Андрей Воронин - Умереть, чтобы воскреснуть Страница 26

До утра Слепой поговорил по отдельности с обоими подчиненными. Сомнения не развеялись, но и не подтвердились окончательно. Каланцов смотрел в пол, убирая со лба тускло-желтые пряди. Безоговорочно признавал свою несдержанность и готов был ко всему: к «строгачу», к выводу из задания.

— Могу сказать одно. За эти несколько секунд я отвел душу и теперь в состоянии терпеть эту компанию как минимум месяц.

— Я послал тебя в зону отдыха. Хватило бы десяти шагов разобраться, что девчонок там нет.

— Там, как назло, собрался народ. Музыканты сделали короткий перерыв, и все танцующие потащились на диваны.

Музыка в самом деле затихла, это Слепой помнил.

— Я хотел сперва убедиться точно, а потом уже поднимать тревогу, — продолжал Каланцов. — Наверное, я ошибся.

— А вниз на кухню ты не догадался заглянуть?

Оттуда, где ты стоял, можно было прекрасно их разглядеть. Сразу доложить мне, что они спустились. Согласись, разница большая. Я мог кинуться совсем в другую сторону, тогда мы благополучно провалили бы дело.

— Наверное, это моя главная ошибка, — снова опустил голову Каланцов.

Смольский, наоборот, активно защищался:

— Вы мельком упомянули насчет уровней.

Но я не думал, что эта штука работает настолько примитивно и первый этаж для нее то же, что второй.

— Если сразу не понял, надо было переспросить. Я ведь проверял: ты с самого начала прекрасно сориентировался, какие клетки на экране чему соответствуют. Ты должен был понять, что девушки на лестнице и двигаются от верхней площадки к нижней. Сделать вывод совсем несложно, правда ведь?

— Как назло, постучали в дверь. Непроизвольно отвлекаешься. Наверное, не все из персонала знали, что вы договорились с метрдотелем насчет этой каморки. То дергали дверь, то стучали, черт бы их побрал.

— Надо было мне пожаловаться.

— Надо было. Только ведь я знал, сколько вы на себя навесили: коридоры, туалеты, фойе Глеб сделал вид, что удовлетворен объяснениями и не имеет к подчиненным претензий. Объявил, что отдохнет часика три, пусть поработают без него — один на крыше, другой в непосредственной близости от компании.

После очередной бессонной ночи Слепой встал с тяжелой головой. В первый день он думал, что скоро освоится — получше узнает подчиненных и каждого из «пятерки», тогда работать станет легче. Он действительно многое узнал, но стало только сложней.

С металлическим привкусом во рту Слепой провел утреннюю ревизию. Мирон, как обычно, встал раньше всех, на этот раз компанию ему составила Лена — непричесанная и вялая, она крутила педалями велотренажера. Приближаясь к просторной ванной комнате, Глеб не слышал ни шума воды, ни других каких-либо признаков чьего-то присутствия. Он машинально приоткрыл дверь и увидел Веронику с чалмой из полотенца и лицом намазанным чем-то белым.

Из-за привычки Сиверова передвигаться бесшумно его появление оказалось совершенно неожиданным. На раковине перед Вероникой стояло множество самых разных флаконов и баллончиков. Отшатнувшись в глубину ванной, она схватила один из них и пустила струю из тысяч микроскопических капелек Глебу в лицо.

Он не успел ни прикрыться, ни зажмуриться, и роговицу обожгло так сильно, что по щекам покатились слезы.

— Извините, я не хотела, — пробормотала Вероника, глядя, как он пытается промыть глаза под струей из массивного бронзового крана.

— Что это было? — спокойно спросил Сиверов.

Он был так раздосадован на себя, что не злился на выходку молодой женщины.

— Думаете, я знаю? Сейчас… Лак для волос.

Жжение не проходило. Сиверов заставил себя приоткрыть глаза, но увидел только смутное свечение, словно поверхность глазных яблок покрывал сплошной толстый слой этого самого лака.

Замечательно. Только ослепнуть сейчас не хватало. Скорей всего зрение восстановится. Но на несколько часов, а может и дней, оно останется, мягко говоря, неважным. Временно он будет соответствовать своему прозвищу.

Набрав полные пригоршни воды, он опустил в нее лицо, закрывая и открывая веки.

— Ну как? Прошло? — поинтересовалась Вероника, продолжив равномерно распределять по лицу белую массу с цветочным запахом.

Глеб скорее догадывался о ее действиях. Пальцев он не мог разобрать, как и рта, глаз. Вместо лица и рук он видел только большое, светлое пятно и два поменьше, потемнее.

— Нормально.

Нельзя им дать почувствовать, что ты сейчас беспомощен.

— В следующий раз лучше бей по голове.

— Я так испугалась. Думала, это он подобрался так тихо, — судя по голосу, Вероника окончательно успокоилась.

— Проще всего запираться на задвижку.

— — Разрешите мне закончить туалет?

Выйдя из ванной, Глеб достал из нагрудного кармана защитные очки. С ними видимость стала еще хуже. Зато он мог надеяться, что его частичная потеря зрения останется незамеченной.

Ткнуться в стену или опрокинуть по дороге стул Сиверову не грозило. Контуры крупных предметов были ему видны, вдобавок он уже занес в «оперативную память» весь дом с его интерьерами и мелкими безделушками. Гораздо сложнее придется, когда компания захочет развлечься на новом месте.

От Смольского и Каланцова Глеб решил скрывать свое состояние, точно так же как и от подопечных. Вероника, конечно, растрезвонит о случае в ванной. Он объяснит свои очки резью в глазах, и вопрос будет закрыт. Если только не выдать себя неверным движением.

Глава 19

Как назло, компания собралась в город. Судя по разговорам, они не намеревались в ближайшие дни возвращаться в коттедж Воротынцевых. Никто из друзей Вероники не поинтересовался состоянием Глеба. В разговоре с подчиненными Слепой отшутился и закрыл тему.

Он уверенно вел себя в холле на первом этаже.

Так же уверенно сошел с крыльца, сел в машину.

Он и раньше делал все неспешно, если обстоятельства не требовали иного. Поэтому сейчас его взвешенные движения ни у кого не вызывали подозрений.

Митрохин решил заскочить к своему знакомому, посмотреть на новый, только что купленный в салоне автомобиль. Каланцов отправился присмотреть за ним, а Глеб со Смольским сопроводили остальную компанию на презентацию какой-то книжонки, куда их усиленно агитировала съездить Жанна.

Автору книги явно не давали покоя лавры западных творцов контркультурной прозы. На мероприятие он явился в черной майке с кривой белой надписью «X.., всем!». Крыл на чем свет стоит пагубное влияние на личность цивилизации и всяческой политкорректности. Откровенничал о своем личном опыте наркомана и алкоголика, хотя цвет кожи и выверенное строение каждой фразы обличали в нем человека не склонного к излишествам, ведущего здоровый и размеренный образ жизни.

— Нам это надо? — обернулся Денис к Маше Прилукской.

— Я не в настроении его слушать. Пусть кому-то другому впаривает.

Слепой сидел у них за спиной. Стоять возле дверей, обозревая небольшой зал, не имело смысла — все сливалось в кисель, даже крупная надпись на майке автора. Глеб слышал, как о ней шептались, но сам прочесть не мог. Зато мог пересчитать своих подопечных по затылкам: раз, два, три, четыре.

У входа в зал дежурил Смольский, неизвестно «свой» или «чужой».

Вслед за «компанией» Глеб собрался уйти раньше времени. Многие гости презентации, очевидно, прониклись идеей контркультуры и для начала решили отменить для себя элементарную вежливость. Продвигаясь по ряду, Слепой дважды споткнулся о ноги, которые не удосужились убрать из прохода. Осталась ли странная неловкость не замеченной для «компании»?

Воссоединившись с Мироном, «пятерка» в полном составе отправилась в казино. Играть никто, кроме него, не собирался. Только поболеть за Митрохина, потусоваться между столами и приколоться, наблюдая, как люди переживают выигрыши и проигрыши.

Несмотря на дневное время, казино не пустовало. К счастью, Слепой уже бывал здесь и худо-бедно ориентировался. Солнце пробивалось сквозь задернутые шторы только узкими, как лезвие, полосками, а электрический свет концентрировался над столами. Остальная часть просторного помещения тонула для Глеба во мраке. И этот мрак вызывал постоянную тревогу.

Может, Вероника не случайно схватила именно баллончик с лаком? Прекрасно знает реальное состояние его, Глеба, глаз и весело перемигивается с Веденеевым, который уже маячит в дальнем углу.

Три рулеточных колеса закрутились почти одновременно. Под аккомпанемент их мягкого стрекота Глеб прошел мимо стойки бара до тех пор, пока в нос не ударил запах пыли со штор.

В трубке ответил чужой голос.

— Мне товарища подполковника… Товарищ Звонарев, звоню, как вы сами велели.

— Как обстановка? — интонации у подполковника звучали бодрее и оптимистичнее, чем на свадьбе.

— Для меня мрачнее некуда, — в двух словах Слепой рассказал об утренней неприятности. — Рассчитывал справиться, переждать, пока зрение восстановится. Но риск слишком велик, не хочу ставить дело под удар. На данный момент я просто не владею ситуацией.