Александр Тамоников - Признание моджахеда Страница 26

— Как же ты разрешил ей подобное путешествие? Думал, куда отпускаешь? Ведь это же Афганистан, там война?!

— Да никто никуда и никого не отпускал. Валя обманула меня. Сказала, что едет в командировку куда-то, уже сейчас не помню куда, в какой-то российский то ли город, то ли поселок, в детский дом, вот, а сама… сама рванула за «бугор». Если бы я знал о ее истинных намерениях, то, естественно, никуда не отпустил бы.

Шахристов спросил:

— Бандиты уже связывались с тобой?

— Недавно. Около часа назад. Сначала говорила Валентина, потом какой-то местный афганский авторитет, назвавшийся Исмаил-Ханом. Он и затребовал за Валю десять лимонов.

— Десять миллионов баксов?

— Ну не рублей же! На хрена они в Афганистане? Как, впрочем, и в других странах.

— Сумма не сказать чтобы и большая. Исмаил-Хан мог бы затребовать и больше. Так заплати ему! Что для тебя какие-то десять лимонов?

Туркин тряхнул головой:

— Да я заплатил бы! Но у меня ж комиссия. Все зарубежные счета заблокированы.

— Вышли бабки из России.

— Меня предупредили, Эдик, чтобы не обращался в ФСБ, а перевод такой суммы с любого другого, внутреннего счета не останется без внимания безопасности. И что я им отвечу на вопрос, куда и почему отправил десять миллионов? И ладно бы все ограничилось одним вопросом. В конце концов, я манипулирую собственными средствами, но… ФСБ не успокоится, официально. В итоге чертов афганский Хан может расценить вмешательство ФСБ как мое к ним обращение за помощью. Значит, получится, я проигнорировал требования террористов. И вот тогда и деньги уплывут, и дочери я не увижу! Если бы не эта комиссия! И дернуло прокуратуру заняться холдингом именно сейчас?! Не могли хотя бы на неделю позже? Тогда я все успел бы сделать, чтобы вытащить из Афганистана дочь.

Шахристов заметил:

— Прокуратура прокуратурой, но, по-моему, тебе не к ней следует предъявлять претензии, а к собственной дочери. Ну да ладно. Что сделано, то сделано. Ты Жданова просил разрешить анонимную оплату?

Туркин кивнул:

— Просил!

— И что заместитель Генпрокурора?

— А ничего! О каких-либо частных перечислениях и слушать не захотел. Точнее, сказал, что готов рассмотреть просьбу, но потребовал полную информацию о сделке. Я же, сам понимаешь, раскрыть ее не мог. Вот и получается капкан.

— Да, капкан!

Бизнесмен взял за руку Шахристова:

— Послушай, Эдик! Ты чиновник высшего уровня, у тебя связи. Жданов разблокирует счета, если получит на то приказ или распоряжение Генерального. У тебя же с ним хорошие отношения. Позвони Генеральному. Мне надо-то малость. Открыть всего лишь один счет в Арабских Эмиратах. Перегнать бабки и закрыть его. Это займет несколько часов. И я получу дочь обратно. А уж потом обнародую всю информацию по захвату ее боевиками Аль-Каиды. И все все поймут. Никто не осудит отца, выкупившего из рабства собственного ребенка. Генеральная прокуратура вместе со Ждановым в том числе. Позвони, Эдик! Это единственное, о чем я прошу тебя.

Шахристов высвободил руку, укоризненно покачав головой:

— Не думал я, Боря, что ты можешь вот так просто подставить меня!

Туркин удивленно взглянул на будущего родственника:

— О чем ты, Эдик?

— А ты не понимаешь?

— Нет!

— Ты что предлагаешь? Чтобы я пошел к Генеральному и пробил передачу денег боевикам. В то время когда Президент во всеуслышанье заявил, мы с террористами больше торговаться не будем. Мы их будем уничтожать. Ты хочешь, чтобы я дал козырь прокурору на будущее? Возможность при случае скомпрометировать себя? Представляешь, ЧЕМ это может впоследствии закончиться? Я потеряю должность, бизнес, ты мое прикрытие, чем тут же воспользуются конкуренты. И что в результате? Не факт, что выкупим Валентину, боевики коварны и лживы, Исмаил-Хан может легко обмануть тебя. А вот то, что со временем нас с тобой сожрут бывшие коллеги, в этом не сомневайся. Нет, Боря, извини, но я не хочу под старость оказаться обычным нищим, одиноким пенсионером.

— Но Валя!

— А что Валя? У тебя когда следующий сеанс связи с Исмаил-Ханом?

— Завтра, днем!

— Так объясни ему ситуацию. Скажи, что заплатишь выкуп, но позже. Скажи, что заплатишь с процентами. Террористы не случайно захватили твою дочь. Не случайно. И думаю, не только по своей воле Валентина попала в состав съемочной группы, летящей в Афганистан. Наверняка люди Исмаил-Хана следили за ней в России. А значит, у этого Хана есть в Москве источник информации. И если ты расскажешь главарю банды о временных финансовых затруднениях, то твои слова будут проверены. И правдивость их подтвердится. Что в данной ситуации остается Исмаил-Хану? Да ничего, кроме того, как ждать. Смысла убивать Валентину нет никакого. Что даст смерть Вали? Ничего, кроме неприятностей. Вместо денег он реально заимеет серьезные проблемы. Ты же не оставишь его в покое. А нанять людей, готовых за хорошие деньги убить кого угодно, сейчас несложно. Ни в России, ни в Афганистане, ни в любой другой стране. И это Исмаил-Хан прекрасно понимает. Ты только в разговоре с ним нюни не распускай. Будь пожестче. Покажи этой обезьяне, что тоже представляешь силу, достаточную для того, чтобы валить таких ублюдков, как он. У тебя же нефть. А это — деньги. Большие деньги. Такие, какие Исмаил-Хану и не снились.

Туркин прервал Шахристова:

— Значит, Эдуард Семенович, кроме пустой болтовни и совершенно ненужных советов, ты больше ничем не можешь мне помочь? Вернее, не хочешь, опасаясь за собственное положение? Я правильно тебя понял?

— Понимай, как хочешь. Сейчас ты не адекватно воспринимаешь реальность. Это объяснимо. А посему поезжай-ка домой. Успокойся и обдумай все хорошенько. Может, тогда поймешь, что я был прав.

Туркин резко развернулся, бросив Шахристову:

— Прощай, чиновник. И забудь мой номер телефона. Я тебя больше знать не хочу!

После чего бизнесмен прошел к своей машине. Сев в салон, приказал водителю:

— Домой!

Иномарка отошла от тротуара и направилась в сторону Кутузовского проспекта.

Шахристов проводил Туркина взглядом. Как только несостоявшийся родственник отъехал, подумал: «Ну, прощай, бизнесмен! Разгребай дерьмо, в которое тебя засадила дура доченька. Посмотрю я, как ты без меня пройдешь проверку и продолжишь вести свое дело. Уж чего-чего, а трудностей, Боря, я тебе создам столько, что только отбивайся. И ты еще приползешь ко мне, когда невмоготу станет. Приползешь. Вот только приму ли я тебя? Это большой вопрос. Впрочем, все решается, все забывается. Принесешь в клюве процентов двадцать акций всех своих компаний, отчего не забыть старые обиды? А ты принесешь, Боря, принесешь, дружок, иначе я распотрошу твой бизнес, как маньяк беззащитную жертву. Мы еще встретимся».

Вскоре и «Ауди» отошла от тротуара. Машина Шахристова направилась к зданию Дома Правительства. Встреча, не принесшая Туркину ожидаемого результата, закончилась.

В усадьбе нефтяного магната встретила супруга. Она сразу же чутьем молодой, но уже весьма опытной и оборотистой аферистки заметила необычное, сильно раздраженное состояние мужа и тут же из коварной хищницы перевоплотилась в нежное, любящее, сострадающее создание. Кристина, умело изобразив тревогу, спросила у супруга:

— Боря, дорогой, что-то случилось? Ты и утром был раздражен, а сейчас так вообще сам не свой. Что произошло?

Туркин в другое время, скорее всего, отстранил бы от себя «верную» супругу, но сейчас ему просто необходимо было с кем-то поделиться своим горем, услышать слова сострадания, пусть лживые, наигранные, но сострадания. Почувствовать хоть немного тепла, невзирая на то, что оно будет иллюзорным, надуманным.

Поэтому, взглянув на супругу, он сказал:

— Беда пришла в наш дом, Кристина!

— Все так плохо на работе? Комиссия что-то серьезное обнаружила?

— Да к черту комиссию! Вместе с работой. У нас Валентину похитили.

Вот этого никак не ожидала Кристина, она искренне удивилась:

— Как это похитили? Когда? Где? Кто? О чем ты говоришь, Боря?

Туркин опустился на скамейку парка, разбитого вокруг особняка.

Кристина тут же примостилась рядом с мужем.

— Валентина обманула меня, — произнес нефтяной магнат. — Сказала, что едет в командировку в российскую провинцию, на самом деле отправилась в… Афганистан!

Супруга Туркина вытаращила свои накрашенные глаза:

— Куда?

— Ты не знаешь такую страну, Афганистан?

— Слышала что-то! Там Хусейна повесили, да?

Туркин взорвался:

— Какого к черту Хусейна? Хусейн правил в Ираке, а Валентина в Афганистане. Ты и о войне в восьмидесятых ничего не знаешь? Впрочем, зачем тебе знать-то.

Кристина опустилась перед мужем на корточки:

— Ну зачем ты так, Боря? Чем я-то виновата, что Валюшу похитили?