Андрей Кокотюха - Охота на маршала Страница 26

Только сейчас, в неожиданно тревожной тишине, нарушаемой лишь тиканьем старых ходиков, Соболь начал понимать: главный разговор еще предстоит. А всего происходящего не знал пока лишь он один. Не спросил – выплюнул короткое:

– Что?

Гонта поставил стакан.

Чуть отодвинул его от себя.

И рассказал о трофейных вагонах все с самого начала.

– Получается, командир, ты тут между двух огней, откуда ни глянь, – проговорил Соболь, когда Дмитрий закончил. – Как дважды два, к бабке не ходить.

– Без тебя знаю, – отмахнулся Гонта, затем достал папиросы. – Обычно Аня гоняет, когда в хате накурено. Сейчас можно. Я этим стенам доверяю, на двор с таким не рискну.

Мужчины дружно задымили.

– Получается, находить трофеи нельзя и не найти их – себе дороже. Правильно мыслю?

– Если в общем – верно все, Паша, – согласился Гонта. – Только там еще нюансы есть. И мне совсем это перестает нравиться. Окончательно.

– Нюансы? Тю, а разве может быть еще хуже?

– У Ивана спроси. – Гонта кивнул на молча курившего Борщевского.

– Ваня-то тут каким боком?

– Расскажи ему сам, Иван. У тебя лучше получится.

Борщевский сбил пепел в приспособленную специально для этого пустую банку из-под тушенки. Провел ладонью по бритому черепу, взял свой стакан, повертел, затем вернул на стол, затянулся.

– Значит, дела такие, Павло. Я на станции, считай, всю дорогу отираюсь. Сколько в Бахмаче обитаю, столько там кручусь. Меня давно замечать перестали. Если на каждого пьяного внимание обращать… Ладно. – Он разогнал вокруг себя дым. – Ну а я все фиксирую. Опыт фронтовой, его, гм, не пропьешь… Да… Вот, засек я эти вагоны чуть раньше. Их в самый-самый тупик отогнали. Охрану сразу выставили. Причем, Павло, не зеленых пацанов, которых там положили. Видел я тех автоматчиков. Кого-кого, а бывалого воина я узнаю в любом, так сказать, виде. Да и ты тоже, и… командир.

Гонта и Соболь в унисон отметили – этот «командир» дался Борщевскому нелегко. Он, вновь признав майора своим старшим, словно перевалил наконец через высокую гору. Или же преодолел некое важное для себя препятствие. Но ни один из них не подал виду, лишь Дмитрий кивком подбодрил Ивана: давай, мол, дальше. А Соболь не сдержался – спросил:

– Получается, охрану сменили?

– Меньше чем за полдня, Павло. Быстро, в сумерках уже. Движения особо никто и не заметил. Эка невидаль! Одни бойцы выгрузились из кузова машины, другие загрузились. Солдат кругом мало, что ли? Смена караула. Считай, обычное дело. Я сам так думал, пока через сутки всех на месте не положили. И еще кое-что было… В общем, я потом уже серьезно ум наморщил. Тогда и к майору подался.

– Об этом чуть позже, Иван, – жестом остановил Гонта. – Надо, Паша, чтобы ты понял, хорошо понял то же самое, что уже сложилось у нас. Ведь я, пока он ко мне не пришел, сам не до конца во всем разобрался. А после сразу срослось.

– И какая картинка выходит? Гебешники сначала поставили сильную охрану, потом ее нарочно ослабили, чтобы груз проще было взять?

– Наоборот, Павло, – качнул головой Гонта. – Мыслишь верно, выводы неправильные. Они ведь, те, из МГБ, вагоны у Жукова увели. И от Жукова же прятали. Военные трофеи между тем усиленно искали. Мыслимое ли дело – самого маршала Победы обнесли! Особисты в Киевском военном округе дело свое добре знают. Поэтому усиленная охрана вагонов на запасном пути в Бахмаче, к тому же охрана серьезная, непременно привлекла бы внимание. Его, внимание это, как раз зелеными солдатиками и отвлекали. Тактика не ахти. Но в нашем случае вполне могла бы сработать. Тем более что держать вагоны под такой охраной долго никто и не собирался! План МГБ я уже до вас довел. Они не грабили сами себя. И не понимают, как такое вообще произошло, кто посмел. Кстати, я уже наверняка могу сказать, чьих это рук дело. Тут вариантов особых нет, но это – чуть позже. Иван ведь не все еще рассказал.

– Что еще? – вскинул брови Соболь.

Теперь Борщевский уже решил не сдерживаться. Медленно, со вкусом допил свою водку, закурил выпитое новой папиросой, чуть закашлялся – слишком глубокой оказалась затяжка.

– Там не только в трофеях дело.

– Не только?

– Груз Жукова – два вагона, – напомнил Гонта. – В тупик загнали три. Коваль из УМГБ не скрывает: очистили и сожгли три вагона. – Он показал три пальца. – Полковник Мурашко, который из Киевского округа, искал два. – Дмитрий опустил один палец. – О третьем понятия не имеет. Чего еще прицепили к охраняемому маршальскому транспорту – хрен его знает.

– И Коваль еще, – вставил Борщевский. – С Аникеевым.

– Это еще кто?

– Начальник местного МГБ, районного. Я несколько ночей назад решил там, в пакгаузе, переспать. Поддал не так чтобы крепко, просто такие здесь у нас дела… Не тянуло меня домой, Павло, не хотелось на квартиру. То отдельная история, я про другое: придремал на поддоне, проснулся от разговоров…

Его история вышла еще короче. Только Иван закончил, Соболь сжал кулак, несильно стукнул по столу:

– Вот суки! Слышь, командир, у меня тут мысль родилась, еще в тюрьме, в камере. Даже в Бога тогда поверил, не вру. – Он быстро и неуклюже перекрестился. – Думаю, вот сделал бы боженька так, чтобы я на волю вышел. Взял – и вышел! Тогда бы я против энкаведистов, паскуд недоделанных, открыл бы свой личный третий фронт! Или партизанскую войну им объявил! По одному стал бы подлавливать да приводить приговор в исполнение! И так – пока не поймают!

– Прям партизан. Народный мститель.

– А хоть бы и так, Ванька! Долго не повоевать таким манером, понимаю. Живым бы не дался, но с собой еще нескольких точно забрал! Думал, на фронте на них нагляделся… Ладно, тогда время такое, могли переборщить с бдительностью. Не как Вдовин наш, то отдельная песня, этот контра – пробы ставить негде. Хорошо, проехали, пусть военное время позволяло слишком уж бдеть. Так они же, подонки, и после войны людей щемить продолжают! Самые первые враги народа и есть!

– К чему ты это сейчас сказал? – спокойно спросил Гонта.

– Ко всему! – Теперь свою водку махом допил уже Павел, выдохнул, прикрыв рот сложенной в ковшик ладонью, тоже закурил, заводясь еще сильнее: – Кабы меня энкаведешник вот так носаком саданул, я б точно не сдержался!

– И чего бы добился?

– Они убить Ваньку хотели!

– Хотели, – вновь вступил Борщевский. – И могли, Павло. Собирались уже. Если б раскусили, что не пьяный вусмерть, не пить бы мне сейчас с вами водку. Только до меня им меньше всего дело там было. А вот тебя, математик, как раз там не хватало. По-немецки кто-то с кем-то там шпрехал. Ты бы послушал, разобрал, вообще все намного яснее стало бы.

– А так?

– Ну, подглядел я – двое старших офицеров МГБ и какой-то немчура насыпают в мешок пепел с того места, где горели вагоны.

– Выводы?

– Ум мы с Иваном вместе морщили, – снова вмешался Гонта. – Если складывать, как ты любишь, два и два, рисуется у нас вот какая интересная картинка. – Сейчас он говорил то, что, видимо, давно обдумал и взвесил: – Прицепили лишний, непонятный вагон к двум маршальским сзади. По-другому не получается. Когда их загоняли в тупик, «кукушка»[28] толкала сцепленные вагоны задом наперед. – Дмитрий для наглядности изобразил руками, как все происходило. – Выходит, тот вагон, лишний, который был в хвосте, на запасном пути оказался первым с краю. Ближе всех к пакгаузу, где устроился Иван. А пепелок с пожара оттуда брали. С того места, где именно тот, третий вагон располагался. Почему другой пепел не интересовал всю ту компанию? Запалили ведь все вагоны. Какие мнения, разведка?

– Сам же сказал – вы с Иваном ум наморщили. Значит, знаете все.

– Да нет, брат, не все. Теперь у тебя столько же информации. Сделай свой вывод. Поглядим, совпадет ли.

Павел потер переносицу.

– МГБ знало о третьем вагоне. Выходит, эти ваши Коваль с Аникеевым имели понятие, что в нем было. И немец, который с ними был, тоже как-то ко всей истории с вагоном причастен. Сдается мне, они потеряли какой-то свой, личный груз. К трофеям Жукова он не имеет ни малейшего отношения. Для чего им пепел – ответить не готов.

Гонта и Борщевский переглянулись.

– Направление мысли верное, Павло, – согласился Дмитрий. – Однако нюанс имеется. Все это, вместе взятое, очень напоминает одну большую подлянку. Задумали ее там, – указательный палец ткнулся вверх, – и что-то мне подсказывает: без личного участия Берии Лаврентия Павловича здесь точно не обошлось.

– Абсолютно согласен. Если ты это хотел услышать, командир.

– Не только. Пора к главному переходить: что мы со всем этим должны теперь делать?

Задавая вопрос, Дмитрий Гонта не ожидал услышать ответ.

И Соболь с Борщевским, зная своего бывшего командира, это поняли сразу же.

Решение майор для себя уже нашел. А боевых товарищей собрал, чтобы озвучить его.

Тем не менее Иван прокашлялся, то ли для солидности, то ли впрямь запершило в горле, проговорил затем: