Сергей Зверев - Обратный отсчет для Пальмиры Страница 26

Часто приходилось в сложных условиях огненной междоусобицы разыскивать людей, владеющих нужной информацией, спасать заложников. Что греха таить, приходилось и выполнять приказы по ликвидации отдельных лидеров бандформирований, а то и целых групп. И, естественно, главным условием выполнения подобных заданий была полная анонимность. Никаких следов действий российского спецназа, за исключением случаев, когда с просьбой о проведении подобных операций обращалось легитимное правительство страны, в которой работали российские военные…

Адад заковылял быстрее. Он уже почти не оглядывался, наверное, убедившись, что за ним никто не следит. Котов, наоборот, передал через коммуникатор своим бойцам команду «внимание». Сейчас что-то должно произойти, сейчас может появиться возможность получить ответы на важные вопросы.

Расстояние до старика спецназовцы сократили почти до трех десятков метров – это предельное расстояние для слежки не только на открытой местности, но и в городской черте. И вдруг старик исчез. Только что ковылял по каменистой пустынной местности, усеянной большими и мелкими осколками камня и сухого кустарника, и тут мгновенно испарился.

– Босой, я – Барс! Наблюдаешь объект?

– Нет, Барс, он скрылся за кустарником и развалинами башни, и пока его не видно.

– Зуб, ответь Барсу!

– Он зашел в башню, Барс. Точнее, в то, что от нее осталось. От вас на «два часа». Вход в эти развалины наблюдаю. Жду приказа.

– Зуб, ждать и докладывать обо всех изменениях. Босой! Заходишь со своей стороны и идешь до самой стены, если ничего не помешает. Я иду к башне. Выполняем.

Пригибаясь, Котов побежал в сторону развалин, на которые указал Зубченко. Если среди остатков этой башни-гробницы обнаружится пролом в полу и вход в один из подземных каналов, то старика они упустили. Сидорин головы поотрывает, но кто мог предполагать такое! В горле першило от сухого пыльного воздуха, и он начал чаще сглатывать слюну, чтобы не накатил кашель. Минута, всего одна минута, как старик зашел в развалины.

– Босой, я – Барс! Прикрываешь нас. Зуб, приготовься! Как только я окажусь на расстоянии трех метров от развалин, мы с тобой берем его. Одновременно.

Старик сидел на деревянной доске, положенной на камни, и доставал из ниши во внутренней стене какие-то свертки. Двое спецназовцев появились в широком проеме, быстро схватили старика за руки и прижали к дальней стене. Ловкие руки Зубченко пробежались по одежде Адада, затем старика посадили, и спецназовец прижал дуло автомата к его лбу, красноречиво приложив палец к своему рту и покачав отрицательно головой. Знак, хорошо понятный людям всех национальностей. Ну, может быть, болгарин понял бы отрицательные наклоны головы как согласие, да и те уже привыкли, что во всем остальном мире кивание головой означает «да».

Старик был бледен, и Котов стал беспокоиться, не хватил бы Адада удар или инфаркт.

– Босой, что на горизонте?

– Чисто!

Котов принялся в быстром темпе осматривать нишу в стене. Ниша естественного происхождения, просто кто-то додумался вытащить несколько разрушенных камней из толщи стены и закрывать нишу одним камнем снаружи. Вместительная полость. Он положил свертки на камни, развернул грязные полотнища, бумагу, просмотрел старинные книги. Некоторые в покоробившихся кожаных переплетах, на замках из стальных пластин. Были и какие-то рукописи, свернутые в трубу, сложенные в несколько раз листы грубой толстой бумаги с чертежами и надписями на незнакомом, наверное, древнем языке. Какие-то башни, здания, крепости и…

– Смотри, Зуб. – Котов поднял выцветший местами и сильно потертый чертеж, повторявший в общем контуры древней Пальмиры. Линии расходились веером, некоторые соединялись перемычками и заканчивались южнее оазиса, чуть дальше, как показалось Котову, Триумфальной арки.

– Седой, я – Барс! – вызвал он своего заместителя.

– Слушаю, Барс! Как успехи?

– По коням, Седой, поднимай всю группу! Есть результат. Возле северного шоссе, между старым валом Пальмиры и ипподромом, увидишь три башни-склепа и Босого. Он вас встретит.

Сидорин рассматривал старинные книги и рукописи, осторожно прикасаясь и раскрывая некоторые из них, изредка бросая взгляд на бледного хмурого Адада. Двое сирийских офицеров из местного гарнизона только переглядывались, но руками не прикасались к интересной находке российского спецназа. Вчера именно они выезжали вместе с Беловым на место задержания старика и теперь ждали, когда российские военные зададут свои вопросы, чтобы забрать Адада и начать задавать ему свои.

– Хитрый старичок, – заключил, наконец, Сидорин, посмотрев на Котова и Зимина, сидевших у стены. – Ну-ка, Олег, спроси у него, для кого он это богатство берег.

Зимин перевел вопрос, потом стал еще что-то говорить старику, видимо, убеждая его отвечать, чтобы не усугублять молчанием свою вину перед народом.

Старик вздохнул и стал что-то говорить вялым голосом, применяя исключительно жалобные интонации. Однако спецназовцы видели, что этот тон не очень соответствует взгляду Адада. Глаза как раз говорили, что он вовсе не напуган, скорее, пытается найти выход из создавшегося положения. И не очень-то он раскаивается.

– Он говорит, что пытался спасти хоть что-то из достояния народа от варваров, – перевел Зимин. – А возвращать не стал потому, что был не уверен, что правительственная армия сможет удержать город. Вот и ходит периодически проверять целостность своего клада.

– Тогда скажи ему, что подготовка к умышленному хищению исторических ценностей доказана, и это по закону грозит ему очень большими неприятностями. Но это лишь цветочки. А вот за то, что он участвовал в подготовке террористического акта в Пальмире вместе с бандитами из ИГИЛ, за то, что намеревался со своими друзьями взорвать памятники истории и культуры народов Ближнего Востока и заодно убить огромное количество людей этими взрывами, я думаю, его здесь на куски порежут. Без суда и следствия. Одним военным трибуналом по законам военного времени. Как преступника, застигнутого с поличным, с украденными государственными ценностями на миллионы долларов.

Зимин с улыбкой кивал, слушая Сидорина, а потом начал с жаром объяснять все это старику. Кажется, его речь произвела впечатление. Особенно после того, как Зимин намекнул про Вардию, которая подтвердит, что рабочий делал тайник в ее кабинете, откуда и пропала карта расположения подземных водяных каналов – канайетов. Через эти каналы боевики уже пытались пробиться в город, а среди их трупов найдена ксерокопия вот этой самой карты.

Минут через двадцать старика все же удалось «раскачать». Его взгляд потерял былую уверенность, и, заручившись обещанием смягчения наказания, если он будет сотрудничать со следствием по этому делу, Адад начал отвечать на вопросы более или менее правдиво и полно.

Спрятанные в башне книги и другие реликвии старик не продал сторонникам вооруженной оппозиции только потому, что был уверен, у него все это заберут силой, а самого убьют, чтобы не было свидетелей торговли историческими ценностями. Единственное, что ему удалось передать Джадазиру, – карту подземных каналов. Даже не карту, а ксерокопию древней карты. А заодно удалось передать информацию, что есть возможность найти и спрятанные сокровища из Археологического музея. Но боевиков выбили из города, и Адад ждал теперь тайного визита своих бывших партнеров. Он и представления не имел, что всего несколько дней назад Джадазир был доставлен в Пальмиру, где и покончил жизнь самоубийством.

Старик совсем сник, когда разговор зашел о подготовленном взрыве Пальмиры и о спрятанном в каком-то тайном месте пульте дистанционного управления. Его стали расспрашивать, общался ли он с Джадазиром, велись ли разговоры об этой страшной акции и что вообще Адад знает обо всем этом. Его помощь в предотвращении взрыва Пальмиры и части города может искупить его вину перед народом. Ведь ущерб был бы нанесен гораздо более страшный, чем просто от продажи бандитам исторических документов разных эпох.

– Нет, мы с ним не обсуждали никаких мин и взрывов, – горячо убеждал русских старик. – Несколько раз мы встречались, и он расспрашивал меня как единственного человека, который остался из музейных служащих. Ведь Халеда Асаада они пытали и убили, но ничего от него не узнали. Я очень боялся, что и меня станут пытать и так же обезглавят. Но Джадазир сказал, если моя помощь будет существенной, то меня не тронут и даже наградят. И я решил передать им карту.

– И передал им ксерокопию! Где же ты ксерокс нашел, когда тут все было разрушено и разграблено?

– В подвале. Там просто завалило вход в мастерские реставраторов и… электроэнергия отсутствовала не во всем здании. Даже сейчас еще кое-какие помещения не обесточены. А Джадазиру я сразу сказал, что не знаю о месте нахождения оригинала карты, но что копия сделана именно с нее, я это слышал от ученых.