Сергей Зверев - На одном вдохе Страница 26

Маркос торчал у открытой дверцы в надстройку и нещадно дымил сигарой.

— Какова задача на погружение? — спросил Македа, накинув на плечи лямки дыхательного аппарата.

Бывший министр выбросил окурок за борт.

— Выяснить причину пропажи первой пары водолазов и обследовать яхту. Если повстречаете русских, то…

— Полагаете, они со вчерашнего дня торчат на глубине и ждут нас? — нарушив субординацию, съязвил старший водолаз.

— Вряд ли, — поморщился Анджело. — Скорее всего, они ушли в сторону берега.

— Я того же мнения.

— Стало быть, вам остается разобраться с исчезновением первой пары и с яхтой. Все понял?

— Да, господин Маркос…

Пара пловцов под руководством Македы быстро подготовилась к очередному погружению и ушла на глубину, на всякий случай вооружившись двумя гарпунными ружьями. И вновь для бывшего чиновника и пожилого капитана началась пора томительного ожидания. Оба метались по палубам и помещениям надстройки, по очереди прикладывались к бутылкам с крепким алкоголем и подолгу вглядывались в зеленоватую бездну океана…

Через три часа их волнение достигло апогея.

— Какого черта?! — вскричал Маркос, не отходя от правого борта. — Какого черта, я тебя спрашиваю, и эти не возвратились вовремя?!

Бросив взгляд на часы, капитан напомнил:

— Предельное время пребывания под водой еще не вышло.

— Я же просил их уложиться в три часа!

Вздохнув, капитан промолчал. Неплохо изучив характер и привычки Анджело, он предпочитал не спорить, когда тот был чем-то недоволен.

Развязка наступила ровно через тридцать минут, когда запас газа у пловцов был на исходе.

— Вот они!! Вижу! — воскликнул Маркос, показывая пальцем на воду ближе к корме катера.

Завидев пузыри на поверхности моря, капитан метнулся к корме и вскоре вместе с матросами вытащил из воды пловца.

— Где второй? — спросил он, срывая с него маску и загубник. — Македа, ты меня слышишь? Где твой напарник?!

Македа не отвечал. Один из матросов нащупал на его шее аорту…

— Пульс есть, но очень слабый.

— Да, он дышит, — подтвердил второй.

— Сделайте же что-нибудь! — заорал Маркос. — Мне нужно знать, что там произошло!

Матросы принялись освобождать Македу от костюма, а капитан тряс его за плечи и хлестал ладонью по щекам до тех пор, пока тот не открыл глаза.

— Слава Всевышнему! — упал рядом с ним на колени бывший министр. — Македа, ты меня слышишь?

Водолаз смотрел на шефа отрешенным взглядом, словно не понимал ни единого слова.

— Македа!! — заорал Маркос в самое его ухо.

Чрезмерно громкий голос дошел до сознания водолоза — взгляд его на мгновение стал осознанным.

— Кажется, он очнулся, — зашептал капитан.

Македа действительно вернулся из забытья, однако состояние его было плачевным. Кожа буквально на глазах меняла цвет с обычного на мраморный, конечности немели, пульс неимоверно зачастил, а дыхание стало неравномерным. В довершение ко всему парня вырвало, после чего начался сильный кашель с ошметками крови.

— Тяжелейшая форма кессонной болезни, — резюмировал капитан.

— Что это значит? — не понял Маркос.

— Он слишком быстро поднимался с глубины.

— Он сможет рассказать о том, что произошло?

— Сомневаюсь. Ему бы подышать чистым кислородом.

Один из матросов кинулся к стоящему на корме баллону…

Реанимационные мероприятия длились еще несколько минут. В результате после очередного вопроса Маркоса водолаз повернул набок голову и кивнул в сторону моря.

— Я понимаю, что там что-то случилось! — продолжал допытываться бывший министр. — Но что?! На вас напали русские?

Македа качнул головой.

— Нет? А что же тогда?!

Водолаз снова посмотрел на пенящуюся поверхность океана, с невероятным трудом приподнял руку, показал пальцем куда-то вниз — в глубину. И прохрипел:

— Там… Внутри яхты… Там…

Внезапно лицо его исказила гримаса ужаса; он попытался что-то сказать, но… обессиленно обмяк и закрыл глаза.

А через минуту капитан тихо объявил:

— Он мертв.

Анджело встал с коленей, отряхнул белоснежные брюки и, сплюнув на палубу, произнес:

— Значит, русские тут ни при чем. Что же он увидел на этой чертовой яхте?..

— Предлагаю вернуться в порт, — подал голос капитан.

— Зачем?

— Дозаправиться топливом и пресной водой. Нанять новых водолазов. И продолжить поиск самолета — место на карте я отметил.

— Нет, мы поступим по-другому. У меня еще сохранились кое-какие связи в Министерстве обороны. — Маркос достал сотовый телефон и набрал чей-то номер. И пока динамик издавал длинные призывные гудки, распорядился: — Два охранника остаются на яхте. Капитан, заводи мотор! Курс — на ближайший мыс острова Катандуанес… 

Глава третья

Республика Филиппины; северное побережье острова Катандуанес. Настоящее время.

Ждать пришлось около четырех часов. Дистанция для наблюдения была слишком велика, и мощности оптики морского бинокля не хватало, чтобы вникнуть в суть происходящего на борту катера и «Астероида». А там определенно что-то происходило: поочередно и до рези в глазах всматриваясь вдаль, мы с Глебом замечали некое движение, размытое восходящими потоками воздуха, нагретого ярким экваториальным солнцем.

Увы, но мы могли лишь догадываться о намерениях старого «знакомца» моего напарника.

— Наверняка прочесывает дно силами своих водолазов, — процедил он, оставив попытки разглядеть подробности происходящего.

— А что он хочет там найти?

— Хотел бы я знать, что у него на уме, — ушел напарник от прямого ответа.

— Может быть, его тоже интересует твоя погибшая яхта?

— Не знаю. Но если этот старый болван завладеет моими финансовыми документами, то…

Договорить он не успел.

— Они снялись с якоря! — заметил я энергичное движение катера.

Захарьин заволновался:

— И куда взяли курс?

— Идут к берегу — приблизительно к тому мысу, на котором ночью высадились мы.

Захарьин смачно выругался и спросил:

— У тебя есть мысли по этому поводу? Что будем делать?

— Сейчас подумаем…

У нас было достаточно времени для принятия решения относительно дальнейших действий. Изредка поглядывая на приближавшийся к берегу катер, мы устроили на поляне блиц-совещание.

— На острове нам оставаться нельзя, — с уверенностью выдал я.

— Как — нельзя?.. — растерялся напарник. — Ты же говорил, что здесь нас никто и никогда не найдет.

— Да, здесь можно скрываться до конца наших дней — как тот японский самурай. Соорудить землянку, охотиться, рыбачить, лазить на пальмы за кокосами… Зимы с лютыми морозами в здешних широтах не бывает, так что как-нибудь прожили бы. Но какой смысл торчать в джунглях? Мы же сюда прибыли не для этого, верно?

— Согласен. В таком случае предлагаю отправиться к берегу, выбрать удобный момент и, захватив катер, вернуться на «Астероид».

Я отмел этот вариант:

— Не получится.

— Почему?

— Если твой «лучший друг» по имени Маркос не дурак, то наверняка оставит парочку вооруженных соотечественников на борту нашей яхты. Это раз. А на катере он оставит всю его команду, у которой тоже найдется оружие. Это два. Или ты думаешь, что он пойдет прочесывать джунгли с командой из шести человек?

— Не знаю, — пожал он плечами. — А ты как считаешь?

— Ты говорил о том, что Маркос — бывший высокопоставленный чиновник?

— Да, он работал в правительстве, занимая должность секретаря Совета национальной обороны.

— Секретарь Совета национальной обороны? Что за должность?

— По-нашему это министр обороны. По здешним меркам — один из самых высокопоставленных чиновников, член кабинета президента.

— Тем более. Неужели ты думаешь, что он сам будет прочесывать джунгли в поисках двух беглых туристов из России?

— Полагаешь, он воспользуется старыми связями?

— Несомненно. Созвонится с нужными людьми, и через пару часов на побережье высадится десант из сотни спецназовцев или солдат береговой охраны.

— Я об этом не подумал, — закусил губу Захарьин. И тут же выдал другой вариант: — А что если не связываться с катером?! Там же на берегу полно джонок! Незаметно увести одну и добраться до яхты!

— Это риск, Глеб. Приличный риск.

— Э-э… что ты знаешь о риске? Однажды мне пришлось Почтой России отправлять свой паспорт супруге. Вот это был настоящий риск!

— Нет, днем этого делать нельзя — застукают и не дадут приблизиться к яхте. А вот ночью, пожалуй, так и поступим: вначале спустимся по склону и отыщем наш тайник, а потом уж двинем к берегу.

Глеб насторожился: