – сообщила женщина. – А полчаса назад позвонили на домашний телефон. Ничего не сказали, просто помолчали и повесили трубку. Мне страшно, это очень плохие люди… по-моему.

– Давайте-ка по порядку, – сказал Юрий, отпирая дверь и делая приглашающий жест в сторону своей прихожей. – С чего вы, собственно, взяли, что к вам в дом пытались залезть?

Поколебавшись, Марина Сиднева переступила порог. Пока Юрий кипятил воду и заваривал чай, она вкратце описала ему то, что ей, учительнице начальных классов, должно быть, представлялось страшными приключениями в стиле романов о Джеймсе Бонде. Юрий слушал ее одним ухом, другим прислушиваясь к тому, что происходило за оставшейся приоткрытой дверью квартиры. Ничего особенного там не происходило, но чем дольше говорила Марина, тем яснее становилось, что события не за горами.

Она заскочила домой после работы, чтобы переодеться, быстренько что-нибудь съесть, собрать гостинцы для мужа и поехать к нему в больницу. («Он уже пришел в себя?» – спросил Юрий. «Нет, что вы! Он в искусственной коме». – «Тогда зачем гостинцы?» – «А как же? Не знаю… Что же, идти туда с пустыми руками?») При попытке отпереть дверь обнаружилось, что обе замочные скважины испачканы какой-то дрянью, напоминающей расплавленную, а затем застывшую пластмассу. Остатки «дряни» были предъявлены Юрию для осмотра и представляли собой именно то, о чем говорила Марина: похожую на мягкий пластик полимерную массу, на которой кое-где сохранились следы мелких зубчиков, оставленные, вне всякого сомнения, внутренней поверхностью замочной скважины. Юрий никогда не имел дела со специальным гелем, который применяется для изготовления слепков ключей в отсутствие самих ключей, – его просто выдавливают в скважину, дают застыть, а затем извлекают готовый слепок, – но эта масса просто не могла быть ничем другим, и Якушеву очень не понравилось то, что ее даже не потрудились толком удалить. В свете вышеизложенного молчание в телефонной трубке тоже выглядело весьма красноречиво, и Юрий молчал целую минуту, прикидывая, как бы поделикатнее проинформировать соседку о нависшей над ней угрозе – судя по некоторым признакам, увы, нешуточной.

– Значит, так, – сказал он наконец. – Боюсь, вам придется меня слушаться до тех пор, пока все это не кончится. Сейчас вы переоденетесь. У вас есть подруга, к которой можно попроситься на ночлег? Желательно не из числа коллег: если вас станут искать, то начнут именно с них. Так есть?

Марина молча кивнула. Глаза у нее стали огромные, зрачки расширились, как у наркомана.

– Тогда быстренько собирайтесь. Звонить не надо, позвоните из машины, лучше всего с моего телефона.

– Вы думаете, они…

– Они – обыкновенные бандиты. Ваш благоверный сунул палку в осиное гнездо, а я, болван этакий, помог ему ее там провернуть.

– Зачем вы так говорите? Вы…

– Я – идиот, но в данный момент это к делу не относится. Собирайтесь, живо. Я подожду вас снаружи, на лестнице.

– А Женя?

– Женя в искусственной коме, ему от вашего присутствия ни жарко ни холодно…

– Неправда!

– Не знаю, может быть. Тогда ему придется немного потерпеть, удовлетвориться моей компанией…

– Вы…

– Как только отвезу вас к подруге, сразу же отправлюсь в больницу.

– Но…

Юрий мученически закатил глаза. «Педагоги, – подумал он. – Даже под дулом автомата будут учить окружающих жизни и высказывать свое авторитетное мнение о вещах, в которых ни бельмеса не смыслят. Учи детишек азбуке и счету, объясняй, чем ворона отличается от сороки, и почему ночью темно, а днем светло, – мало тебе, что ли?»

– Давайте без «но», – сказал он, – иначе я просто плюну, и поступайте как знаете. За меня не беспокойтесь, я бывал и не в таких переделках.

Последняя фраза показалась ему самому напыщенной и глупой, но, кажется, именно она успокоила Марину. Быстро закивав головой, женщина поплотнее запахнула халат и встала с кухонного табурета. Губы у нее дрожали, глаза были на мокром месте.

– Да не волнуйтесь вы так, все будет нормально, – бесстыдно солгал Якушев и сунул в карман лежащую на столе пачку сигарет. – Пойдемте, посмотрим сначала, нет ли в вашей квартире незваных гостей…

Виктор Тарасович Парамонов беспорядочно и непредсказуемо перемещался по своей большой двухэтажной квартире, мало-помалу приводя в тихое неистовство засевшего на крыше соседнего дома со снайперской винтовкой Зулуса. Единственный вывод, который напрашивался на основании того, что Зулус наблюдал в прицел, был такой: Парамонов – осел. Человеку, ведущему бизнес так, как вел его Виктор Тарасович, полагается держать в шкафу собранный чемодан – пожалуй, даже два чемодана: один – на случай, если придется спешно подаваться в бега, и другой – со сменой белья, сухарями и всем прочим, что может на первых