Сергей Зверев - Другие. Боевые сталкеры Страница 26

Стольников встал и скорее по привычке засекать случившиеся события по времени, нежели по какой-то другой причине, посмотрел на будильник в окне…

Глава 13

Отошедший на несколько шагов Жулин оглянулся и с удивлением увидел, как уже было поднявшийся с крыльца майор устраивается на прежнее место. Годы службы со Стольниковым приучили прапорщика не задавать ему лишних вопросов. Поэтому Олег опять подошел к крыльцу и как ни в чем не бывало, словно не было этого исчерпывающего сообщения по радиостанции, опустился на крыльцо. Через несколько секунд он вопросительно глянул на Стольникова и опять чуть не отшатнулся: на него в упор смотрели глаза с металлическим зеленым блеском…

— Он в доме… — одними губами, беззвучно прошептал Саша.

Жулин почувствовал, как по его спине, обращенной к входной двери, пополз холод, а на лбу мгновенно выступила испарина. Прапорщик никак не мог сопоставить сообщение милиционеров по радиостанции и слова командира. Ему было по-настоящему страшно…

Глазами он показал на домик, имея в виду радиостанцию: «А как же это?»

— Ерунда. Это не он…

— Я ничего не понимаю…

— Запомни, главное — залечь…

— Я ничего не пони…

— Окно, — тихо прошептал майор. — Посмотри на окно…

Побледневший Жулин некоторое время беспечно смотрел по сторонам, потом мельком, как бы невзначай, бросил взгляд на черный квадрат в стене. Когда Стольников снова увидел лицо прапорщика, оно было искажено гримасой перемешанных чувств: изумления и страха за едва не совершенную ошибку.

Была еще какая-то надежда, хлипкая и невесомая, что Ждан там, в машине, скованный по рукам и ногам, приближается к перекрестку дорог. В наручниках, носом в грязный пол грузовика… И если бы не этот взгляд Стольникова, то не было бы в этом никаких сомнений.

Волчья теория.

— Командир! — крикнул Ермолович от домика лодочника. — Где ты? Ответь!

— Идем, идем… — ответил за него Жулин.

— Не идем, а бежим! Летим на крыльях удачи! — добавил майор. И уже обращаясь к Жулину: — Ну, прапор, пойдем отбивать нашего Ждана у милиции пятьдесят девятого года!

— Как же я ждал этого момента! — на всю базу объявил тот.

Две тени поднялись с крыльца пустующего домика и, весело переговариваясь, исчезли в тени сосен.

Сержант Баскаков с группой уже ждали их в машине. Как только Стольников и Жулин заняли свои места, «ЗИС» тяжело взял с места. Прорычал двигателем, выбросил из-под колес по ведру земли и поехал к воротам базы. На выезде вдруг вспыхнули огни стоп-сигналов, и машина, словно отдавая дань благодарности месту, что ее приютило, еще некоторое время простояла с работающими двигателями. Наконец буркнул мотор, и «ЗИС», плавно покачиваясь на деревенской дороге, исчез в глубине леса.

Спустя некоторое время после того, как стих шум двигателя покинувшей базу машины, внутри деревянного домика, закрытого снаружи на навесной замок, послышался едва различимый на слух шорох. Одна из створок окна, расположенного на тыльной стороне здания, тихо скрипнула и отворилась. Через мгновение показалась нога, а следом и голова человека. Словно подныривая под косяк оконной рамы, человек в старом потертом бушлате спустился на землю и, не выпрямляясь, прислушался к тишине. Не заметив ничего подозрительного, представляющего реальную опасность, он, крадучись, стал пробираться меж строя толстых вековых сосен. Вдруг за одним из деревьев раздался шорох, и человек мгновенно сунул руку за пазуху.

Свет электрического фонаря ударил в лицо, и затем последовал удар металлического приклада. Удар раздробил зубы и надорвал губу.

— Лежать, сука! Разведка внутренних войск!

Сопровождаемые этим приказом удары ногами в пах и голову судорогой сковали все мышцы. Невозможно было даже думать о том, чтобы сопротивляться. Почувствовав спиной землю, человек в бушлате все же нашел в себе силы рвануть из-за пояса «ТТ». Раздался выстрел, и пуля, срикошетив от автоматической винтовки кого-то из группы Стольникова, ушла в крону сосны.

— Ах ты, сволочь! — послышался голос Лоскутова.

Стоявший рядом Айдаров со всего своего роста рухнул коленями на грудь стрелявшего. Из окровавленного рта человека раздался хрип. Уже почти сдавшись, он увидел Стольникова.

— Будь ты проклят! — Человек рывком сбросил с себя противника и направил оружие на Александра…

Но этому выстрелу не суждено было прозвучать. Ермолович прижал руку, сжимавшую «ТТ», к земле и с размаху всадил в нее по самую рукоятку нож. Ждан оскалился и, ощущая на себе тяжесть двоих человек, впился осколками зубов в плечо санинструктора. Чувствуя, как чужая кровь, смешиваясь с его собственной, наполняет рот, он, не слыша боли, все сильнее и сильнее сжимал челюсти…

Очередной удар прикладом в лицо наконец прервал его мертвую хватку, и Ждан понял: все кончено.

Он поднял к ставшему в один момент черным небу свои дикие глаза, и из окровавленного рта раздался дикий, леденящий душу вой…

Разведчики подтащили скованного наручниками Ждана к стене дома и посадили на бетонную дорожку. Но долго ему скучать не пришлось. Уже через секунду к нему кто-то шагнул и присел рядом на корточки.

— Ну, вот и все, полковник. Полковник Ждан.

Ждан прижался затылком к деревянным доскам стены. Окинув ненавидящим взглядом стоящих вокруг, он вонзил взгляд в лицо сидящего перед ним и, задыхаясь от внезапно нахлынувшей боли, прорычал:

— Об одном сожалею, Стольников… Что тогда не прикончил тебя. В НИИ, когда ты сам явился, без своих псов… Не пришлось бы мне сейчас кровь свою хлебать…

Их взгляды встретились.

— В тебе уже нет твоей крови. Ты чужой столько нахлебался, что на стаю таких, как ты, хватит. — Поднявшись, Саша кивнул бойцам: — Тащите его, ребята, к машине! Сегодня у меня самый счастливый день в пятьдесят девятом году.

Он уже почти отошел, как вдруг его остановил хриплый, словно проходящий через водосточную трубу голос бывшего руководителя НИИ:

— Стольников… Любопытства ради… Как ты узнал, что я в этом доме? Вы же ушли с крыльца и уехали?..

— А я и не узнавал. Я это понял. Ты слышал весь наш с Жулиным разговор, поэтому нет причин тебе объяснять, почему ты не стал бы уходить с базы. Я был просто уверен, что ты ее не покинул. Но я не знал, где ты именно.

— Пока что-то не произошло?

Саша усмехнулся и продолжил:

— Ждан, когда я и Жулин сидели на крыльце, нам дали команду по радиостанции собраться у дороги. Это слышал и ты. И тогда ты решил просчитать — сколько времени у тебя в запасе, дабы исчезнуть сразу после нашего ухода. Ты ведь так рассчитывал: двадцать минут до приезда машины, еще двадцать — пока мы прочухаем и вернемся на базу, узнав, что груз в кузове — не наш. У тебя около сорока минут, чтобы убраться подальше, насколько это возможно. Мы станем переворачивать базу, то да се, а ты тем временем будешь уже далеко…

— Но я ведь мог и без этого цирка… Мог ведь просто уйти?..

— Не мог, Ждан, не мог! Известие о том, что ты задержан, получили все посты милиции в округе. Теперь на тебя не обратили бы внимания. Зачем продолжать шмон на дорогах, если преступник задержан? Ты был бы уже далеко.

— Но ты так и не объяснил, Стольников…

— Так вот, когда ты решил прикинуть все это по времени, уже зная, что твой план работает, ты развернул к себе часы на подоконнике. Циферблатом к себе. Но ведь ты не знал, что на этот же будильник смотрю и я! Посмотреть, который час, ты посмотрел, но вот поставить часы так, как они стояли до этого, у тебя ума не хватило! И когда я уже почти встал, я кинул взгляд на окно. Представляешь, какой шок я испытал, когда понял, что полчаса сидел спиной к тебе? Что в домике — не ты, мне даже не пришло в голову, потому что какой человек будет жить в нем, запертом снаружи? При других обстоятельствах я бы, конечно, мог предположить, что бродяги прячутся или кто-то ушел в гости, оставив домашних. Все что угодно.

Стольников повернулся к полковнику:

— Но не в этот раз.

Ждан смотрел на майора, не моргая, как карась на щуку.

— Не в этот раз, полковник! — твердо повторил Стольников. — Лежбище, Ждан, лежбище! Ты помнишь, что я сказал тебе во время нашей последней встречи, уходя из НИИ? Что когда-нибудь пожалеешь о том, что мы не договорились. Это случилось. Интересно только, кого это ты в лодку посадил? — Стольников покривился. — Впрочем, это уже неважно. Мы едем домой, полковник Ждан. Сначала — в Другую Чечню, а после — в Обычную.

Полковник хохотнул, искривив в усмешке окровавленные губы.

Разведчики недоуменно переглянулись.

Вдруг Ждан расхохотался на весь лес, кашляя, сплевывая кровь на потертый бушлат. Он дико хохотал в какой-то истерике, не обращая внимания на боль и стоящих вокруг людей…

— Второй раз! — кричал он, брызжа кровавой слюной. — Второй раз теми же граблями и по тому же месту!..